Проповедь одобрена?

Зачем Ставрополью нужен закон «О миссионерской деятельности»

Первый закон «О миссионерстве» был принят в Тульской области еще в 1994 году, ее примеру последовали многие регионы. В основном это касалось Центральной России, куда в те смутные годы потянулись как протестантские пасторы, так и просто откровенные сектанты. Естественно, это вызвало недовольство РПЦ, которая теряла монополию на истину.

Суть большинства этих законов сводилась к следующему. Касались они деятельности иностранных религиозных миссий, которые для ведения проповеднической работы отныне должны были получать разрешения. При правительстве того или иного региона создавался особый орган – экспертно-консультативный совет, который и занимался аккредитацией (или регистрацией) иностранных миссионеров.

Бумага, как правило, выдавалась сроком на год, и только получив ее, проповедник и мог приступать к своим обязанностям. Причем даже порядок миссионерских проповедей жестко регламентировался: например, проводить встречи в учебных заведениях можно было, только заручившись согласием родителей детей. Нарушение этих условий каралось административными штрафами, и немалыми.

Впрочем, все эти региональные законы (где-то они были оформлены как постановления губернатора или местной думы) поработали недолго. Например, в Саратове он действовал всего полгода, в Пскове – год, в Томской и Рязанской областях – лишь полтора года...

Среди северокавказских регионов действовал такой закон только в Ингушетии (с 2000 по 2003 год). А вот, скажем, в Краснодарском крае, который после распада СССР тоже столкнулся с массовым пришествием протестантов, проект закона еще в 2002 году разработали, но принимать не стали.

Как, кстати, и в Калмыкии, где проект закона находился на рассмотрении парламента больше года, и все это время в обществе продолжались горячие споры о нужности его принятия. Точку в этом споре в 2006 году поставила прокуратура Калмыкии, которая посчитала законопроект противоречащим Конституции – умаляющим свободу совести.

Единственный регион, где закон отменили в судебном порядке, – это Удмуртия. Документ, принятый в 1996 году, запрещал вести миссионерскую деятельность иностранцам, которые приехали в республику как туристы или с деловыми целями. И эту норму посчитали неконституционной (умаляющей свободу совести) удмуртские евангелисты (протестанты), которые и обратились с иском в суд.

По настоящий день законы «О миссионерстве» продолжают действовать только в шести регионах страны, из которых пять расположены в ЦФО (Белгородская, Костромская, Курская, Смоленская и Воронежская области).

Также прошлой весной был принят такой закон и в Еврейской автономной области. Правда, он касается уже не только иностранных миссионеров, но и приехавших из других регионов России. Уполномоченным органом (который выдает им разрешение на проповеди) является областное управление по внутренней политике.

Видимо, на этот образец будет ориентироваться и Ставрополье, принимая собственный закон. Хотя очевидно, что главная цель закона – отсечь вовсе не протестантских пасторов, а исламских эмиссаров, которые уже много лет ведут деструктивную работу на востоке края. Но в борьбе против них никакой закон не поможет!

Представьте: по подсчетам спецслужб, сейчас в Сирии воюет несколько десятков молодых ребят из восточных районов Ставрополья. Скоро они вернутся домой и, наверняка, с ходу начнут вести пропаганду среди единоверцев. Так неужто перед этим они завернут в краевую столицу, заглянут в правительство и получат здесь справку «проповедь одобрена»?!

Да конечно нет! Да и не задача это государства – решать, какое толкование ислама является единственно верным. Нынешние исламские лидеры, лояльно настроенные к государству, должны конкурировать за души молодежи в открытой идеологической борьбе. А эта задача посложнее будет.

Впрочем, над ней в краевом комитете по делам национальностей и казачества тоже бьются. Например, по словам Сергея Зинева, правительство Ставрополья готово заключить соглашение с Казанским исламским университетом о подготовке имамов. Кроме того, решается вопрос о создании в крае собственного медресе (религиозного училища), которое будет действовать на базе официально признанного муфтията. То есть радикалам вход сюда должен быть закрыт.