Падать очень больно

В стране грядет вторая волна кризиса. Выдержат ли ее российские регионы?

Ровно год назад в стране начался кризис.Пока Кремль и губернаторы рапортуют о подъеме экономики и начавшемся выходе из него, независимые аналитики твердят, что уже в октябре страну накроет вторая кризисная волна, которая окажется намного страшнее первой. Эксперты пророчат: рухнет оставшееся производство, а через несколько месяцев волна обрушения докатится до банковского и потребительского секторов. Даже в правительстве России иные прагматики заверяют, что восстановление отечественной экономики до докризисного уровня займет пару десятков лет.
Как все эти экономические неурядицы отразятся на простых людях? Превратится ли страна в одно огромное Пикалево? Об этом обозреватель «Открытой» беседует с первым вице-президентом Центра политических исследований (Москва) Алексеем МАКАРКИНЫМ.

– Алексей Владимирович, насколько болезненной окажется вторая волна кризиса для российских регионов?
– Думаю, очень болезненной. Я езжу по стране и вижу, что регионы держатся из последних сил. Бюджетные ресурсы на местах близки к исчерпанию. Единственная надежда пока что на бизнес. Бизнесменов регулярно вызывают в кабинеты губернаторов, убеждают потуже затянуть пояса и дать еще немного денег на социалку, не увольнять работников, не закрывать предприятия. 
Вот когда деньги кончатся и у бизнеса, может произойти крах. Причем самый серьезный удар получат моногорода, которые живут за счет одного предприятия, а их в стране сотни. Предприятия эти – далекое эхо сталинской индустриализации: ныне они, как правило, технологически отсталые, неприбыльные, их содержат только ради «социальной» функции.
– Как алюминиевый комбинат в многострадальном Пикалево?
– Именно. И вот то, что было в Пикалево (оставшиеся без работы люди взяли штурмом здание местной администрации и перекрыли федеральную трассу – Ред.), мы можем получить в многократном размере по всей стране. Но, понятно, Путин по всем таким проблемным местам не наездится, чтобы сбивать народный гнев. Так что во время второй волны все вопросы придется решать местным властям.
– Еще в начале года Путин заявил: «Мы не должны и не будем ограничивать легальные формы протеста – те формы, которые предусмотрены законом». Насколько населению на местах разрешат выпускать протестный пар?
– Безусловно, у властей есть огромный соблазн подавлять любые проявления социального протеста. Но руководство страны и регионов понимает, что невозможно до бесконечности использовать силовой ресурс. Если люди собрались законно, то их разгон общество встретит крайне негативно – в том числе и та его часть, которая еще доверяет власти. 
За последний год в разных концах России было несколько очень жестких выступлений трудящихся. Но власти решились на крайние меры только один раз, во Владивостоке (местные жители протестовали против повышения ввозных пошлин на иномарки – Ред.). Причем сюда пришлось направлять спецназ из Подмосковья – местная милиция отказалась разгонять демонстрацию. 
– Вероятно ли, что кризис обострит проблемы, не имеющие отношения к экономике.
– Очень вероятно. Особенно в тех регионах, где экономический кризис наложился на нерешенные этнические проблемы. Как, например, произошло летом в Приэльбрусском районе КБР, где местные жители протестовали против увольнений с ОАО «Канатные дороги Приэльбрусья». Дело в том, что этот район населен этническими балкарцами, и увольнения сразу обострили их давний конфликт с кабардинцами.
– Предположим, деньги в стране кончатся. И тогда Кремлю придется идти с протянутой рукой на Запад, как было в 98-м?
– Деньги совсем кончиться не могут. При любом раскладе в стране останется несколько «священных коров», бюджетные ассигнования на которые власти трогать не будут. Это Олимпиада в Сочи, саммит АТЭС во Владивостоке, казанская Универсиада...
Что касается Запада, то, возможно, какие-то займы брать придется, но лишь в самом крайнем случае. Да и сценарий будет не такой, как в 1998-м. Тогда мы были единственными просителями, а сейчас таких «ходоков» – полпланеты. Деньги у международных экономических институтов (вроде МВФ) тоже не бесконечные, и им придется выбирать, кому дать, а кому нет.
– Понятное дело, что долго на стабфонде и западных грантах Россия не протянет. Будем ждать повышения цен на нефть?
– А не факт, что они будут столь высокими, как в последние годы президентства Путина. Единственный выход – срочно модернизировать экономику. И это понимают все! Надо прямо сейчас, немедленно искать и развивать новые «точки роста». 
Они есть, даже в нашей сырьевой, ужасно консервативной и отсталой экономике. На ряде предприятий сохранились прекрасные конструкторские бюро с многолетними традициями, наработками, светлыми головами – просто им нужно научиться всё это здраво использовать. И делать это надо быстрее, потому что люди стареют, а новой смены не видно. 
Тут, конечно, можно посетовать, что такие «точки роста» нужно было создавать еще лет пять назад, но тогда государство было занято другими важными делами, например плодило госкорпорации…
– Кстати, что будет, на ваш взгляд, с госкорпорациями?
– Вряд ли некоторые из них переживут кризис. Они создавались из расчета, что нефть будет стоит двести долларов. Например, список предприятий, которые должны были войти в «Ростехнологии» Чемезова, составлялся в конце 2007-го, и там была половина заведомо убыточных заводов (в том числе и градообразующих для моногородов), которые хотели прихватить просто «до кучи», а потом содержать за счет остальных, прибыльных активов. Но, как видим, такая модель сейчас нежизнеспособна. 
А вот, скажем, госкорпорация «Росатом» имеет неплохие шансы на то, чтобы сохраниться, – у нее и сейчас много зарубежных заказов.
– Допустим, мы завтра начнем строить инновационную экономику. Но насколько простые работяги на местах готовы к этой «перестройке»?
– Готовы, конечно, немногие. Поэтому-то и нынешний кризис многие эксперты оценивают не иначе как «кризис идентичности». 
Чтобы преодолеть проблемы в экономике, нужно коренным образом перестроить не только экономические институты, но еще активно стимулировать бизнес, чтобы он занимался инновациями, а не работал в отраслях с «быстрой» прибылью. Надо менять менталитет обыденного человека. А это задача, конечно, не из легких.
Помните, как нас воспитывали с советских времен? Ты должен быть верен предприятию, на котором работали твои отец и дед. Почитались производственные династии, а «летуны», которые слишком часто меняют место работы, подвергались общественному порицанию. Такой уклад остался и сейчас – население в стране в целом очень немобильно, не готово к любым изменениям.
А Запад тем временем шел в другом направлении: как только возникает потребность, тебе нужно менять сферу деятельности, надо уметь переобучаться. Важна не специальность, которая записана у тебя в дипломе, важно умение быстро сменить эту специальность.
– Но по Западу кризис тоже всерьез ударил...
– Однако не так сильно, как по России. Недавно немецкий Dekabank подсчитал, в каких странах мира кризис аукнулся сильнее всего. По темпам падения экономики Россия оказалась на втором месте в мире после Турции, у них пиковое падение ВВП составило 14%, у нас - 11%. 
Вообще же, в лидерах этого «антирейтинга» именно азиатские страны с их консервативным менталитетом. А либеральные Британия и США, с которых кризис вообще-то начался, – крепкие середнячки.
– Алексей Владимирович, как человек, знающий кремлевскую кухню, расскажите: на пике кризиса пойдет ли Медведев (как считается, либерал) на конфронтацию с государственником Путиным в вопросах реформирования экономики?
– Вряд ли. Путин сегодня является олицетворением стабильности в стране. Во всех развитых странах именно образ премьер-министра связывается с такими понятиями, как «экономический спад», «безработица». В России всё наоборот – у нас вину за кризис валят на мелких бюрократов или американский Госдеп. А Путин как бы выше этого, и доверие населения к нему цементирует всю политическую систему страны. 
Так что баланс интересов между Медведевым и Путиным – залог устойчивости государства. Тем более что оба они прекрасно помнят, во что вылилось противостояние Ельцина и Руцкого в 1993 году, и не хотят повторения этого сценария.

Беседовал
Антон ЧАБЛИН

130 кандидатов на гибель

На прошлой неделе независимые эксперты Института национальной стратегии и Центра исследований постиндустриального общества опубликовали аналитический доклад «Постпикалевская Россия: новая политико-экономическая реальность». Они выделили 130 крупных промышленных предприятий (43 региона, 88 городов), где последствия второй волны кризиса будут наиболее ощутимы. 
В основном это градообразующие заводы в моногородах, которые относятся к цементной, металлургической, целлюлозо-бумажной, угольной, авиационной промышленности. Они входят в бизнес-империи «Базовый элемент», «Металлоинвест», НЛМК, ММК, «Евроцемент-групп», «Северсталь», «Мечел» и «Евраз-групп». 
Больше всего кандидатов на гибель в Челябинской (13), Кемеровской (12), Свердловской (8) и Белгородской (8) областях. 
ЮФО в этом скорбном списке представлен 10 предприятиями, это Волгоградский алюминиевый завод, «Калачевский порт» (Волгоградская область), «Кавказцемент» (Черкесск), Афипский НПЗ, аэропорты Сочи, Краснодара, Геленджика и Анапы, «Авиалинии Кубани» (Краснодарский край), а также кирпичный завод «АСТ-система» (Северная Осетия). Ни одно ставропольское предприятие в «кризисный рейтинг» не попало.