«Опыт политического выживания в окружении недружественных СМИ»

Бесценные монологи наших современников:вдумчиво читаем, размышляем и обсуждаем

Евгений Ройзман

«Город без наркотиков». Как нас мочили федеральные каналы

Если Илья Муромец до 33 лет сидел и ничего не делал, то я – до 37. У меня все самое интересное началось с этого возраста. К этому времени я посидел в тюрьме, объездил всю страну, был уже членом Союза писателей, историком, создал первый в России частный музей иконы. 

В России два частных музея иконы – второй в Москве у Миши Абрамова… (Мы с ним как-то сидели-выпивали и удивлялись: в России на 150 миллионов жителей два частных музея иконы… Оба бесплатны, оба придумали евреи). 

И именно в 37 лет, в 1999 году, случился мой выход в политику. Это было восстание жителей города против наркоторговцев, называлось оно «Город без наркотиков» и прозвучало на всю страну. 

Обычные парни рискнули своими жизнями, а некоторые своими бизнесами, опираясь на огромное количество народа, сумели задавить наркоторговлю в своем городе. Это было трудно и страшно, четыре года я ни на одну секунду не выключал мобильный телефон и не снимал бронежилет. 

Была настоящая война – дома горели, ноги ломали… Но выжили. Я собой гордился и, когда меня стали травить в СМИ, очень удивился, не был к этому готов. Тогда у меня не было толстокожести, все воспринимал искренне. 

Но со временем выработал иммунитет - с тех пор не посмотрел ни одной передачи, не прочитал о себе ни одной статьи, поэтому у меня все в порядке с душевным здоровьем. 

Итак, нас начали мочить по федеральным каналам, однажды на Первом канале показали, что в нашем центре пытают, бьют наркоманов, держат на цепях, на хлебе и воде. 

Нашли таджика с распоротым животом – о, это, наверное, «Город без наркотиков»! Мне этот бред комментировать?! Я молчу, страсти нагнетаются… 

Я ни одного наркомана не ударил. В нашем Центре было 40 процентов героиновых, ВИЧ-инфицированных, гепатит у каждого… Я с ними 15 лет провел, играл с ними в футбол, мылся в одном душе… И я, как обычно, узнав про этот фильм, смотреть его не стал, приготовился терпеть. 

Утром прихожу в фонд, шквал звонков: «Это у вас наркоманов пытают, издеваются, бьют? Можно к вам нашего мальчика определить?» И я понял, что СМИ иногда не просчитывают настроения вообще. Что неожиданно большинство населения эту ахинею про пытки наркоманов воспринимает как должное.  

Но где же все-таки про нашу работу рассказывать?  

Социальные сети помогают убрать посредников 

И мне предложили зарегистрироваться в «Живом Журнале». Это был 2005 год, и я оказался первым политиком в России, кто был представлен в соцсетях! Через несколько месяцев зарегистрировались в соцсетях политики Виктор Алкнис и Александр Чуев, потом банкир Александр Лебедев. 

Но я-то член Союза писателей, могу худо-бедно слова в предложения складывать. Смотрю, пошел прирост читателей – 1 тысяча, 10 тысяч, 100 тысяч… 

Я вдруг увидел, что ЖЖ связал меня со всей страной! Правда, потом ЖЖ купил олигарх Алишер Усманов, рейтинг журнала сразу упал, но я понял, что отставать нельзя. Старая часть электората – моя, но если хочешь идти вперед, надо соответствовать молодым. 

Хочешь избираться – без соцсетей ты неполноценный политик. Это тестовая ситуация: все люди, которые не пользуются соцсетями – люди прошлые, мир уходит вперед и обратно не вернется. 

Фейсбук дал совсем другое: международное общение с соотечественниками из Америки, Канады, Европы. Каждый месяц, ежедневно я рассказывал о Фонде – какие были операции, суды, чего мы добились. Сейчас это называют «новой искренностью». 

И я увидел, как набираются сторонники: кто деньгами помогал, кто машиной, кто дежурством. Когда заходит речь о сборе денег кому-то на операцию или из тюрьмы вытащить, ФБ работает сильнее всего. 

Потом был Твиттер. В те годы нужно было в 140 знаков вколотить все свои мысли, но я обнаружил, что через Твиттер информация расходится быстрее всего. Если у тебя обыски или ты обнаружил за собой наружку – через Твиттер сообщить быстрее всего. Все СМИ торчат в Твиттере. 

По подсказке молодых завел Инстаграм. Фейсбук консервативный, серьезный, Твиттер для выноса информации, а Инстаграм самый динамичный, он для молодых. 

К нам пришел новый губернатор. Откровенный назначенец, с 8 классами образования, с серьезной рукой в Москве… Я думал, что земляки эту, унизительную для них ситуацию, не примут, все-таки Екатеринбург – родина русской технической интеллигенции. 

Нет, СМИ не шелохнулись, потом узнаю: в бюджете области на их поддержку, на пиар губернатора, выделяется более полумиллиарда рублей! Сумасшедшие деньги, которым трудно противостоять. И понимаю, что мой пиар – то, что примитивно, тупо, честно выкладываю о своей работе в ФБ и Инстаграме. И этот фундамент гораздо прочней, чем любой пиар. Прямой путь – он всегда самый верный! 

2013 год. Я – глава города, и меня нет нигде – ни в телевизоре, ни в газетах. Начал качать свой Ютуб. Первые выпуски писал так: ставил книги, к ним прислонял телефон, секретарю говорил «тихо»… Сюжеты быстро набирали 100-150 тысяч просмотров. Люди стали узнавать на улицах - в Новосибирске, в Москве…  

Когда я объявил, что ухожу в отставку, прибежали местные СМИ, которые не интересовались мной 10-12 лет! И вдруг я понял, что они мне не нужны! 

Вот Четвертый канал Екатеринбурга, там на пике, в прайм-тайм – 4 тысячи зрителей… Что мне их 4 тысячи, когда у меня удачный ролик на Ютубе – полмиллиона просмотров? Я теперь могу не разговаривать с ними, не пытаться им что-то доказать… Я убрал посредников! 

Репутация – залог политической и физической выживаемости 

А сейчас скажу самое серьезное из опыта выживания в окружении недружественных СМИ… Власти сейчас мало столкнуть человека на обочину, важно обязательно растоптать репутацию. И с этим столкнулись все оппозиционные политики. С Немцовым это делали прижизненно, а НТВ делает и после смерти… 

И за этими попытками власти надо следить серьезно, твоя репутация - залог не только политической, но и физической выживаемости. Я с этим столкнулся. Людей против тебя ориентируют, накачивают, зомбируют. 

Репутацию надо отстаивать. Но ходить в суды, подавать иски на журналистов – это занятие недостойное. Я ни разу в жизни не судился с журналистами, что бы про меня ни писали. Как говорил Михаил Веллер, «дело надо делать, а не говно коллекционировать». 

Как только тебя начинают мочить, способ один – отмалчиваешься и уходишь с головой в работу. Отчитываешься только работой, только это спасает и дает устоять на ногах. 

Дебилам главное – не мешать. Я считаю это первым правилом политической борьбы. Они сами за тебя все сделают. 

2011 год. Миша Прохоров предлагает мне идти в Госдуму от партии «Правое дело», я даю добро, и тут Кремль спохватывается… Про меня выходит фильм «Неправое дело». Более подлого фильма даже придумать невозможно… Я, как обычно, глубоко вздохнул: надо терпеть. 

И вдруг звонок из Дома книги на Тверской (крупнейший книжный магазин России): «Не знаем, что произошло, но ваши рассказы и стихи раскупили разом, сможете привезти еще?»  

Пошли звонки и из других книжных магазинов. Я к своим опусам никогда серьезно не относился, но по просьбе жены к ее дню рождения сделал «Невыдуманные рассказы». 

И вот эту книжку, выпущенную тиражом в 3 тысячи, после фильма «Неправое дело» раскупили по нынешним временам невиданным тиражом - более 30 тысяч экземпляров. Я еще раз убедился, дебилам главное – не мешать. 

Важен не столько предмет полемики, сколько стиль полемики  

Второе правило политической борьбы: не упустить момент, когда не надо уже «пускать поезда под откос». 

Вдруг поменялась ситуация, и люди, которые работали против меня, которых я ненавидел, оказались со мной в одном окопе… 

И выяснилось, они могут вести себя достойно, и мне было стыдно за то, что раньше я думал о них гораздо хуже, чем они есть. Я понял, что в политике надо оставлять хотя бы тонкий мостик, недопустимо переходить на личные оскорбления. 

Пример - история с Лёней Волковым, сторонником Навального. Он екатеринбуржец, один из самых молодых кандидатов физико-математических наук в стране, был депутатом городской думы. Он конфликтен, ноги бегут вперед головы (сам этим страдаю, часто вхожу в раж). 

Я предложил губернатору сделать министерство информатики и назначить Лёню министром. Это может реально продвинуть область, потому что Лёня очень толковый, с большими международными связями среди молодых ученых. 

А губернатор в ответ: «Женя, как я могу с ним разговаривать, когда он меня с Гитлером сравнил?»  

Есть вещи, которые нельзя переступать. 

Был такой крупнейший русский мыслитель, философ XX века Григорий Померанц, воевавший в Отечественную, сидевший в сталинских лагерях. У него есть фраза: «Важен не столько предмет полемики, сколько стиль полемики». 

Пройдет время, про предмет полемики все забудут, а стиль полемики формирует цивилизацию. Это очень важно. И я теперь часто заступаюсь за чиновников муниципального уровня. 

Мне вообще кажется иногда, что федеральная власть через федеральные СМИ сознательно создает такой человеческий материал, который будут скидывать с крыльца в разъяренную толпу. 

Люди, не понимая, откуда их проблемы, ненавидят всех чиновников скопом. И мне, в 52 года ставшим мэром полуторамиллионного города, было интересно, как чиновники мэрии «делят деньги, куда складывают трупы»… 

Смотрю, одни учились в УПИ, другие в УРГУ, с кем-то я был в стройотрядах, кого-то помню по колхозу, по истфаку, по общаге, у всех дети живут здесь… 

Первые две недели у меня не отвечал ни один телефон. А когда я выходил в коридор, то идущие навстречу прижимались к стенке, и я понял, что и им, как и мне, интересно, «что с деньгами и где трупы…» Значит, я неправильно их воспринимал? 

Начал общаться с руководителем администрации города, проработавшим 20 лет в коммуналке, и понял, что он во сто раз больше меня понимает. Не стал раздавать советы и прожекты (у него канализацию прорвало, трамваи не ходят, а ты - про «город будущего»?!). 

Чиновники оценили мое доверие, увидели, как я работаю, я начал их поддерживать, а они мне помогать по работе. Мы усилили друг друга. 

Ведь большинство людей все-таки нормальные. 

Нечестные выборы дают эффект разливающегося яда 

Самая большая проблема страны – кадровая политика. У нынешних губернаторов и министров внутренние комплексы, и они стараются не общаться с интеллигентными, образованными людьми. Вниз ведь всегда немного проще, чем вверх? 

Все назначения – не по уровню компетенции, а по уровню личной преданности. Тупиковая политика. Когда нет конкуренции, ты не будешь торопиться, делать лишние движения, взваливать на себя тяжелый рюкзак... 

Но как только увидишь, что рядом идет человек и дышит в затылок, понимаешь, что должен нацепить рюкзак тяжелее, чем у него. Конкуренция повышает качество власти. 

Нечестные выборы дают эффект разливающегося яда: они сталкивают на обочину огромное количество народу, потому что выборы – единственный способ для граждан своей страны поучаствовать в политической жизни. 

И если ты видишь, что от тебя ничего не зависит, они там поменялись местами, наперстки передвинули, кресло попеременке караулят, наступает апатия… Из жизни вычеркивается огромный, серьезный, творческий, предпринимательский потенциал страны. 

Но если все же решил идти на выборы, их выигрывают ногами! Когда у тебя округ 30-50 тысяч человек, ты можешь поговорить с каждым. Я провел более 300 встреч. Я к этому времени прожил в городе 52 года. 

И вот прихожу во двор, там 30-50 человек (на муниципальных выборах встреча считается состоявшейся, если пришло не менее 30 человек). 

Начинаю с ними разговаривать и вдруг обнаруживаю, что с кем-то учился в одной школе, в университете, с кем-то вместе тренировался, кому-то спас ребенка, просто помог… 

Обязательно найдутся и общие знакомые. Это супермотивация для любого нормального мужчины, когда к твоим родителям, живущим в этом же городе, потом придут и скажут: вы достойно воспитали своего сына, он нам помог. 

Предупреждаю потенциальных кандидатов в депутаты: думайте, у кого берете деньги, вам за каждую копейку придется отчитаться, в самый неподходящий момент придут и за нее спросят. И, как правило, даже если появится возможность отдать, деньгами не берут, от тебя будут ждать услуг. 

Я попал в ситуацию, которую не пожелаю врагу. У меня товарищ (форбсовский олигарх, на протяжении четверти века бесплатно, каждый день кормит полторы тысячи человек), но вот он собрался претворить в городе один проект, а жители - против. Просят: заступись! А я не могу! 

В свое время у меня несправедливо посадили товарища, я пришел к нему, и он деньгами и связями вытащил человека из тюрьмы. И все, я связан по рукам и ногам! Мне не нравится, что он делает, но я не могу перешагнуть этот этический для меня барьер. 

Деньги можно брать у самых близких и то, когда уверен, что за них не попросят сделать что-то низкое и нечестное. 

Сегодня оставаться самим собой - становится самоцелью  

Несколько лет назад, когда мне молодые говорили, что уедут, я их отговаривал: надо остаться, побороться… Теперь, когда я это слышу, говорю: уезжайте! Пока мир открыт, пока есть возможность… 

Если ничего не изменится, мы будем плавно скользить в сторону Северной Кореи. И все же, это Россия: просчитаем сто вариантов, обязательно произойдет сто первый. Слава Богу, в большинстве своем молодые сейчас не читают газет и не смотрят телевизор, выросло нормальное поколение свободных людей. 

Конечно, милитаризация страны дает свои результаты, их просто загоняют в юнармию, страна надела сапоги, я с этим столкнулся, когда был главой города. Приходят бодрые люди в берцах, в камуфляже и говорят: «Мы хотим заниматься военно-патриотическим воспитанием молодежи…» 

Я: «А не хотите заняться мирным патриотическим воспитанием?» У них в голове война, они видят везде врагов и это прививают детям, которых учат разбирать-собирать автоматы, страшно для неокрепших душ. 

Что делать в такой ситуации? Не знаю. Становится самоцелью оставаться самим собой. Для себя решил: не могу идти вперед, но и на миллиметр назад не отойду. Не могу изменить ситуацию в стране, но оставляю за собой право говорить и делать то, что считаю нужным.  

Наша справка