Поиск на сайте

Мнение стало обязательным пропуском в мир всеобщего равенства. Эта тотальная победа свободы оставляет за бортом миллионы растерявшихся граждан, привыкших думать, что для оного необходимо знание.

Если я правильно помню теорию журналистики, так называемое постклассическое информационное пространство отличается от всех прочих перепутанностью потоков. Нет единого центра распространения информации. Верхи уже не разговаривают с безмолвствующими низами на правах старших и умных товарищей, а авторитет экспертизы, этой продажной девки академического тоталитаризма, давно поставлен под сомнение.

Постулат информационной свободы восторжествовал окончательно. Наличие соцсетей ставит нас в ситуацию, когда все разговаривают со всеми. Тут очень пригождаются лозунги про свободу слова и правду, которой рот не заткнешь. Последняя рвется наружу из-под плинтуса и победительно шествует по планете. Наконец-то менеджер среднего звена из Кыштыма может на равных побеседовать с профессором политологии и терпеливо объяснить ему, что коронавирус придумали инопланетяне с целью вселиться в тела землян. Не то чтобы обоих это волновало, но ведь всегда приятно поговорить с умным человеком. Эта информационная революция, вроде бы ставшая следствием революции технологической, немедленно превращается в революцию социальную.

Вопрос наличия собственного мнения приобретает политический оттенок — если у тебя его нет, что ты делаешь в царстве демократии? Мнение стало обязательным пропуском в мир всеобщего равенства. Эта тотальная победа свободы, радуя кыштымского менеджера, оставляет за бортом миллионы растерявшихся граждан, которые до сих пор путают понятия «мнение» и «знание фактов». По воле судьбы я оказалась среди них. Для таких, как я, чтение ленты соцсетей заставляет проникаться сознанием собственной ущербности. Пряча скудоумие в мокрый заснеженный кулачок, хочу шепотом вопросить: как вам, товарищи, удается так стремительно, неподкупно, окончательно и бесповоротно формулировать собственное мнение ну буквально по всем привходящим вопросам?

Отравление Навального обнаружило, что массы отлично разбираются не только в ядах, но и в средствах массового поражения и готовы варить их буквально у себя на кухне. На вопрос, кто сварил отраву для Навального, отвечают без запинки с именами и паспортными данными. Встречный вопрос, почему вы в этом так уверены, наталкивается на непробиваемую стену нового информационного права — если вы так не думаете, значит, вы не имеете собственного мнения, а значит, вы противник демократии.

Любая попытка разобраться в фактах и понять логику происходящего превращается в преступление против человечества и приобретает нехороший политический оттенок.

Когда минувшей осенью США избирали нового президента, подруга-профессор, давно живущая в Вашингтоне, оказалась единственной на своей улице, кто не выставил на воротах плакатик «Мы за Байдена». Подруга вообще-то была за Трампа, да и половина соседей тоже. Но свобода мнений требовала единства. Оная свобода постепенно приобретает черты опасного социального экзамена, который должны пройти все. Это испытание демократией дается непросто. Наивным отщепенцам, исследующим реальное положение дел, свобода мнений явно не на пользу. После победы Байдена население маленькой вашингтонской улицы, конечно, немного расслабилось, но на мою подругу соседи до сих пор смотрят косо. Мало ли что можно ожидать от человека, который промолчал.

Волны увольнений и репрессий к смельчакам, мало вникающим в BLM-повестку и охрану меньшинств, держат в напряжении весь свободный мир. Только что ЕС дружно подавил мужественный демарш Венгрии, объявившей о своей приверженности традиционным бракам. Мир стал настолько свободным, что за малейшие признаки свободонедостаточности готов карать санкциями. Да и свобода слишком абстрактное понятие. Чтобы избежать разночтений, ее параметры строго заданы — шаг в сторону и ой, ты уже на грани тоталитаризма, а это преступление. Что поделаешь — за свободу надо бороться.

Соцсети демонстрируют пронзительную осведомленность буквально во всех областях знаний. Как только где-то падает самолет, массы обнаруживают вполне квалифицированные навыки закладки бомбы под стул.
Любые народные волнения в любой точке земного шара выявляют целый букет удивительных познаний. Все помнят наизусть Конституции всех стран, все знают мировую историю от и до, все отлично разбираются в марках оружия, мировых финансах, геополитических трендах и далее по мелочи, вроде того, кто с кем спит.

Я давно уже чувствую себя чужой на этом празднике мнений. Чтобы разобраться в истории и природе декабризма, я убила несколько лет на чтение исторической литературы и разговоры со специалистами. Теперь я не то чтобы имею мнение по этому поводу, а просто знаю, как было дело.
На овладение темой нефтяных войн я бы положила себе не меньше года, но мнение требуется иметь прямо сейчас.

Несколько лет назад я говорила с французским славистом Жоржем Нива, который три часа объяснял мне, как правильно обустроить Россию. По его мнению, Россия станет окончательно свободной страной, когда ее возглавит президент-чеченец. Когда в конце третьего часа я робко спросила: «Не боитесь ли вы иметь мнение сейчас, неровен час ошибешься, обидишь кого или просто будешь неправ», он глянул на меня с нежным презрением и ответствовал:

— Я приехал из страны, где свое мнение имеет каждый.

Ой, подумала я, прямо как у нас.

Источник: © Газета «Культура» 

 

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях