Поиск на сайте

Известный ставропольский писатель учил власть быть справедливой

 

27 февраля 1881 года в Ставрополе родился Илья Дмитриевич Сургучёв. Русский писатель, драматург, публицист, журналист, гражданин. Яркий представитель русской словесности и литературной эмиграции первой волны.
Категорически не приняв большевистский переворот 1917-го, примкнул к Белому движению. Заведующий одного из отделов «Осведомительного агентства» (сокращенно «Осваг») Добровольческой армии. В 1920 году с частями Белой армии добрался до Константинополя, позднее перебрался в Прагу, наконец, в Париж.
О его месте в отечественной литературе, наследии, о загадках и мифах, связанных с именем писателя, в беседе с корреспондентом «Открытой» поделился доктор филологических наук, профессор кафедры истории новейшей отечественной литературы Ставропольского государственного университета Александр ФОКИН.

 

Случай решает всё
- Александр Алексеевич, вы много лет посвятили тому, чтобы имя нашего великого земляка стало известно на его родине, в Ставрополе, где он родился, который любил бесконечно и беззаветно, вспоминая до конца своих дней. Удовлетворены итогами своей исследовательской и пропагандистской работы?

- И да, и нет. Благодаря тому, что уже восемь лет проводятся Сургучевские чтения, имя писателя стало известно по всей стране, и не только филологам.
Полностью готов к изданию четырехтомник произведений Сургучева, причем это не только проза, но и пьесы, публицистика, обширная переписка с известными и в некотором смысле влиятельными людьми своего времени – коллегами по перу Максимом Горьким, Константином Боголюбовым, Борисом Лазаревским, актером и режиссером Александром Сумбатовым-Южиным, философом и драматургом Николаем Евреиновым.
Каждая публикация с многочисленными датами, именами, называниями произведений снабжена обстоятельными комментариями, что само по себе ценно.
В «Литературном Ставрополье» были опубликованы роман Сургучева «Ночь», а также повести «Мельница» и «Черная тетрадь».
Конечно, это радует, но есть и поводы для огорчения. Скажем, не удается пока найти деньги на издание книг Сургучева, которого по праву можно считать самым крупным ставропольским писателем первой половины прошлого века (если говорить о второй половине, то это, несомненно, Александр Исаевич Солженицын).
- В предреволюционные годы имя Сургучева стояло в одном ряду с ведущими писателями-реалистами – Буниным, Леонидом Андреевым, Куприным, но оказалось лишено шумной популярности в Советской России. В чем причина?
- Исключительно в случае. Куприн вернулся из эмиграции, за что ему в Советском Союзе обеспечили астрономический тираж и всеобщий почет.
К Бунину за границу посылали целые делегации переговорщиков, но он наотрез отказался возвращаться. Если бы не его Нобелевская премия, имя Бунина, можно не сомневаться, советские идеологи так же бы вычеркнули из списка разрешенных писателей, кого можно печатать, изучать в школах.
- Да и сегодня возвращение имен русских писателей и поэтов немало подвержено воле случая.
- Совершенно верно. Почему, скажем, у нас в постперестроечное время стали активно издавать книги талантливого представителя консервативно-христианского направления русской словесности Ивана Сергеевича Шмелева? А ведь он такой же непримиримый эмигрант, как и Сургучев, свои дни окончил в Париже.
Дело в том, что в 2000-м стараниями Никиты Михалкова прах писателя был перезахоронен в Донском монастыре в Москве, вернули в Россию его зарубежные архивы, в произведения с головой ушли филологи, им заинтересовались издатели. Илье Сургучеву в этом смысле пока повезло меньше.
К слову, в архивах есть переписка Сургучева и Шмелева, но для свободного пользования она пока закрыта.
- До революции пьеса Сургучева «Торговый дом» была поставлена на сцене Александринского театра, а роль владелицы торгового дома с успехом сыграла известная актриса Мария Гавриловна Савина.
Еще одна пьеса - «Осенние скрипки» - шла во многих театрах Российской империи, в том числе на сцене Московского Художественного, где в главной роли блистала Ольга Книппер-Чехова. Сургучев как драматург актуален сегодня?

- Актуален и современен. В конце 1990-х «Осенние скрипки» в главной роли с Алисой Фрейндлих ставил Роман Виктюк. Сегодня пьесы Сургучева идут в Красноярске, Новосибирске, Киеве, их ставят на камерных театральных подмостках в Москве, и всюду они пользуются огромным успехом – так отчасти повторяется их дореволюционная судьба.
Скажем, в Московском Художественном театре «Осенние скрипки» за сезоны 1915–1916 годов сыграли 240 раз! Театр повез на гастроли «Каменного гостя» Пушкина, «Дядю Ваню» Чехова, но играли одного Сургучева – восторженная публика была очарована и заворожена его именем, не желая видеть ничего другого!
С огромным успехом пьесы Сургучева шли за границей в его эмиграционный период. «Письма с иностранными марками», например, поставили в Королевском театре Стокгольма, в Национальном театре Осло, в Берлинском драматическом театре, в Риме, Лондоне, Праге, Париже… во всех без исключения столицах Европы!
Лет десять назад «Осенние скрипки» шли и на сцене Ставропольского драмтеатра, были планы поставить другие пьесы, но что-то там не заладилось, и продолжения не последовало.
- Наверное, кинематограф тоже интересовался Сургучевым?
- Кинематографическая судьба Ильи Дмитриевича складывалась вполне успешно. Известен ранний его сценарий 1921 года к фильму с рабочим названием «Первый», но под каким именем фильм вышел в прокат - неизвестно. Спустя десять лет по сценарию Сургучева снимали фильм «Ангельское крыло», но фильм с таким названием в фильмотеке тоже не значится.
Огромным успехом в Европе пользовались фильмы по пьесам Сургучева «Осенние скрипки» и «Игра», снятые в Голливуде в 1930-е годы. Примечательно, что первый во Франции телесериал был снят по «Осенним скрипкам», кажется, в 1956 году, и пока это единственный случай, когда мы достоверно знаем, что фильм снят по сценарию Сургучева.
Интересно, что Александр Куприн не раз обращался к Сургучеву с просьбой адаптировать его рассказы и повести к театру, поскольку сам не обладал драматургическим талантом. Понятно, что в этом случае мы уже имеем дело с самостоятельными произведениями, но следов их опять-таки найти не удалось.

 

История требует фактов
- Сургучев был одним из создателей журнала «Наш Альманах», печатался в газетах «Северный Кавказ», «Наш край», в петербургских журналах «Вестник Европы» и «Журнал для всех», издавал газеты и журналы в Ростове-на-Дону, в Крыму и Константинополе, где оказался после революции. Как изучено творчество Сургучева-публициста?

- В тех газетах и журналах, что имеются в библиотеках и архивах, статьи Сургучева изучены хорошо. Обидно, что из серии публикаций до нас дошли лишь некоторые. Встречаются и рядовые заметки о нравах ставропольского общества, и глубокие исследовательские работы о русско-японской войне - тут Сургучеву как выпускнику факультета восточных языков Санкт-Петербургского Императорского университета равных не было; о том, как восприняли революцию 1905 года в университетской среде российской столицы.
Отдельного внимания достойна сатира Сургучева – едкая, пробирающая до самых косточек, рецензии на произведения Горького и Куприна, на фильмы, в том числе с участием знаменитой русской актрисы Веры Холодной. Уже за границей тема культуры остается главной в публицистике Сургучева.
- Считается, что писатель одобрительно отнесся к нападению Германии на Советский Союз, и даже публиковал во Франции антисоветские фельетоны. Как вы относитесь к этому факту его биографии?
- Это не факты, это сплетни. Ничего подобного в эмигрантской публицистике, которую я внимательно изучил, и близко нет. А история требует фактов.
Но если бы даже они были, то и в этом случае к ним следует относиться очень осторожно. Любой факт становится таковым только тогда, когда стоит на своем месте в ряду других - о событиях, явлениях, судьбах.
Вся заграничная публицистика Сургучева военной поры пропитана идеей гуманизма: Европа в огне, под бомбами гибнут культурные ценности, без которых нет ни нравственности, ни морали, ни преемственности поколений. И в этом себе Илья Дмитриевич не изменил.
«Я никогда и никак не мог понять, как седовласые, длиннобородые, солидные русские люди, которые прежде не резали, семь раз не отмерив, – теперь шли за мальчуганами, большей частью – выгнанными семинаристами, – шли, не рассуждая, слепо веря, – шли, грабили, убивали своих же братьев по крови, по вере, мучили их и издевались». Это отрывок из брошюры Сургучева «Большевики в Ставрополе».
Неприятие насилия в любой форме, не важно, с какой целью, как раз и стало причиной того, что по своей внутренней сути духовный, православный писатель, часто цитирующий Библию, не принял разрушительную революцию 1917 года и вынужден был покинуть страну.
- Чему учат «Большевики в Ставрополе» сегодня?
- Правильному пониманию истории. Долгие годы у нас была одна только правда, но потом оказалось, что есть и другая. А это значит, что в своем восприятии истории, да и настоящего тоже, мы движемся к объективности.
Замечу, что все сведения о большевистском терроре в Ставрополе, упомянутые в этой работе, нашли свое документальное подтверждение. А оценка событий – это право каждого.
- Правда, что Сургучев был известен как покоритель женских сердец, и на этой почве у него даже произошел разлад с Горьким?
- Сложно сказать, причина разлада с Горьким могла быть в чем угодно.
Да, есть мнение, что существовал любовный четырехугольник: Горький, его официальная жена Екатерина Павловна Пешкова, гражданская жена с 1904 по 1921 год актриса Мария Федоровна Андреева и Сургучев.
Судя по письмам, у Сургучева с Пешковой были только дружеские отношения, но между писателями могла стать Андреева, прима Московского Художественного театра. А поводом послужить то, что главную роль в «Осенних скрипках» сыграла Книппер-Чехова.
Писателей мог поссорить кто угодно ведь «со стола» Горького «кормились» многие писатели и поэты, для которых важно было заручиться поддержкой главного пролетарского трибуна. Причиной ссоры могло послужить и то, что в конфликте вокруг издательства «Знание», которым руководил Горький, Сургучев оказался на стороне его оппонента Пятницкого.
В конце концов, давайте не забывать, что это были живые люди со своими страстями и недостатками. А Горький всегда любил и ценил Сургучева как писателя и до конца своих дней хранил в личной библиотеке его книги с многочисленными пометами на полях.

 

Заложники эпохи
- Перу Сургучева принадлежат несколько романов, повестей, сборники рассказов, очерки. И все же особняком в этом ряду стоит ранняя повесть «Губернатор», изданная в 1912 году, к слову, ровно сто лет назад. Это действительно его лучшая книга?

- И в этом свою роль также сыграл случай, ведь до настоящего времени только «Губернатор» издан отдельной книгой. Об остальных произведениях писателя широкая публика зачастую и понятия не имеет. «Губернатор» – потрясающая по своей глубине и сочности языка повесть, но остальные произведения Ильи Сургучева ей ничуть не уступают.
К слову, повесть получила положительную оценку Максима Горького. В письме к Сургучеву в Ставрополь в 1911 году он писал: «...Мне кажется, Вы написали весьма значительную вещь, и несомненно, что Вы большой поэт, дай Вам Боже сил, здоровья, желаний! Еще раз скажу – человечно написано, матерински мягко, вдумчиво... Взволновал меня Ваш «Губернатор», с головы до пят взволновал».
Так вот, оригинально по-горьковски, но, можно не сомневаться, трогательно и искренне.
- В советское время книга увидела свет в 1983 году в Ставрополе тиражом сто тысяч экземпляров, когда о перестройке даже не упоминали…
- Уже в 1987 году «Губернатора» выпустили в московском издательстве «Наследие», на этот раз тиражом вдвое больше. Это самый большой тираж среди писателей русского зарубежья, открытых в современной России!
Обидно, конечно, что широкий читатель не видел до сих пор другие два произведения, которые вместе с «Губернатором» составляют триптих – «Мельница» и «Ночь».
И если первая книга на примерах конкретных типов губернского города исследует природу власти, то героями двух других, соответственно, являются представители среднего класса (купцы, мещане) и низов (мелкие служащие, воры).
- В книге угадываются известные в истории края люди. Сам губернатор - Николай Никифораки, ротмистр Клейн - Фридрихов, архиерей Герман - Агафодор. Насколько это сходство точное?
- Действительно, в персонажах угадываются реальные исторические личности, но сходство это условное, как правило, портретное. Скажем, судьба Никифораки иная, чем показана в повести, – он был счастлив в браке, у него была большая семья.
Через губернатора Сургучев пытался исследовать само нутро власти, а заодно преследовал гуманные цели, обращая ожесточившихся государственных служащих лицом к общечеловеческим ценностям.
- Поэтому в книге ни разу не упоминается имя главного героя?
- Конечно. Вообще, отсутствие имени у главного персонажа – излюбленный стилистический прием писателя. Им он пользуется в «Ротонде», «Ночи», «Черной тетради», в рассказах, причем очень тонко и красиво.
- Как думаете, возможно сегодня появление художественного произведения, в котором главным героем является губернатор?
- Такого же глубокого, как у Сургучева?.. Не уверен. Зачастую и авторы, и их произведения становятся заложниками своей эпохи. Обратите внимание на принципиальную деталь: губернатор у Сургучева задумывается о вечном. Сомневаюсь, что нынешние чиновники и ближайшим-то будущим озабочены.
Если бы каждый губернатор в России прочитал повесть Ильи Дмитриевича Сургучева, не сомневаюсь: власть стала бы справедливее.
- В книге не раз упоминается дом полицмейстера, в котором «три дня гостил Пушкин», будучи в Ставрополе. И в самом деле гостил? Где этот дом?
- По крайней мере, наши краеведы ничего против этого не возражают. Дом этот и по сей день стоит на улице Подгорной, со стороны Крепостной горы левее Казанского собора. Его действительно хорошо видно с пожарной каланчи, о чем пишет Сургучев.
Так что любой может сходить туда, прикоснуться к нему, пока есть еще такая возможность, ведь памятников истории и архитектуры в городе остается все меньше. В лучшем случае на стенах новостроек появляются мрачные таблички, вроде «На этом месте стоял дом, в котором останавливался…».

 

Дарю тебе эту книгу...
- В последние годы писатель работал над пьесой «Вождь» о Сталине. Отрывок из этой пьесы под названием «За чахохбили» опубликован в журнале «Грани» в 1954 году. Что это за история?

- Историю эту перед смертью Илья Дмитриевич рассказал своему лечащему врачу, который и упоминает о ней в своих воспоминаниях.
Было это в 1905 году. Сталин, тогда не взошедший еще на Олимп власти, в компании подельников ограбил в Ставрополе банк (это здание по проспекту Карла Маркса хорошо сохранилось), после чего налетчики разбежались кто куда. Полиция переловила всех, кроме одного - Иосифа Джугашвили.
Если верить мемуарам, Сталин, убегая от полицейских, заскочил в Калужское подворье (угловой дом на пересечении улиц Шаумяна и Голенева), которое содержали родители будущего писателя, и попросил на время пристроить его лакеем-поваром. Отец, Дмитрий Васильевич, поинтересовался у молодого грузина, хорошо ли он жарит шашлыки, и, получив утвердительный ответ, принял на работу.
Так Сталин отсиделся у Сургучевых, а потом столь же загадочно исчез, как и появился.
К слову, во всех существующих биографиях Сталина не упоминается, чем он занимался в 1905 году, что придает этой истории правдоподобность. В то же время, надо понимать: иных свидетельств этого, кроме записок врача, не существует. Проще говоря, пока мы имеем дело с легендой, хотя и очень интригующей.
- Студенты читают Сургучева?
- Запоем, особенно нравятся им «Ротонда» и «Черная тетрадь». Просят провести по сургучевским местам Ставрополя, но главное, задумываются о том, как жить, в чем смысл бытия.
- Некоторые краеведы полагают, что Сургучев тайно посетил оккупированный Ставрополь. А вы что думаете?
- Герман Алексеевич Беликов даже приводит в своих книгах слова горничной, которая служила до революции у Сургучевых и подтвердила факт визита писателя. Возможно, так и было, но опять-таки других доказательств этому нет.
- Рассудите, кто прав: по одним источникам, в эмиграции Сургучев практически не работал, по другим - напротив, творческие силы не покинули его…
- Работал и очень активно, сумев преодолеть ностальгию. Писал пьесы, рецензии, редактировал журналы, много встречался и помогал эмигрантам - наладить быт, опубликоваться.
Свои знаменитые очерки - «Китеж» о Ставрополе и «Северный Кавказ» - Илья Дмитриевич опубликовал всего за несколько дней до смерти.
- Давно идут разговоры о создании в Ставрополе музея писателя, экспонатов, кажется, хватает…
- Экспонатов хватает, но, как всегда, нет денег и политической воли.
Часть экспонатов хранится в четвертой школе (до революции в ее здании размещалось духовное училище, которое окончил Сургучев), часть – в литературном музее нашего университета; пять лет назад семейные реликвии и издания своего деда эмигрантской поры Татьяна Николаевна Ильинская, внучка писателя, передала краеведческому музею.
Отдельная экспозиция в доме художника Смирнова по улице Дзержинского была посвящена писателю, но сегодня этот филиал краеведческого музея находится в аварийном состоянии и для посетителей закрыт.
- Александр Алексеевич, можно сказать, что в изучении биографии и творчества писателя вы готовы поставить точку?
- Разве что многоточие. Недавно в Интернете нашел сообщение о том, что продается старый сборник стихов, а на титульной страничке чернилами выведены такие слова: «Дарю тебе эту книгу в память о нашем любимом писателе Илье Дмитриевиче Сургучеве».
Кто эти люди? Знали ли они писателя лично? Как сложились их судьбы?.. С каждым днем вопросов только прибавляется. А ответы, порой, ищутся годами.
Да и можно ли ставить точку, пока не опубликовано собрание сочинений писателя.
 
 

Беседовал
Олег ПАРФЁНОВ

 

Дмитрий Кокаев14 марта 2012, 13:01

Сам прочитал, признаюсь не знал и по вашей рекомендации, решил поделиться с губернатором. Отправил пресс - секретарю Михиной. Может по другому будет смотреть на жизнь и обратит больше внимания нашему многострадальному Лермонтову.

 

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях