Призрак Мазепы

Украина присоединилась к России добровольно: к тому склонили обстоятельства. Но крамольная мысль сделать «москалям» ручкой долго не покидала её элиту

Да, был такой факт. И случился он ровно 360 лет назад – восьмого января 1654 года на Переяславской раде. В школьных учебниках истории (и не только) даже утвердился термин «Воссоединение Украины с Россией». Но казус в том, что земли, на которых впоследствии образовалась украинская нация, никогда не входили в Московское государство.
Когда Киев был столицей Древней Руси, Москва была в ней захолустным уделом. А когда Москва поднялась и стала центром русских княжеств, Киев и собственно «украинские» земли уже находились в составе Великого княжества Литовского.
Так что предки великого кобзаря никак не могли предстать в глазах московитов возвратившимися блудными сынами.
И если громадяне с «Евромайдана» на Крещатике сегодня говорят, что своим менталитетом они отличаются от россиян, то они не так уж и далеки от истины. Украина приобщилась к европейской культуре намного раньше своего восточного соседа. И испытывала на себе ее влияние не одно столетие.
Тем не менее с Европой пришлось расстаться. Не сошлись верою.

За казачью волю
До поры до времени славяне в пределах Литовского княжества чувствовали себя комфортно. Местные жители к православию не испытывали никакой вражды. К тому же государственным языком, по сути, был русский.
И сегодня среди историков бытует мнение, что Великое княжество Литовское могло стать центром объединения русских земель, потеснив Москву.
Все изменилось во второй половине XVI века, когда Литва и Польша подписали договор об унии, образовав конфедеративное государство Речь Посполитая. После чего повсеместно стало насаждаться католичество, что вызывало недовольство православных. А засилье польской шляхты к тому же провоцировало казацкую вольницу на дерзкие выпады против властей.
И казачьему сотнику Богдану Хмельницкому, объявившемуся в Запорожской Сечи, не стоило большого труда собрать под свои знамена отважных «лыцарей». Задача поначалу ставилась скромная – отвоевать автономию для служилого казачества.
Одержанные победы в 1648 году дали ожидаемый результат. Через год с Варшавой было достигнуто соглашение, по которому несколько воеводств, включая Киевское, перешли под юрисдикцию избираемого казаками гетмана. Там исключалось присутствие коронных войск и не могло быть никаких утеснений православной веры. Резиденцией гетмана, которым был избран Богдан Хмельницкий, стал Чигирин.
Но безоблачным небо над «казачьей державой» долго оставаться не могло. Грянули новые сражения с поляками, которые принесли серьезные поражения. Завоеванная ранее вольность повисла на волоске.
И тогда послы Богдана Хмельницкого отправились бить челом московскому государю, чтобы принял он под свою руку малорусские земли. Царь и бояре боялись начинать войну с Польшей, и потому долго не могли дать своего согласия.
Осерчавшие казаки говорили русским гонцам: «Мы пойдем на вас с крымцами. Будет у нас с вами, москали, большая война за то, что нам от вас на поляков помощи не было».
И лишь после того, как до царского правительства дошли слухи, что гетман Хмельницкий готов вести переговоры с турецким султаном о переходе под его подданство, в Москве согласились прийти на выручку к «братьям славянам».

«Навеки с Россией!..»
На Переяславской раде, согласно летописи, казацкий люд открыто возгласил: «Волим под царя московского, православного!» Правда, условия, на которых провозглашалось «вечное единение», как-то затерлись. А они очень любопытны.
Вот как описывал содержание договора известный историк Николай Костомаров: «Смысл его был таков: вся Украина, казацкая земля (занимавшая нынешние губернии: Полтавскую, Киевскую, Черниговскую, большую часть Волынской и Подольской), присоединялась под именем Малой России к Московскому государству, с правом сохранять особый свой суд, управление, выбор гетмана вольными людьми, право последнего принимать послов и сноситься с иноземными государствами, неприкосновенность прав шляхетского, духовного и мещанского сословий. Дань (налоги) государю должна платиться без вмешательства московских сборщиков».
Если вникнуть, войсковая старшина готова была отдаться под руку Москвы на конфедеративных началах. «Богдан Хмельницкий рассчитывал стать чем-то вроде герцога Чигиринского, правящего Малороссией под отдаленным сюзеренным надзором государя московского и при содействии казацкой знати, есаулов, полковников и прочей старшины», – писал Василий Ключевский.
Между тем простой народ к заключенному договору отнесся без особого восторга. «Когда послы и приехавшие с ними стольники и стряпчие поехали по городам для приведения к присяге жителей, малороссийское духовенство неохотно соглашалось поступать под власть московского государя.
Сам митрополит Сильвестр Коссов, хотя и встречал за городом московских послов, но внутренне не был расположен к Москве. Духовенство смотрело на московских русских, как на народ грубый, и даже насчет тождества своей веры с московской происходило у них сомнение», – отмечает Костомаров.
Малороссы боялись, что их станут принуждать «к усвоению московских обычаев». И их опасения оказались не напрасны. Прибывшие из России чиновники обращались с местными жителями как привыкли. «Полтавский воевода, – жаловались казаки, – бранит нас скверными словами; когда кто придет нему – плюет на того, велит денщикам выталкивать взашею...» Сыпались жалобы и на «…большие поборы, на наглость и грабеж, на оскорбление женщин и девиц».

Побег
Не оправдалась и надежда Богдана Хмельницкого с помощью Москвы освободить всю Украину. Царь Алексей Михайлович, польстившись на обещание избрать его в будущем королем Польши, пошел с нею на замирение. В результате отвоевать у ляхов удалось только Левобережную Украину с Киевом.
Крушение своих планов Богдан Хмельницкий переживал слишком тяжело. У него совсем расстроилось здоровье. И после Переяславской рады он прожил всего три года.
Вместо него гетманом избрали Ивана Выговского, генерального писаря Запорожского казачьего войска. По своим убеждениям он был «западником». Он открыто говорил: «Под польским королем казакам было лучше».
И как пишет Николай Костомаров: «Выговский выгнал великороссиян из Малороссии». И в это же время сделал шаги по ее возвращению в Речь Посполитую: Украина должна была войти в конфедерацию как третий участник – на правах самобытного государства под названием «Великое княжество русское».
Верховная исполнительная власть должна была находиться в руках гетмана, избранного пожизненно и утвержденного королем. Все эти условия вошли в Годячский договор, который в мае 1659 года был утвержден в Варшаве на сейме.
В ответ против гетмана-ослушника двинулись царские войска. В крупном сражении под Конотопом они были наголову разгромлены казаками. Но не все казаки пошли за гетманом. Часть из них приняла сторону царя.
Понимая, что сражаться на два фронта у него сил нет, Выговский отказался от гетманства. После чего во все крупные города по распоряжению Москвы были введены стрелецкие полки. А Переяславский договор был подписан заново, на новых условиях, которые ограничивали полномочия гетмана.

Одна надёжа – на шведов
Через пятьдесят лет фортуна вновь улыбнулась сторонникам «самостийности». У России появился грозный соперник – шведский король Карл XII. Это была сила, опираясь на которую, гетман Иван Мазепа собирался принести Украине вольность.
Свой переход во вражеский лагерь он объяснил так: «С согласия всей старшины мы решились отдаться в протекцию шведского короля в надежде, что он оборонит нас от московского тиранского ига и не только возвратит нам права нашей вольности, но еще размножит и расширит».
Правда, стоять горой за гетмана согласились далеко не все. Как писал Сергей Соловьев: «Мазепа ушел к Карлу с немногими людьми, но он надеялся поднять оставшихся своими прелестными письмами».
Но воззвания Мазепы на простой люд большого впечатления не произвели. Он уже не находил особой разницы между польской шляхтой и казачьей старшиной. «Что белые, что красные – грабили одинаково…»
Да и Петр I сообразил, что переиначить казачьи настроения можно особой щедростью. И потому уведомил: «За верность вашу к нам милость наша монаршеская к вам умножится и посылано будет к вам нашего жалованья на каждый курень по 1500 злотых украинских на каждый год сверх прежнего годового вам жалованья».
И полученное за преданность вознаграждение стало дополнительным доводом, чтобы «отвернуться от Европы»…
Но судьба замыслов Мазепы «о незалежной Украйне» в любом случае решалась под Полтавой. А она, как известно, шведами была проиграна в дым.
Так рухнула еще одна надежда сбежать от москалей.

Виктор СПАССКИЙ,
историк