Озеро, лебеди и … крематорий

Наша читательница вспоминает послевоенные годы, проведённые в Германии, в местечке рядом с бывшим концлагерем Равенсбрюк, освобождённом советскими войсками

Письма нацарапаны на стенах

В апреле-мае 1945 года советская армия шла победным маршем по Европе, освобождая страны, города, лагеря. Освободили наши воины и узников Равенсбрюка - крупнейшего женского концлагеря нацистов, расположенного близ одноименной деревни, в 90 км от Берлина.

В этом местечке в послевоенную пору я прожила несколько лет: мой муж, Игорь Александрович Сыпин, служил здесь в Группе советских войск. Помню, как впервые зашла в нашу квартиру в офицерской гостинице. Из кухни открывался красивый вид на озеро, по которому плавали лебеди, вдали виднелись разноцветные яхты, а с другой стороны... чернела труба крематория.

Игорь рассказал, что рядом находится бывший концлагерь. Это замечание заставило сжаться сердце – военные раны были еще свежи. «Там скоро откроется музей», – сказал Игорь, словно почувствовав мое настроение.

В соседнем городе Фюрстенберг, куда мы с женщинами ездили за покупками, я нашла в магазине книгу «Женщины Равенсбрюка» Эрики Бухман, которая сама была узницей концлагеря. Книга потрясла меня. За несколько дней я перевела ее на русский язык и дала почитать друзьям. Вскоре мой перевод зачитали до дыр.

В 1959 году на месте лагеря был создан Национальный мемориальный комплекс. На открытие съехались тысячи людей со всего мира. Когда толпа схлынула, мы вошли на территорию лагеря, и первое, что увидели, - огромный монумент, воздвигнутый в память об узницах.

Скульптор Вилли Ламерт отобразил реальный случай: во время утреннего построения одна из женщин упала от изнеможения. Чтобы ее не пристрелили, другая женщина подняла соседку и держала на руках до конца переклички, спасая ее жизнь (на фото).

Нам повезло - экскурсию вела Эрика Бухман. Она шла впереди с группой женщин, рассказывала об этом страшном месте, а я переводила ее слова женам советских офицеров.

Мы узнали историю лагеря. В марте 1939 года в 90 км от Берлина был открыт крупный женский концлагерь. За время его существования там побывало 130 тысяч узников сорока национальностей. Перед освобождением были уничтожены все документы. Имена тысяч узников остались неизвестными.

Да, было от чего прийти в ужас: это был сущий ад - жуткие картины того, как жили узники в плену. В лагере погибло около 90 тысяч человек. Мы видели орудия пыток и опытов над жертвами, коробки с газом «Циклон Б», которым травили людей в газовых камерах, и последние рисунки детей, письма заключенных, которые были нацарапаны на стенах и даже на потолке. Я запомнила строки: «Дорогая моя мамочка. Наверное, мы больше не увидимся. Прощай и прости меня за все, дорогая моя и любимая…»

Впечатления от посещения Равенсбрюка остались на всю жизнь. Я до сих пор вспоминаю этот концлагерь и спрашиваю себя: смогла бы я вынести эти страдания?

Солдат прижал ребёнка к сердцу

Вскоре мужа перевели в город Нойбранденбург, где нужно было поддерживать связь между нашим штабом и немецким. Мы жили в двухэтажном доме на окраине: я, муж и несколько солдат. Игорь был связистом, и часто по команде «Тревога!» они с солдатами выезжали и ночью, и днем, и в дождь, и в снег на грузовике, чтобы починить оборванные провода, поднять или заменить упавший столб.

Больше всего мне запомнился День Победы 9 мая 1958 года. Мы возлагали цветы к памятнику советским воинам, погибшим за освобождение города. Было очень много народа, особенно молодежи. Наши солдаты несли венки, а за нами шли немецкие военные и горожане.

В эти годы местное население относилось к нам очень дружелюбно, и когда в Советском Союзе запустили первый спутник, многие жители, завидев нас, восклицали: «Шпутник! Карашо! Дружба!»

Однажды к нам пришел молодой немецкий солдат. Путая немецкие слова с русскими, сказал, что зовут его Эрик, что для поездки в Советский Союз ему нужно заполнить анкету на русском языке, а он не знает, как это сделать.

Эрик не знал, какой он национальности и кто его родители. Его нашли наши солдаты, которые освобождали город. Они обнаружили маленького мальчика в завалах камней у дороги. Недалеко был концлагерь, и солдаты подумали, что одна из женщин, когда колонны пленных гнали через город, оставила мальчика в развалинах, в надежде, что его спасут.

Ребенок был изможден и от страха не мог говорить. Солдаты накормили его, сшили одежду. Вскоре мальчик бегло говорил по-русски, с удовольствием уплетал нехитрую солдатскую еду, спал в казарме, подружился со всеми. Но закончилась война, солдаты и офицеры разъехались по домам, отдали Эрика в немецкий детский дом, на прощанье оставив ему свои адреса: а вдруг он когда-нибудь попадет в Россию? И вот представилась такая возможность, но как заполнить анкету?

Я помогла Эрику. Правда, в графах «родители», «национальность», «место рождения» пришлось поставить прочерки...

Соединили страны и сердца

Еще одна интересная встреча произошла у меня однажды в день выборов. К нам в штаб пришла голосовать наша соотечественница Галина: она переехала в Германию, но осталась подданной России.

После войны Галина жила в Ленинграде вместе с тетей (ее родители  погибли). Была редкой красавицей (словно сошедшая с картины Тараса Шевченко «Украиночка») – с большими черными глазами, темными вьющимися волосами, точеным носиком, правильными чертами лица.

Девушка работала на чулочной фабрике, познакомилась с молодым немецким военным Вольфом Ланге, который учился в нашей военной академии, и молодые люди полюбили друг друга.

Вольф оканчивал академию и должен был уезжать. Своей возлюбленной он сказал, что не может представить свою жизнь без нее, предложил руку и сердце. Так Галя очутилась в Германии, где Вольф окружил ее любовью и заботой. Вскоре она подарила мужу сыночка, с ним и пришла голосовать.

Галя признавалась, что никогда не думала, что будет так тосковать по родине, и надеялась как-нибудь все-таки приехать в Ленинград, пройтись по знакомым улицам, навестить друзей. Мы расставались с грустью, понимая, что уже вряд ли когда-нибудь  встретимся…

Были еще интересные встречи с немецкими жителями, были вечера в обществе немецко-советской дружбы, о которых до сих пор вспоминаю с теплотой.

Когда мы уезжали на родину, грустно было расставаться. Оставались здесь друзья, офицеры и солдаты, которые вместе с моим мужем и многими другими построили в Германии постоянные воздушные линии связи, соединившие наши  страны, нашу дружбу, наши сердца…