Ставропольский гарнизонный военный суд как зеркало российской армии
Не секрет, что именно суды во многом определяют состояние законности, моральный и нравственный климат в стране, а потому внимание российского общества естественно приковано к деятельности Фемиды. С большим интересом читатели «Открытой» вникают в публикации, посвященные судебной тематике – событиям, фактам, комментариям.
На первом месте в рейтинге читательского интереса, безусловно, идут суды общей юрисдикции, арбитражные и мировые суды. Но несправедливо мало в прессе говорится о работе военных судов, а ведь они самым непосредственным образом влияют на состояние правопорядка и законности в армии, через которую проходит молодежь.
О том, какие дела попадают на рассмотрение военных судов, формирующих в молодом человеке уважение к закону и службе, в беседе с корреспондентом «Открытой» поделился председатель Ставрополь-ского гарнизонного военного суда, полковник юстиции в отставке Игорь БУШ.
– Игорь Николаевич, вкратце расскажите нашим читателям, какое место военные суды России занимают в общей системе правосудия страны.
– Военные суды являются федеральными судами общей юрисдикции. В систему военных судов входят окружные (флотские) и гарнизонные военные суды.
На территории края, например, работают три гарнизонных суда – Пятигорский (территориально охватывает Кавказские Минеральные Воды и Карачаево-Черкесию), Буденновский (юго-восток края) и Ставропольский (13 районов края, а также Ставрополь и Невинномысск).
Ставропольский гарнизонный военный суд (ранее военный трибунал Ставропольского гарнизона) был передислоцирован из города Выборга Ленинградской области и начал действовать в краевом центре с 1 июля 1981 года, поначалу обслуживая Карачаево-Черкесию и Калмыкию. Ступенью выше идут окружные суды, в частности Северо-Кавказский с дислокацией в Ростове-на-Дону и действующий на территории всего Юга России в старых его границах.
В состав Северо-Кавказского окружного военного суда входит пятнадцать гарнизонных военных судов на территории Южного и Северо-Кавказского федеральных округов России, а также 5-й гарнизонный военный суд, дислоцированный в Ереване, и второй состав Новороссийского гарнизонного военного суда в Севастополе.
Венчает систему военная коллегия Верховного суда.
– Сколько судей работает в Ставропольском гарнизонном военном суде?
– Наш суд – шестисоставный. На сегодняшний день осуществляют правосудие пять судей. Коллектив небольшой, но профессиональный. Все судьи – старшие офицеры запаса.
За плечами у каждого значительный опыт строевой службы в армии и на флоте, а также значительный стаж судебной работы. Это люди, для которых слово «честь» не пустой звук.
– Кто может стать фигурантом уголовных дел, рассматриваемых военными судами?
– Военнослужащие Минобороны, ФСО, ФСБ (в том числе погранвойск), МЧС, Внутренних войск МВД РФ, а также гражданские лица, совершившие преступление в период прохождения службы или военных сборов.
Если в совершении преступления участвовали гражданские лица и хотя бы один военнослужащий, такие дела, как правило, также передаются на рассмотрение военных судов.
– Военные вузы тоже в вашей компетенции?
– Да, но на территории, обслуживаемой нашим гарнизонным военным судом, их почти не осталось, кроме ставропольского филиала Голицинского пограничного института ФСБ РФ.
– Часто приходится выезжать в воинские части для рассмотрения уголовных дел?
– Регулярно. А более двух третей приговоров оглашается в присутствии личного состава, что, вне всякого сомнения, имеет и воспитательное значение. И неважно, в отношении кого выносится приговор – рядового, сержанта или офицера.
– Какие категории дел рассматривает суд и какие дела преобладают?
– Суд рассматривает уголовные и гражданские дела, дела об административных правонарушениях, а также о дисциплинарных арестах военнослужащих. Более всего гражданских дел, которые возбуждаются главным образом по заявлениям военнослужащих об оспаривании действий командования, нарушающих их права, связанные с увольнением, переводом в другую часть, привлечением к дисциплинарной ответственности, обеспечением различными видами довольствия, в первую очередь денежным.
Немало жилищных споров, а также исков о возмещения материального ущерба. Кстати, зачастую военнослужащие (особенно проходящие службу по призыву) не знают в полной мере своих прав.
Например, в одной из воинских частей гарнизона, большинство военнослужащих которой исполняло обязанности на территории Дагестана, не выплачиваются предусмотренные выплаты. О том, что такие выплаты полагаются, не знали не только солдаты, но и офицеры. Поэтому судьи нередко выступают в частях, разъясняя военнослужащим их права, в том числе и право на судебную защиту.
Немало и административных дел, главным образом в области дорожного движения.
Среди уголовных дел преобладают те, что связаны с преступлениями против военной службы, но хватает и иных – от оскорбления до убийства. Не стоит забывать, что армия – это слепок общества.
– Не секрет, что дедовщина – бич российской армии. В вашей практике часто приходится сталкиваться с неуставными взаимоотношениями?
– В общей массе уголовных дел по статье 335 УК РФ «Нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности» за прошлый год таких было около 12 процентов. Но понятие «неуставные взаимоотношения» шире, к нему можно отнести и ряд других смежных статей Уголовного кодекса, например: «насильственные действия в отношении начальника», «превышение должностных полномочий, сопряженное с насилием». Если же брать в целом, то по «неуставным взаимоотношениям» выносится около 15 процентов приговоров.
Кстати, вопреки расхожему мнению, за насильственные действия в отношении подчиненного закон предусматривает более строгую ответственность, чем за насилие в отношении начальника.
– Частью реформы Вооруженных сил стал перевод их на контрактную основу. Много хлопот с контрактниками, которые, по задумке, должны стать основой профессиональной армии?
– Откровенно говоря, хлопот хватает. Особенно это чувствовалось в самом начале реформы, когда на службу по контракту брали без особого разбора. Ощущается это и сейчас. Контрактники совершают преступления не реже, а то и чаще, чем те, кто служит по призыву.
Сказывается и то, что контрактники могут достаточно свободно покидать воинскую часть, где меньше контроля, но больше соблазнов. По нашему наблюдению, уровень правосознания у среднестатистического контрактника пока не особенно высок по сравнению со среднестатистическим солдатом по призыву.
– Во времена Петра I пьянство в армии считалось преступлением. А сейчас?
– А сейчас – грубым дисциплинарным проступком. Хотя проблема эта не новая и серьезная. Еще иностранные военные теоретики позапрошлого века считали склонность к пьянству главным недостатком нашего солдата. И сегодня бед от этого много.
Наверное, следует задуматься о более широком применении квалифицирующего признака «в состоянии алкогольного опьянения» в первую очередь к неосторожным преступлениям и о более строгой ответственности. Например, за управление автомобилем в состоянии опьянения следовало бы привлекать не к административной, а к уголовной ответственности. Но этот вопрос к законодателям.
Кстати, сегодня контрактников, привлеченных к ответственности за управление автомобилем в состоянии опьянения, равно как за отказ от прохождения освидетельствования, командование увольняет с военной службы. Такая позиция военными судами признается правильной.
– Под уголовную статью подпадает дезертирство. Это явление распространенное?
– Само по себе дезертирство (до десяти лет лишения свободы) распространено не особенно. Чаще судьи сталкиваются с самовольным оставлением воинской части (до пяти лет), когда военнослужащий пытается не вовсе уклониться от военной службы, а на время. Тех, кто самовольно покидает воинскую часть, в общем числе осужденных до 40%.
Вместе с тем, если будет установлено, что причиной уклонения от службы явилось насилие со стороны сослуживцев или командиров, военнослужащий может быть освобожден от уголовной ответственности. В таком случае важно не прятаться, а сразу заявлять о себе в правоохранительные органы.
От уголовной ответственности также освобождаются военнослужащие, которые впервые самовольно покинули часть в силу стечения тяжелых жизненных обстоятельств. Как правило, при наличии таких оснований ни следователь, ни прокурор дело в суд не направит.
Но все это не значит, что любое самовольное оставление части может быть оправдано. Справедливости ради следует сказать, что случаи стечения тяжелых жизненных обстоятельств в суде встречаются гораздо реже, чем заявления об их наличии.
– Часто приходится рассматривать дела, связанные с применением дисциплинарного ареста?
– Таких дел в производстве военных судов сегодня почти нет, поскольку практически не осталось гауптвахт. В свое время их закрыли, а новые пока взамен не построили.
Когда гауптвахты начнут действовать снова, автоматически в судах появятся дела о применении дисциплинарного ареста.
– Как считаете, эта мера наказания эффективная?
– Я в этом уверен. Особенно сегодня, когда число дисциплинарных воинских частей сократилось до двух-трех. В советское время их столько было на одном Дальнем Востоке. Дисциплинарная воинская часть – наказание менее строгое, чем лишение свободы, но более эффективное.
– Какой уровень преступности среди офицеров?
– Последние год-два в производстве Ставропольского гарнизонного военного суда дела о преступлениях в среде офицерского состава занимают около 10 процентов. Набор деяний самый широкий: насилие в отношении подчиненных, превышение должностных полномочий, уклонение от военной службы, взяточничество, мошенничество.
Показатель этот, что и говорить, очень высокий. И пусть несколько лет назад эта цифра была вдвое больше, особых оснований радоваться не вижу. Ведь офицерство – это костяк армии.
Михаил Иванович Драгомиров, российский военный и государственный деятель, генерал-адъютант, генерал от инфантерии, заметил: «Офицер не сделает – никто не сделает».
Если офицер – преступник, чего же ждать от его подчиненного?
– Ряд преобразований в армии был направлен на то, чтобы исключить коррупцию, на гражданские рельсы перевели целые службы. Сработало?
– Наверное, об этом еще рано говорить. По моему мнению, реформа исключила внушительный перечень вероятных корыстных мотивов в поведении командного состава, однако экономические преступления и по сей день остаются главным бичом российской армии. Да вы и сами видите это по громкому делу «Оборонсервиса».
То, что некоторые офицеры превратили службу в источник личной наживы, во многом следствие криминальных 1990-х, когда рушились морально-нравственные устои. Несколько лет назад знакомый офицер жаловался: остановил на улице курсанта за невыполнение воинского приветствия, сделал замечание, а тот: «Сколько я должен вам?..»
А ведь этот курсант давно уже офицер, воспитывает подчиненных – так, как его когда-то воспитали в училище: плати за увольнение, оценки, распределение.
Не так давно Ставрополь-ским гарнизонным военным судом был осужден офицер, который за взятку незаконно отпустил из части солдата. Но одно преступление повлекло за собой другое – солдат с подельником вырезал целую семью. Кто-то скажет: мол, это частный случай. Но проблема-то общая!
Не случайно одной из заповедей японского кодекса Бусидо была такая: честь и предприимчивость в одном человеке не совмещаются. Для человека в погонах этот тезис справедлив тысячекратно.
Беседовал
Олег ПАРФЁНОВ
Со времен стрелецких и пушкарских полков
Военно-судебные органы России прошли долгий путь своего исторического развития. Первые упоминания о них относятся к началу XVII века, когда регулярной армии на Руси еще не было, а имелись лишь два постоянных воинских формирования – стрелецкие и пушкарские полки.
В 1711 году был учрежден Сенат – как высшая судебная инстанция государства, подсудность которого распространялась также и на чины военного ведомства. Указом 1717 года произошла замена Военной канцелярии Военной коллегией, которая, по утверждению историков, и стала «высшим военно-судебным местом» государства.
Петровские военные суды без каких-либо серьезных изменений в структуре и судопроизводстве просуществовали полторы сотни лет, вплоть до военно-судебной реформы 1867 года, когда был принят Военно-судебный устав.
В соответствии с этим уставом поэтапно стала создаваться новая отечественная военно-судебная система, которая включала полковые суды, военно-окружные суды и Главный военный суд с двумя его отделениями – в Сибири и на Кавказе.
В 1917 году в стране были упразднены все ранее действовавшие общие судебные установления, а взамен созданы местные суды и революционные трибуналы, в которых подлежали рассмотрению дела в отношении военнослужащих.
Год спустя появились военно-судебные органы (чрезвычайные тройки, полевые суды, военно-полевые сессии), после ряда преобразований получившие название военных трибуналов.
8 декабря 1918 года состоялось одно из первых распорядительных заседаний Революционного военного трибунала Республики, осуществлявшего руководство всеми военными трибуналами. Эта дата и вошла в историю как день образования в России военных судов.
В 1992-м Съезд народных депутатов России включил военные трибуналы в судебную систему России, вернув им прежнее, дореволюционное название военных судов.
Сегодня систему военных судов составляют Военная коллегия Верховного суда РФ, 13 окружных и 138 гарнизонных военных судов.
Версия для печати
Добавить комментарий