О проблемах и задачах ветеринарной медицины размышляет главный ветврач Новоалександровского района
УРОКИ ПРОШЛОГО
Александр Михайлович – опытнейший специалист. Работает в сельском хозяйстве с 1981 года, почти все это время - ветеринарным врачом.
- После школы я сразу стал поступать на ветфак сельхозинститута, но провалил сочинение, поэтому пришлось идти в ветеринарное училище в Курганинске. Были раньше такие учебные заведения, дававшие специальность «младший ветеринарный фельдшер». Другими словами, это чернорабочий ветеринарной медицины. Мы должны были брать кровь на анализы, кастрировать животных, проводить искусственное осеменение. Нам так и говорили: «Будьте готовы к тяжелому физическому труду, никаких романтических иллюзий не питайте». Правильно говорили, настраивая нас на сложную и не всегда благодарную работу. Но в этих низах мы получали бесценный практический опыт, которого сейчас многие ветврачи не имеют.
Не случайно есть такая песенка о ветеринарах: «О нас поэты песен не слагают». Наш труд не заметен, благодарностей от «пациентов» мы не ждем, но высказывание о том, что обычный врач лечит человека, а ветеринарный – человечество, совершенно справедливо.
Александр Михайлович рассказывает, что при царе ветеринарное ведомство входило в состав министерства внутренних дел. Ведь приходилось бороться с множеством опаснейших болезней животных: сибирской язвой, сапом, бруцеллезом, ящуром, туберкулезом. Некоторые из них, такие как сибирская язва, бруцеллез, опасны и для человека.
Так что, леча животных, ветврачи спасают от эпидемий человечество. Без жесточайших карантинных мер эффективно подавить эпизоотию невозможно. Потому и нужна была полиция, чтобы устанавливать кордоны, пресекать любые контакты инфицированных животных со здоровыми.
- Хочу подчеркнуть – инфицированных. Это очень важно. Потому что клинических проявлений у животного еще может и не быть, но оно уже заразно. Определить это может только врач, опираясь на свои знания и опыт, но никак не владелец скота. Конфликты на этой почве были всегда, - говорит Симачев.
Александр Михайлович вспоминает примеры из своей практики советских времен. Однажды ему пришлось оздоравливать поголовье КРС в колхозе от бруцеллеза и туберкулеза одновременно. Но тогда существовало всесильное слово «план». Хоть бруцеллез, хоть стихийное бедствие, но план по сдаче молока ты был обязан выполнить, иначе положишь партбилет и лишишься должности.
Чтобы овцы, то есть коровы, были целы, и волки (читай советско-партийные органы) сыты, приходилось весь больной скот вывозить на специальные отдаленные фермы, где его продолжали доить. Молоко перерабатывали в топленое масло – только так убивалась зараза, и потом его засчитывали в пересчете на молочные единицы.
А параллельно уже на другой чистой ферме подрастал молодой скот, чтобы потом им можно было заменить больных дойных коров. А тех - на убой. Мясо перерабатывалось по специальной технологии с повышенной температурой на вареные колбасы или консервы.
- Карантин выполнялся жесточайшим образом, чему способствовало наличие командно-административной системы, - вспоминает Александр Михайлович. - Но при этом люди, ухаживавшие за больным скотом, заражались бруцеллезом. А болезнь эта хроническая и неизлечимая. Чревата серьезными осложнениями для опорно-двигательного аппарата, а у женщин еще вызывающая и бесплодие. Вот так, лечили и калечили одновременно.
ЖЁСТКИЙ КОНТРОЛЬ НЕОБХОДИМ
Сегодня ситуация другая. Наличие частной собственности, рыночных отношений не позволяет контролировать все и вся. Отнятием партбилета никого уже не запугаешь. Заставить перерабатывать нездоровое молоко на топленое масло экономически разорительно. Резать больных животных на вареную колбасу можно. Их перерабатывают на единственном на весь Юг России Георгиевском мясокомбинате, потому что другие по экономическим соображениям отказались от такого статуса. Георгиевцев профсоюз обвиняет в занижении закупочных цен на больной скот. Но это проблема антимонопольной службы, а не ветеринарии.
А карантинные меры никто не отменял. Как говорит Симачев, ничего нового со времен царя-батюшки не придумано: жесточайшая изоляция очага, а потом - ножом, огнем и вакциной. Вакцины только стали лучше. Но в том-то и беда, что многие частные хозяева, живущие на заброшенных колхозных фермах и таких же хуторах, не выполняют предписаний ветеринаров.
Кстати, все болезни животных, опасные и для человека, профилактируются с помощью вакцин бесплатно. Почему же тогда не соглашаются на прививки?
Во многом оттого, что не могут объяснить происхождение скота. А его часто приобретают в неблагоприятных с точки зрения эпизоотии регионах, без ветеринарных справок, экономя таким образом на закупках. Потом провозят нелегально по проселочным дорогам. Полицию на каждом перекрестке не поставишь, да и с коррупцией проблемы, как известно.
- Вот и идут баталии с такими профсоюзами, которые то ли по незнанию, то ли сознательно защищают людей, нарушающих ветеринарное законодательство, - считает Симачев. - А я уже говорил, что внешне здоровый скот может быть больным и нести опасность и другим животным, а в случае с бруцеллезом и человеку. Не понимают этого или не хотят понимать?
- Говорят, что ветеринары сегодня неквалифицированы, тоже и коррумпированы – всегда готовы вымогать деньги даже за бесплатные услуги?
- Ну, за всех не могу ручаться, Но в нашем районе таких вопиющих случаев нет. Мы делаем свою работу достаточно квалифицированно, владельцы скота нам не враги. То, что проблема квалифицированных кадров существует – это точно. Уровень подготовки в вузах и техникумах стал ниже, практики недостаточно. Зарплаты низкие, молодежь идти в нашу профессию не хочет или пристраивается в клиники для кошек и собак.
На мой взгляд, а со мной соглашается большинство практикующих ветврачей, плохую услугу нашему делу оказало разделение ветеринарии на надзорную федеральную структуру и исполнительную в регионах. Появилась масса нестыковок или наоборот, дублирований, но самое главное – у практикующих ветеринаров стало меньше полномочий.
Раньше я был и врачом, и ветеринарным инспектором в ранге подполковника внутренней службы. Имел право приостанавливать незаконную торговлю продуктами, пресекать другие нарушения, чреватые распространением инфекций или отравлением людей.
Сейчас на весь район у нас один инспектор, которому мы должны сообщать о всех нарушениях, а он может реагировать на них только с разрешения прокуратуры. Сделано так вроде бы из благих намерений - не кошмарить бизнес, но на деле оборачивается огромными упущениями в ветеринарном контроле.
Александр Михайлович привел пример с заражением человека сибирской язвой, случилось это не так давно в Солнечнодольске. Владелец овец много лет скрывал часть поголовья от ветеринарного контроля. Сорок голов вакцинировал, а сто угонял подальше в степь от ветеринарных глаз. Овцы где-то заразились сибирской язвой. Будь они вакцинированы поголовно, массовый иммунитет, скорее всего, сработал бы. А тут - страшная зараза, которая перешла и на человека. Мужика еле спасли, а в Солнечнодольске объявили карантин с соответствующими мерами - огнем, вакциной и дезинфекцией.
Подобная ситуация сложилась во многих мелких хозяйствах края и вообще Северного Кавказа, в частности, в прилегающих к краю Калмыкии и Карачаево-Черкесии. По словам Симачева, там махровый бруцеллез вперемешку с туберкулезом, лейкозом. Ветеринарный контроль слабый.
Животноводам края совместно с ветслужбами надо думать, как эффективно противостоять инфекциям, и стараться находить общий язык, а не углублять противостояние. В противном случае проиграем все. Не стоит забывать, что в руках ветеринаров здоровье всего человечества.
Версия для печати
Добавить комментарий