Огненная крепость

На рассвете 22 июня 1941 года одними из первых приняли удар вероломно перешедших границу СССР немецких войск защитники Брестской крепости. И проявили невероятное мужество и силу духа

Пастор 45-й пехотной дивизии доктор Рихард Гшёпф в книге «Мой путь с 45-й пехотной дивизией» вспоминал: «Ровно в 3.15 начался ураган и пронесся над нашими головами с такой силой, какую мы ни разу не испытывали ни до этого, ни во всем последующем ходе войны. Мы считали, что в Цитадели все превращено в груду развалин». Обстрел велся и из орудий-чудищ: сверхмощных самоходных мортир «Карл», бетонобойный снаряд которых весил 2200 кг.

Брестская крепость располагалась на островах, которые образовались при впадении речки Мухавец в Западный Буг.

На центральном острове находилась Цитадель, основное укрепление. На западном, южном и северном островах оборонительные форты и укрепленные валы.

Гарнизон состоял из разных частей: подразделений стрелковых и артиллерийских полков, пограничного отряда, отдельных специальных батальонов. Общее число военнослужащих достигало девяти тысяч.

К хаосу и панике, возникшей в крепости в самом начале, добавилось отсутствие командиров. Немало офицеров было убито во время артобстрела, кто-то из-за сплошных разрывов снарядов не сразу смог добраться до своей части.

Между тем штурмовые группы противника на территорию крепости проникли сразу. И чтобы дать им отпор, организовываться приходилось стихийно. Командование на себя брали младшие командиры или инициативные красноармейцы.

В самом начале защитники Цитадели в результате контратаки заблокировали около семидесяти австрийцев в церкви Святого Николая, клубе 84-го стрелкового полка. И тем пришлось по рации взывать о помощи. Несколько из них попало в плен. Этот успех воодушевил.

Командир 45-й дивизии генерал-майор Фриц Шлипер доносил: «Вскоре (около 5.30 - 7.30) стало ясно, что в тылу нашей пробившейся вперед роты русские начали весьма упорно и настойчиво защищаться, используя в бою пехоту, стоявшие в крепости 35-40 танков и бронемашин».

По итогам первого дня потери австрийской дивизии составили порядка трехсот убитыми и ранеными. Такой урон в глазах командования вермахта выглядел чудовищным. И 23 июня в штаб дивизии по телефону передают «категорическое требование командующего армией фон Клюге - стремиться к предотвращению потерь».

Блокированная крепость уже не могла препятствовать дальнейшему продвижению на восток. И с ее захватом можно было не торопиться.

«Планирую очаги сопротивления окружить и взять измором», - доложил Шлипер по начальству.

Но сначала он решил сагитировать защитников крепости сдаться в плен. Прибыла специальная машина с громкоговорителем. Из него полилось: «Товарищи! Командиры и солдаты! Вы дрались почетно - в соответствии с этим будут обращаться с вами. Вам дают один час времени на размышление. Если 23.6 в час московского времени вы не сдадитесь, ваша судьба решена».

К вечеру в плен сдались около 1900 красноармейцев.

Среди сдающихся много было «западников», или приписников из местных жителей. Приход Советской власти с ее колхозами особого восторга у них не вызвал. Чему свидетельство - буквально за день до начала войны из Бреста ушел очередной эшелон с репрессированными. Потому местные появление солдат вермахта восприняли как избавление от большевиков.

Но сопротивление после этого не прекратилось. На следующий день, 24 июня, группы защитников, державшие оборону в Цитадели, создали единое командование. Командиром был назначен капитан Иван Зубачев, его заместителем – полковой комиссар Ефим Фомин. И в этот же день объединенные группы предприняли дерзкие попытки - днем и ночью - прорваться из крепости. Но безуспешно. Обороняющиеся сосредоточились в Доме офицеров и подвалах казармы 33-го инженерного полка.

Выживший защитник крепости Иван Долотов свидетельствует: «О сдаче не было даже мысли; на севере за валами, идущими вдоль Мухавца, все время слышалась ожесточенная пулеметная и винтовочная стрельба и мы были уверены, что из Бреста к нам прорываются наши войска и что бой идет где-то уже у главных ворот».

Надежда придавала силы.

Лейтенант Шнайдербауэр вспоминал: «Большинство их засело в крепких подвалах, и огонь нашей артиллерии не причинял им вреда. Смотришь, взрыв, еще один, с минуту все тихо, а потом они вновь открывают огонь».

«Русские преотлично стреляли, и едва кое-кто высовывал голову, чтобы понять, где они, собственно, сидят, пули уже свистели точь-в-точь у головы», - добавляет фельдфебель Пауль Орбах.

Острой проблемой стала нехватка воды. В водопроводе ее не было, начерпать из речки – не позволял противник. Солдаты 45-й пехотной дивизии рассказывали, что «единственным выходом было вынудить русских сдаться, взяв их измором - голодом, и в первую очередь жаждой».

Изможденность сказывалась все сильнее. Острая жажда валила с ног даже самых выносливых. Сил защищаться уже почти не было, вырваться – невозможно.

Последним днем обороны Цитадели стало 26 июня. Дом офицеров, где располагались главные силы ее защитников, был заминирован австрийскими саперами. В результате мощных взрывов его стены рухнули. Зубачев и Фомин оказались среди погребенных. Контуженых, но живых их извлекли из-под обломков уже плененные красноармейцы.

Комиссар Фомин, переодетый в форму рядового, был выдан и почти сразу расстрелян. Капитан Зубачев умер от туберкулеза в 1944 г. в концентрационном лагере.

Оставался последний рубеж обороны - Восточный форт на северном острове. Командиром здесь был майор Петр Гаврилов, единственный командир полка, добравшийся до своей части.

От перебежчика-политрука немцы узнали, что Восточный форт защищают 20 офицеров и 370 бойцов. И как доносил один из офицеров 45-й дивизии: «Противник яростно обороняется на востоке Северного острова. Чтобы сильнее его измотать, был усилен ночной обстрел из тяжелых минометов».

Но это не помогало. И 29 июня над фортом появились семь тяжелых бомбардировщиков «Юнкерс-88». Один из них сбросил на крепость сверхмощную (1800 кг) бомбу. Она попала в цель. 

Вспоминает лейтенант Василий Сисин: «Правый фланг весь разрушило. Кирпичи летят, пыль, смрад, ничего не видно. Много убитых, раненых. Я был рядом с Гавриловым. Я спросил: «Товарищ майор, что делать?» А у того на глазах слезы. Ничего он мне не ответил, повернулся и пошел в каземат».

Из сводки в штаб 45-й дивизии: «Вечером с идущими впереди женщинами и детьми в плен сдалось 389 человек. Они получили от командира форта, майора, разрешение на сдачу в плен. 29.06».

Гаврилов смог спрятаться. И в одиночку продолжал бороться.

Обессиленный, питавшийся неделю комбикормом для лошадей, он был захвачен в плен 23 июля.

А 1 августа унтер-офицер Макс Клегель записал в своем дневнике: «В крепости погибли двое наших - полумертвый русский зарезал их ножом. Здесь до сих пор опасно. Я слышу стрельбу каждую ночь».

Из защитников Брестской крепости погибло около 2 тысяч, в плен попало около 7 тысяч.