Помогите спасти сына!

Как уберечь ребенка от жизненного сценария «приют – спецшкола – тюрьма»?

Пишу вам, наверное, уже от безысходности. Я одна воспитываю двоих детей, мальчиков 6 и 11 лет. Родители мои умерли. Что касается бывшего мужа, то помощи от него в обеспечении детей нет.
Старший сын Андрей - гиперактивный ребенок, от этого все сложности: то подрался, то стекло разбил. В начальной школе учился относительно нормально. Потом группу продленного дня закрыли, и в пятом классе нам пришлось труднее. Я работала допоздна, но все же старалась, как могла, контролировать его учебу.
С поведением же у нас всегда были проблемы. На все жалобы на сына я всегда реагировала с чувством вины, считала, что ничто не должно оставаться безнаказанным. В общем, стояла на стороне школы и милиции. Один раз даже попросила милиционеров поговорить с сыном. Разговор состоялся строгий. Андрею впервые пригрозили, что отправят в Горнозаводскую спецшколу закрытого типа. Потом этой спецшколой его пугали при каждой встрече. 
Я не скажу, что мой ребенок – подарок. Но были и незаслуженные выпады в его адрес. Например, случай с одноклассником-цыганенком. Пришла в школу бабушка с жалобой, что мой сын избил ее внука. Ругали Андрея все - я, педагоги, классный руководитель. Мой ребенок сначала отрицал вину, а потом отвернулся и замолчал. 
Как-то я встретила того мальчика-цыгана на пару с моим сыном и спросила у него: «Зачем же ты дружишь с Андреем?» Цыганчонок Ваня ответил, что мой сын его не бил, а просто нечаянно толкнул. А побили его другие. Я, конечно, приняла к сведению, но никак не отреагировала, боясь, что мой ребенок, как обычно, не прав. 
Был еще случай, когда Андрея избили пятеро детей старшего возраста, - и снова мы промолчали. 
В конце пятого класса в школе начались профилактические работы участкового с трудными подростками, после которых некоторые мамочки стали жаловаться директору на «воспитателя в погонах». Мы же, как всегда, молчали. Но один случай с участковым заставил меня содрогнуться.
Однажды Андрей после общения с участковым пообещал ему повеситься. Вечером милиционер приехал к нам домой, побоявшись, что Андрей исполнит угрозу. Я опять ругала сына и одновременно боялась за него. И только сейчас понимаю, что ребенок уже тогда был сломлен. А ведь ему было всего 10 лет!
На время милиция прекратила профилактические работы с сыном, и всё вроде бы улеглось. Не стало драк и ЧП. Я устроилась на постоянную работу. Жизнь начала налаживаться, появилась стабильность. 
Но вскоре все закончилось. У одноклассницы Андрея пропал телефон, и участковый обвинил в краже сына. Он допытывался у Андрея: «Тебе же хочется хороший телефон, чтобы музыку послушать, поиграть?» Сын ответил, что у него есть простой телефон, а музыку он может послушать и на МP3-плеере, который ему подарила бабушка, когда была жива. 
Несмотря на это, участковый позвонил мне на работу и сообщил: «Ваш сын украл телефон». Я сказала, что хоть у Андрея много проблем и он часто бывает не прав, но воровства за ним замечено не было. Напротив, они с соседом даже возвращали владельцам два найденных телефона. Однако в ответ услышала, что я плохо знаю своего сына. 
С участковым мы договорились встретиться у нас дома после шести вечера. Но он, вопреки уговору, приехал раньше, разговаривал с 11-летним ребенком в мое отсутствие, а потом еще подсылал к нему двух мальчишек - якобы они не прочь купить мобильник. 
Пропавший телефон нашелся 17 сентября у девочки Даши, и она просила извинения у сына. Но Андрей после этого случая стал регулярно прогуливать уроки. Правда, до последнего не пропустил ни одной тренировки по футболу и записался еще на атлетику.
В конце первой четверти я была на больничном и каждый день, ругая сына за прогулы, ходила с ним в школу. А в конце следующей четверти участковый и школьный психолог вместе с сыном приехали ко мне на завод и сообщили, что он уже целую четверть не ходит на занятия, хотя все время находится в школе. Позже Андрей объяснил мне причину прогулов: избегал встречи с участковым. 
К этому времени я поняла, что не справляюсь с ситуацией. Из-за проблем в школе и тяжелого материального положения в семье я по совету участкового приняла решение отдать Андрея в социальный приют. 
Ребенок стал замкнутым и агрессивным. Снова начались драки, проблемы. В середине декабря при оформлении в приют Андрея положили в больницу на обследование. А сразу после выписки его обвинили в воровстве мобильного телефона у соседа по палате и доставили в детскую комнату милиции.
Я хотела присутствовать при общении с ребенком в милиции, но мне не разрешили, обвинив в том, что я не так его воспитала. Материалы дела мне так и не дали – сказали, что оно закрыто и находится в прокуратуре района. 
В конце декабря на административном заседании в Светлограде мне, педагогам из школы, приюта и моему сыну зачитали постановление инспектора ОДН ОВД по Петровскому району об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Андрея, поскольку он не достиг возраста, с которого наступает уголовная ответственность.
Но мой сын продолжает стоять на том, что телефон не брал. И я ему верю. Слишком часто не верила и жалею, что на все сложные ситуации в его жизни смотрела однобоко. Я признаю, что многого не смогла дать сыну, хотя, как могла, старалась его обеспечить и воспитать хорошим человеком. 
А недавно он сказал, что не хочет жить со мной, потому что я не могу постоять за него и не верю в него. Но я надеюсь вернуть его доверие и знаю точно, что ни в какую спецшколу Андрея не отдам. Я люблю его. 
Если это возможно, помогите во всем разобраться, пока не случилось непоправимое. Я очень боюсь, что после приюта будут спецшколы и тюрьмы.

Светлана АРТЮХОВИЧ
(имена и фамилии изменены)
Светлоград

Как вернуть доверие

Марина ГОГУЕВА, психолог Медико-психологического центра Ставрополя:

- Светлана Степановна! Безусловно, вы оказались в сложной ситуации, которая требует безотлагательного решения. Хорошо, что не поддались отчаянию и нашли в себе силы обратиться за помощью.
В вашем письме я обратила внимание на несколько моментов. У вашего ребенка стоит диагноз «гиперактивность»? Или вы просто так обозначаете его особенности в поведении? Если такой диагноз поставил невропатолог, мальчику, возможно, требуется медикаментозное лечение. К тому же ребенок вступает в подростковый возраст, когда в организме происходят бурные гормональные перестройки, что затрудняет самоконтроль в поведении.
Говоря о ребенке, вы очень часто пишете «мы» вместо «он» (например, «у нас проблемы с поведением»). Вроде бы мелочь, однако такое отношение родителя к ребенку вызывает у последнего трудности в проявлении самостоятельности, в способности нести ответственность за свои поступки. Мама как бы говорит: мы с тобой единое целое - так же как когда ты был в утробе или в первые годы жизни. И дети находятся в противоречивой ситуации: от них требуют самостоятельности, но в то же время дают сигналы: мы с тобой одно целое, и я все сделаю вместо тебя. 
Когда родители начинают говорить «он», это способствует формированию навыков самостоятельного поведения.
В ситуации с одноклассником-цыганенком. Все ругали, но никто не спросил: что произошло, как, из-за чего? На вашего сына повесили ярлык задиры, и «по умолчанию» в конфликтных ситуациях он всегда виноват. Возможно, поэтому мальчик закрылся в себе и перестал доверять взрослым.
Обращает внимание и тот факт, что ребенок не посещал уроки, но при этом находился в школе. Он говорит, что избегал участкового, однако складывается мнение, что ваш сын таким образом стремился привлечь к себе внимание. Ведь обычно школьники, прогуливая уроки, уходят из школы, стремятся быть незамеченными. Здесь же мальчик, вероятно, хотел, чтобы учителя заметили его присутствие в школе и обратили на это ваше внимание. 
Вероятно, ему не хватает вас, поскольку вы много работаете, и таким способом он пытался получить пусть негативное, но все же внимание и одновременно показать сложности в отношениях с участковым. Очень часто агрессивное поведение детей, непослушание, прогулы уроков являются средством обратить на себя внимание родителей.
Ваш сын испытывает обиду. Вы пишете: «Я стояла всегда на стороне школы и милиции». Но не на его стороне. Да, вы потеряли его доверие, но не стоит себя винить, лучше потратить силы не на самобичевание, а на создание доверительных отношений с сыном. Побеседуйте с ним. Постарайтесь озвучить чувства, которые, возможно, он испытывает, например: «Ты сказал, что не хочешь жить со мной. Наверное, это потому, что я в некоторых ситуациях не верила тебе и не поддержала. Мне жаль, что так произошло…»
Скажите, как вы сейчас к нему относитесь, расскажите о тех стараниях, которые прикладываете к разрешению ситуации.  Возможно, он обижается из-за того, что живет в приюте, а младший ребенок с вами. Поговорите с ним об этом. Если вы озвучите болезненные вопросы, это будет сигналом для ребенка, что вы понимаете его чувства, находитесь на его стороне, а значит, на вас вновь можно положиться и начать доверять.