"Пора треснуть по Думе..."

«Дума – не место для дискуссий» – крылатое выражение, которое обеспечило бывшему спикеру Государственной Думы Борису Грызлову шанс остаться в памяти народной. Так вот, без принуждения, выговорить сокровенное... А ведь нечто похожее произнес еще в царской Думе премьер-министр Владимир Коковцев: «Слава богу, у нас нет парламента!..» Подразумевая, у нас нет «парламентаризма», когда министры назначаются депутатами и перед ними отчитываются. 
Такой вот затаенный страх перед публичной дискуссией, который у российских политиков, словно ген, передается по наследству. 
И все же, если сравнить работу царской Государственной Думы и Государственной Думы нашего времени, сходства почти не обнаружится. Это как если бы сошлись… вода и пламень. А появился первый по-настоящему представительный орган власти в России в очень драматичной обстановке.

Или диктатура, или конституция…
К октябрю 1905 года Россия была почти парализована всеобщей стачкой. Не ходили поезда, не работали почта, телеграф… Чтобы разрулить ситуацию, требовалось нестандартное решение. И председатель кабинета министров Сергей Витте предложил императору Николаю II на выбор: для умиротворения общества назначить диктатора с соответствующими полномочиями или издать манифест о введении конституционных свобод. 
Ввести диктатуру царь не решился: такой шаг вел к пролитию немалой крови. Даровать конституцию? Николай колебался. Но пойти на это его подталкивали даже из ближайшего окружения. Рассказывают, что великий князь Николай Николаевич заявил, что, если манифест не будет подписан, он пустит себе пулю в лоб…
Правда это или нет, но указ царя о даровании свобод, составленный Витте, появился 17 октября. Сам Николай писал, что решение дать России гражданские свободы и парламент было для него «страшным», но это решение «он принял совершенно сознательно».
Так был совершен крутой поворот на демократические преобразования в России. Не помешало этому и декабрьское вооруженное восстание в Москве. Именно в разгар сражений на Пресне и был обнародован закон о выборах в Государственную Думу. 
А опубликованный по сему случаю правительственный документ прямо говорил о недопустимости воздействия чиновников на выборный процесс.
Такой либерализм стоил Витте премьерской должности. Первый состав Государственной Думы оказался чрезвычайно «бунтарским». Крайне правые и сам царь винили в случившемся председателя совета министров, который-де провел слишком «широкий» закон о выборах в Думу и «предписал властям не вмешиваться в выборную кампанию».

Штурм Бастилии
Самыми привлекательными для избирателей оказались конституционные демократы (кадеты). Поэтому в Думе они составили самую многочисленную фракцию. Следом шли «Трудовики», аграрная группа. Небольшую фракцию составили социал-демократы (меньшевики). Были еще депутаты от национальных окраин и беспартийные. Правые на выборах почти повсеместно провалились. 
С первых же заседаний народные избранники выказали якобинскую страсть к переустройству российского общества на демократический лад. Они сразу предложили ввести ответственное перед Думой, а не царем правительство, наделить крестьян землей за счет ее излишков у помещиков, добиться всеобщего избирательного права, всеобщего бесплатного школьного образования, амнистировать политзаключенных, отменить смертную казнь. А когда правительство на все инициативы ответило «нет», народные избранники выразили ему «недоверие» и потребовали отставки.
Депутат от кадетов Владимир Набоков, отец знаменитого писателя, во время одного из заседаний произнес с трибуны вызвавшую овации фразу: «Да подчинится власть исполнительная власти законодательной!»
Но члены правительства по-прежнему исходили из представления, что власть в России самодержавная. И отчитываться перед думцами не считали для себя занятием важным. Вопрос о роспуске представительного органа, по сути, встал уже с первых дней его работы. Как писал потом Сергей Витте, «властям не удалось взять под свой контроль политическую физиономию Думы». И однажды, придя на работу в Таврический дворец, народные избранники увидели на его дверях замок, а рядом на столбе висел манифест царя об их роспуске. 
Первая Государственная Дума просуществовала всего 72 дня. В народной памяти она сохранилась как «Дума народного гнева». Историк Василий Ключевский тогда из случившегося сделал пророческий вывод: «Династия прекратится; Алексей царствовать не будет».

Агенты охранки за работой
Следующая, вторая Дума оказалась еще оппозиционней. Острые дискуссии между законодателями и членами правительства стали обычным явлением. Об атмосфере, царящей в стенах Думы, можно судить по словам Петра Столыпина, занявшего к тому времени пост премьер-министра. С думской трибуны он заявил: «Все антиправительственные выступления депутатов сводятся к двум словам, обращенным к власти: «Руки вверх!» На эти два слова, господа, правительство с полным спокойствием, с сознанием своей правоты может ответить только двумя словами: «Не запугаете!»
Приговор второй Думе был вынесен тоже очень быстро. Но вместе с ее разгоном было решено ввести и новый избирательный закон. Что, по сути, означало совершить государственный переворот. Без согласия депутатов изменения в выборном законодательстве произойти не могли. 
Но пока министерство внутренних дел занималось разработкой нового закона о выборах, агенты охранки клепали компромат на депутатов социал-демократической фракции. Для роспуска нужен был повод. С состряпанными «доказательствами» премьер Столыпин явился в Думу и потребовал лишить неприкосновенности 55 депутатов социал-демократов, обвинив их в подготовке к «ниспровержению государственного строя».
Но думцы не поверили обвинениям и выбрали специальную комиссию, чтобы она во всем разобралась. Потерявший терпение Николай II направляет премьеру записку: «Пора треснуть…» И третьего июня 1907 года вторая Дума была распущена. В итоге она проработала немногим более трех месяцев.
О том, что к «заговору» социал-демократов руку приложила охранка, стало известно через несколько лет. Как писал в мемуарах известный депутат-кадет Василий Маклаков: «Думу не потому распустили, что открыли заговор, а заговор «открыли» потому, что Думу было решено распустить».

Как по маслу
Новый закон о выборах дал правительству желаемый расклад в Думе. По нему в избирательной кампании могло участвовать лишь три с половиной миллиона человек. К тому же закон был составлен так, что последнее слово всегда оставалось за выборщиками, которые, как правило, состояли из «благонадежных» людей. Сами авторы называли его «бесстыжим». 
«По самой идее третьей Думы, в ней не должна была предполагаться наличность оппозиции. И на выборах правительство все сделало, чтобы ее не было», – писал лидер кадетов Павел Милюков.
В результате конституционные демократы потеряли свое лидирующее положение. Зато по другую сторону от них восседало немало «черносотенного» люда. Но главную скрипку играли умеренные правые – фракция депутатов партии октябристов. От их воли зависело проведение любого закона. С ними в первую очередь правительство и договаривалось.
Так, премьер Столыпин наконец-таки провел законодательно изданные ранее указы, направленные на разрушение сельской общины и закрепление земли в частной собственности крестьян. Нередко выступления министров завершались под продолжительные рукоплескания депутатов. 
Правда, народ очень быстро потерял к Думе всякий интерес. Ему было понятно, что она, как писал Витте, «…явилась выразительницей только желаний сильных и богатых, желаний, делаемых притом в такой форме, чтобы не навлечь на себя строгого взгляда сверху». И называл Думу либо «лакейской», либо «барской».
Но знаменитые слова «столыпинский галстух» прозвучали именно во время работы этой Думы. Этим выражением кадет Федор Родичев закончил свою яркую речь против вынесения смертных приговоров и руками сделал жест завязывания петли на шее.
Присутствовавший в зале премьер был потрясен. И, заявив, что не хочет остаться в памяти детей с кличкой «вешатель», вызвал депутата на дуэль. Но благодаря вмешательству лидера фракции кадетов Милюкова конфликт удалось уладить, все ограничилось публичным извинением Родичева.
Третья Дума была единственной, которая просуществовала полностью отведенный ей срок.
Последняя, четвертая Дума заседала уже большей частью в условиях Первой мировой войны. И проблемы ей пришлось решать уже совсем не мирные.

Виктор СПАССКИЙ,
историк

Сергей15 февраля 2013, 15:25