Подневольные люди

Как в Кисловодске «гасят» тех, чья гражданская активность встала поперек горла мстителям при власти

Врача кисловодской горбольницы Геннадия Попкова за «острый язык» незаконно уволили и лишили права на получение больничного листа
 

Здравствуй, уважаемая редакция! Похоже, мой родной Кисловодск остается последним оплотом «эсеров», где команда Кузьмина-Уткина не желает сдаваться, и тому есть доказательства.
Итак, по порядку. В прошлом году мэр Кисловодска В. Бирюков подписал незаконное постановление, которым передал в аренду, а затем и в собственность частному лицу земельный участок площадью 2400 квадратных метров, расположенный в самом центре города, а также находящийся на этой земле цветомузыкальный фонтан, принадлежащий Федерации профсоюзов России.
В результате неприкрытого жульничества город утратил право собственности на кусок муниципальной земли стоимостью более миллиона рублей, а профсоюзы расстались с фонтаном в 400 тысяч рублей. 7 апреля в отношении главы города возбудили уголовное дело по ч. 3 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий).
Ночью 8 апреля Бирюкова срочно на «скорой» госпитализировали в больницу в платное отделение. Город гудит, а мэр пропал, скрылся! Я как врач приемного отделения Кисловодской центральной городской больницы (КЦГБ), естественно, об этом узнал и посоветовал журналистам НТВ+ приехать в больницу, чтобы по возможности переговорить с главой города, внести ясность и успокоить жителей.
Но сотрудников телевидения дальше приемного отделения не пустили ребята с автоматами: у мэра, мол, неприемные дни. Телохранители чиновника требовали прекратить съемку секретного объекта, учинили журналистам проверку документов, вызвали подмогу - складывалось ощущение, будто на больницу напали террористы.
Тогда телевизионщики попросили меня, как председателя общественной организации «Союз пенсионеров Кисловодска», прокомментировать ситуацию, и я охотно согласился, дав образную, но точную, на мой взгляд, характеристику произошедшего.
Тут-то всё и закрутилось. Главврач больницы А. Былим попросил меня написать объяснительную, почему я «разглашаю тайны о больном». Кстати, до этого он не раз советовал написать мне заявление об увольнении по собственному желанию.
10 апреля мне надо было съездить в Ставрополь по общественным делам (решался вопрос о получении организацией международного гранта). А поскольку в этот день у меня по графику стояло дежурство по приемному отделению, я заранее поменялся с другим врачом, естественно, согласовав вопрос с завотделением - обычная в нашей работе практика.
Подменившая врач вышла вовремя и отработала смену как положено. Забегая вперед, скажу: исправления в графике дежурства до сих пор нет.
Неделю спустя от перегрузок (осенью прошлого года я лежал в реанимации кардиологического отделения с легочной тромбоэмболией, ишемией) у меня началось обострение болезни. Я вызвал на дом участкового врача, которая выписала направление на экстренную госпитализацию. «Скорая» доставила меня в больницу.
Однако дежурный врач-кардиолог пришел выводу, что данных для экстренной госпитализации на момент осмотра не имеется. А заодно, мило улыбаясь, посоветовал: «Не лез бы, куда не надо». Дома дочь ставила капельницы, ритм восстановился, боль прошла. Больничный лист брать я не стал.
22 апреля по графику я вышел на дежурство, но меня срочно вызвали в отдел кадров, где предъявили на имя Былима рапорт старшей медсестры приемного отделения: «Врач Попков не явился на работу 10 апреля». Имелись даже акты комиссии, составленные с интервалом каждые четыре часа.
Заметьте, рапорт медсестра адресовала непосредственно главврачу, минуя завотделением, чего делать не имела права. Что же подвигло ее пренебречь внутренней инструкцией? Не потому ли она решилась на это, что две ее дочери работают секретаршами: одна у А. Былима, а вторая у начмеда С. Егорова?
Юрист больницы С. Рябикин мне заявил: «Если откажетесь написать объяснительную, вас просто не допустят к работе». Копию рапорта медсестры мне не выдали, заявив, что смогу получить ее только по истечении трех дней. Почему? Скорее всего, тогда на рапорте медсестры еще не было визы и. о. завотделением А. Казиевой.
Спустя три дня, 25 апреля, как и посоветовал юрист, я принес в отдел кадров объяснительную и заявление на выдачу мне копии рапорта. В этот момент из дома звонит жена: только что были четверо сотрудников больницы, разыскивающие меня по указанию А. Былима с тем, чтобы я подписал приказ об увольнении.
Через некоторое время группа, посланная Былимом, заявилась ко мне в кабинет. В присутствии медсестры Г. Пономаревой юрист больницы умолял подписать меня приказ об увольнении: «Вы же прочитали его, Геннадий Иванович, ну подпишите, что ознакомлены!». На вопрос, почему они искали меня дома, Рябикин заявил: «Мы люди подневольные и выполняем распоряжение администрации».
Дискутировать у меня не было сил - раскалывалась голова, подскочило давление, и я выполнил просьбу юриста. Уже потом мне объяснили: раз подписал, значит согласен.
А 4 мая домой пришло заказное с уведомлением письмо от самого Былима, в котором он сообщает: «Уважаемый Геннадий Иванович!.. Вы уволены за прогул по п.п. «а» п. 6 ч.1 ст.81 Трудового Кодекса РФ. Основание: акт об отсутствии на рабочем месте, объяснительная».
В этот же день я отправился в поликлинику, где участковый врач З. Аристова после осмотра дала мне направление в стационар. Но в больнице я получил отказ в госпитализации: лечить, мол, надо в условиях поликлиники. Комментарий врача был такой: «Я хочу работать». А в регистратуре поликлиники мне заявили, что «выдавать больничный лист запретил лично Былим».
В больнице врачом приемного отделения я работал восемь лет. В апреле прошлого года получил сертификат по терапии Ставропольской государственной медакадемии, а в сентябре минздравом края мне присвоили первую квалификационную категорию.
Характеристику на меня, кстати, подписывал А. Былим. За годы работы врачом приемного отделения у меня не было замечаний о профнепригодности.

Геннадий ПОПКОВ,

врач

P.S. Больничный лист мне выдали лишь после письменного заявления в прокуратуру города.
Далее: я подаю иск в суд о восстановлении меня на работе.