Пастырей не сыскать

в наше бездуховное время тотальной вседозволенности

На прошлой неделе в Ставрополе прошли IV Свято-Игнатьев-ские чтения - богословский форум, посвященный творческому наследию святого Игнатия (Брянчанинова) (на снимке), епископа Кавказского и Черноморского середины XIX столетия.

Епископ Игнатий (в миру Дмитрий Брянчанинов) считается небесным покровителем современной Ставропольской епархии (которая выросла из Кавказской и Черноморской). Инициатором проведения форума его памяти стал еще в 1999 году епископ Гедеон. 
Эту инициативу подхватил владыка Феофан, а затем и епископ Кирилл. Кстати, аналогичный форум проводится и в Свято-Введенском женском монастыре Ярославля, где захоронены мощи святого.
Происходил епископ из богатой дворянской семьи Вологодской губернии, он получил блестящее военное образование, был определен пансионером великой княгини Александры Федоровны. Учась в Санкт-Петербурге, вошел в круг лучших литераторов того времени, сдружился с Пушкиным, Крыловым, Батюшковым.
Однако все чаще вступал с ними в философские диспуты, считая светское искусство ревнителем зла (к числу его ярких олицетворений он относил, например, «лишнего человека» Евгения Онегина). 
Уготованной ему судьбе царедворца и фаворита Дмитрий предпочел религиозное служение. В 1827 году он поступил послушником в Александров-Свирский монастырь Олонецкой губернии, чем вызвал гнев родителей, которые отреклись от юного бунтаря. 
В 1831 году он был пострижен в монахи, а вскоре назначен строителем Лопотова монастыря, который находился в крайнем запустении. Игнатий проявил в деле обустройства монашеской жизни недюжинный управленческий талант, что заметили в столице. 
Спустя два года уже в чине архимандрита Игнатия назначили настоятелем Сергиевой пустыни под Петербургом, которая также пребывала в упадке. 
Посвятив возрождению монастыря почти четверть века, он привел его в цветущее состояние. Богатством культурной жизни пустыни восхищались лучшие умы эпохи, например, композитор Михаил Глинка и директор Придворной певческой капеллы Алексей Львов. Недаром Игнатия нынче в России называют «учителем современного монашества».
В 1857 году, на исходе Кавказской войны, Игнатий возглавил одну из крупнейших епархий Российской империи – Кавказскую и Черноморскую, насчитывавшую более трехсот приходов. Главной своей задачей епископ видел примирение народов, живших на Кавказе, под знаком православия. 
Символом этого стал церковный колокол, вывезенный из огнедышащей Чечни и установленный в Ставрополе на подворье Андреевского храма. 
Несмотря на продолжающиеся военные действия в восточной части губернии, он часто бывал с проповедями в Кизлярском и Моздокском уездах. Игнатий добился отмены наказаний в духовной семинарии, повышения окладов духовенству епархии, ввел торжественное богослужение, на деньги прихожан построил архиерейский дом в усадьбе Андреевского храма. 
Отдав Кавказу четыре года, Игнатий попросился на покой, выбрав для уединения Николо-Бабаевский монастырь в Ярославской губернии, где и скончался в 1867 году в первый день Пасхи. В 1988 году Поместным собором РПЦ был причислен к лику святых. 
Духовное наследие Игнатия – его сочинения, которые при жизни епископа ходили только в рукописях, а впервые многотомно были изданы незадолго до его кончины. В советское время произведения епископа не издавались, а вот за последние годы появилось сразу несколько собраний его  сочинений. 
Востребованность трудов Игнатия объясняется богатством интересовавших его тем: епископ размышлял не только о вере и церкви, но также о науке, политике, культуре, истории...
Как заявил на открытии форума епископ Ставропольский и Невинномысский Кирилл, биография Игнатия – это назидательный пример выбора человека между духовностью и земными искушениями. Недаром в своих посланиях Игнатий сравнивал человеческое тело с «сосудом» для святого духа, который можно наполнить только сознательным, волевым усилием. По мнению Кирилла, сегодня вопрос такого выбора (и особенно для молодежи) стоит особенно остро. Век XIX и начало XX столетия было эрой общества репрессивного типа, для которого были характерны тотальные запреты.
На смену ему пришло так называемое «пермиссивное общество», где запреты сменила вседозволенность (автор этого термина, американский священник, философ Стивен Рюв, еще в 1930-е годы называл буржуазное общество «второй первобытностью»). И, к сожалению, современная Россия впитала самые темные черты этой западной социальной модели. 
Вторил Кириллу и профессор Московской духовной семинарии, доктор богословия Алексей Осипов, по словам которого современная массовая культура навязывает человеку «все то, что противоречит красоте души человеческой». И, мол, только православная церковь способна вернуть России утраченную духовность.
Тезис, конечно, спорный. Но несомненным остается то, что высшие гуманистические ценности, заложенные в любой религии (а не только в православии), остаются непреложны во все времена. Жаль только, что пастырей, способных донести эти ценности, в наше бездуховное время уже не сыскать.

Сергей ЕВСЕЕВ