Поиск на сайте

За колючей проволокой нацистских концлагерей в годы войны оказались тысячи советских граждан.

Их борьба, беспримерная воля и мужество стоят в одном ряду с подвигом тех, кто сражался на фронтах Великой Отечественной

Только с оккупированных территорий Северного Кавказа немцы во время войны отправили на работы в Германию около 40 тысяч человек. Одни, поддавшись нацистским пропагандистским посулам, ехали на заработки добровольно, других вывезли насильно. Нередко остарбайтеры из числа гражданских лиц наравне с военнопленными, миллионами бойцов и офицеров Красной армии, попадали в лагеря смерти.
Во всем мире 11 апреля отмечается как День освобождения узников фашистских концлагерей. С этой памятной датой связаны имена и многих наших земляков ставропольцев.
 

Офицера спасали, жертвуя собой

В свои 18 лет Владимир Георгиевич Долгарев из Ставрополя пережил столько, сколько другим хватило бы на целую жизнь. Совсем молодым человеком он попал в один из страшных нацистских концлагерей Маутхаузен.

«В январе 1943-го меня, шестнадцатилетнего паренька, немцы мобилизовали на работу в Германию. Поскольку имел квалификацию токаря, в качестве профессионального рабочего меня отправили на один из заводов, - вспоминал Владимир Георгиевич. - А началось мое «путешествие» вот с чего.

Мы прятали на чердаке нашего раненого офицера, но кто-то донес об этом полицейскому, и тот поставил условие: поедите в Германию - раненого не трону, не поедите - сдам в лагерь. И мы, несколько сверстников, решились ехать.

Под музыку погрузили нас в вагоны-теплушки на Ставропольском железнодорожном вокзале. Всю дорогу по вагонам ходили торговцы с мешками семечек и предлагали: «Битте, Сталин-шоколад!»

На двенадцатые сутки остарбайтеров из Ставрополя привезли в Перемышль. По дороге завелись вши. Всех выгрузили и отправили в пункт санобработки, где крутили песни в исполнении Вадима Козина и вели усиленную агитацию в армию генерала Власова.

Через пересыльный пункт в Дахау направили на завод в Айсбурге близ Мюнхена. Тогда в районе Мюнхена работало около 120 учреждений для военнопленных и гражданских лиц.

Через некоторое время Володя с товарищем Колей Астаховым решили бежать - было это в начале февраля 1943 года. Сели на поезд, который привез их в Вену. Здесь обоих арестовали и отправили в лагерь штрафников Ланцендорф, в Австрии.

«Ох, уж и били нас там до полусмерти, пытались выяснить, кто мы и откуда! А пережив побои, стали пухнуть с голоду - остались кожа да кости. Меня направили на земельные работы, грузил тележки землей», - рассказывал Владимир Георгиевич.

Тут в судьбе паренька произошел очередной поворот - к себе на ферму в Принцендорф его взяла Мария Штанеде. Условия содержания русского остарбайтера в крестьянском хозяйстве в сравнении с лагерем оказались настоящим раем. Не только кормили хорошо, но, что поразило больше, - за общим семейным столом.

Однако и в этом тихом сельском уголке Володю разыскало гестапо. Его снова увезли в Вену, обвинив в саботаже и побеге с военного завода.

Шестого сентября 1943 года Владимир Долгарев попал в концлагерь Маутхаузен.

22 марта 1933 года в Дахау начал действовать первый концентрационный лагерь в Германии.

Юный узник «барака смерти»

Этот лагерь предназначался для «особо опасных преступников, не поддающихся исправлению и перевоспитанию». На входе было написано: «Оставь надежду всяк сюда входящий». Здесь Владимир провел год и девять месяцев.

Маутхаузен. Неприметный заштатный городок. Место чудовищных злодеяний нацистов. Стена «парашютистов» - так немцы называли высокий вертикальный утес, откуда сбрасывали заключенных. Одни разбивались о землю, другие тонули во рву с водой.

В бараках держали по 150 человек вместе с уголовниками. В день давали по литру баланды и 200 граммов хлеба из отрубей, перемешанных с опилками, иногда ячменный кофе.

Некоторое время Владимир находился в самом страшном бараке лагеря под №20. Здесь держали тех, кто совершил побег. Это была тюрьма внутри тюрьмы.

Заключенным выдавали лишь четверть того скудного рациона, который полагался другим на общих основаниях. «Еду» бросали на землю и только потом позволяли брать. Зимой полы и стены в бараке поливали водой, чтобы узники спали в ледяном склепе. За малейший проступок травили собаками.

Нередко барак использовался для закалки характера бойцов подразделений «Мертвая голова». Они появлялись посреди ночи и устраивали над заключенными расправу. Узников забивали до смерти или просто расстреливали.

Но даже эти нечеловеческие испытания не могли сломить волю и мужество узников. Они поддерживали друг друга, лечили, делились хлебными крошками.

Заключенными Маутхаузена стали 335 тысяч человек. Из них казнили 122 тысячи, и больше всего советских граждан - 32 тысячи. Жертвами концлагеря стали генерал-лейтенант инженерных войск, доктор военных наук, профессор Военной академии Генштаба РККА Дмитрий Михайлович Карбышев и национальный герой Чехословакии сталинградец Дмитрий Основин.

«5 мая 1945 года нас освободили союзники, - вспоминал Владимир Георгиевич. - С тех пор этот день я отмечаю как свой второй день рождения».

После освобождения Владимир Долгарев прошел четыре фильтрационных пункта: в Австрии, Чехословакии, пункт репатриации в Ростове-на-Дону и пункт проверки в Ставрополе. От очередного заключения Владимира Георгиевича спасли чистая биография, побег с военного завода в Мюнхене и красный венкель (треугольник) политзаключенного на груди.

Судьба брала его под крыло.

По сохранившимся воспоминаниям советских остарбайтеров, в американской зоне оккупации им предлагали на выбор: переехать в США или вернуться на родину. Выдавали добротную одежду и обувь, продовольственный паек на несколько дней, кое-что из бытовых мелочей - мыло, бритву, зубную щетку и даже иллюстрированные журналы. Большинство, конечно, возвращались домой. Их распределяли по пассажирским вагонам и отправляли в зону, контролируемую советскими войсками. На том сказка заканчивалась.

Вчерашних остарбайтеров заставили снять с себя американские шмотки и переодеться в поношенную солдатскую амуницию. Грузили в тесные, грязные, вшивые товарняки и гнали в тыл, в проверочно-фильтрационные лагеря.

Одни получали «вольную», другим лепили «пособничество немецко-фашистским оккупантам» и отправляли валить лес в красноярскую тайгу, строить приполярную «сталинскую магистраль» или добывать в воркутинских шахтах уголь…

Помогла выжить гнилая брюква

Ставрополец Георгий Федорович Пономарев побывал «на том свете» трижды - был тяжело ранен на Украине, а потом прошел через застенки Освенцима и Бухенвальда.

В действующую армию Георгий Пономарев попал в 1942-м восемнадцатилетним пареньком. В составе батальона курсантов-добровольцев эвакуированного на юг Житомирского военного училища участвовал в обороне Пятигорска, затем освобождал Ставрополь и Ростов.

В одном из кровопролитных боев осенью 1943 года у села Софиевка Днепропетровской области старший сержант разведвзвода 177-го стрелкового полка Пономарев был ранен и контужен взрывной волной. По ошибке его приняли за мертвого и похоронили.

Хорошо, закопали неглубоко. Очнулся от холода и невыносимой тяжести. Попробовал пошевелиться. Получилось. Освободил голову, открыл глаза. Ночь. Как оказалось, без сознания пролежал весь день.

Побрел наугад, терял сознание, но поднимался и снова шел. Очнулся в какой-то хате. За столом напротив - власовцы с автоматами. А дальше - эшелон и лагерь для военнопленных. По дороге с товарищами пытался бежать. Выломали в окнах решетки и прыгали на полном ходу. Многие ребята налетали на железнодорожные ограждения, погибая мгновенно.

Пономареву снова повезло - приземлился удачно. Побежал к лесу, но далеко уйти не удалось - его поймали и отправили в Освенцим (Аушвиц).

Это был гигантский с отлаженным конвейером комбинат смерти. Из шести лагерей на территории Польши Освенцим выделялся не только громадными размерами (пять квадратных километров), но еще использованием самого совершенного оборудования немецких инженеров для массового уничтожения людей и утилизации останков. Здесь погибло 1,1 миллиона узников из тридцати стран мира, как правило евреев, депортированных из оккупированной Европы.

Людей привозили в лагерь, высаживали из вагонов и отбирали вещи. Узники проходили мимо врача СС, который отделял слабых, больных, пожилых, инвалидов и детей. Всех загоняли в замаскированные под душевые комнаты газовые камеры.

До 1943 года немедленному уничтожению по прибытии в лагерь подлежали все беременные женщины. В неограниченном количестве в распоряжение немецких докторов для чудовищных экспериментов в специальных лабораториях поступал разнообразный человеческий материал.

Предметом «профессиональной» гордости администрации Освенцима стало превращение лагеря в прибыльное предприятие. Помимо использования личных вещей заключенных в ход шли зубные коронки из драгоценных металлов, женские волосы для набивки матрасов, кости, которые перемалывали в муку для нужд химических предприятий.

Но большую часть прибыли давал рабский труд. Лагерь не только окупал себя сам, но еще исправно пополнял государственную казну Третьего рейха, куда ежемесячно текли миллионы марок.

Сегодня здесь музей, который ежегодно посещает около миллиона туристов со всего мира. Одному из авторов этого очерка удалось побывать в нем.

На воротах плакат: «Труд делает свободным». Несколько десятков бараков. Среди экспонатов - вещи, которые палачи забирали у своих жертв: одежда, обувь, женские сумочки, очки, детские игрушки. Эти вещи распределялись между арийским населением Третьего рейха, имевшим от работы лагеря ощутимую выгоду.

Многие десятилетия после войны Георгия Федоровича Пономарева преследовал во сне один и тот же кошмар: колючая проволока, ряды бараков, дымящие трубы крематория.

В Освенциме Георгию повезло - он встретил земляка, который был подсобным рабочим на кухне. Иногда тот подкармливал товарища, стараясь положить ему в котелок с мутной вонючей жижей несколько кусочков брюквы. Выжил благодаря этой заботе друга.

С наступлением Красной армии часть военнопленных немцы переместили в Бухенвальд. Так Пономарев стал узником еще одной фабрики смерти.

Погиб. Похоронен. Воскрес в 1945-м

Концлагерь Бухенвальд - один из первых лагерей смерти, построенных в Германии в 1937 году. На решетках ворот надпись: «Каждому свое».

Через Бухенвальд прошли около 240 тысяч человек: политзаключенные, евреи, «асоциальные элементы», гомосексуалисты. Вскоре здесь был устроен бункер для пыток и расстрелов, лаборатория для медицинских экспериментов и крематорий.

В 1943-м на территории лагеря создали подразделение, где вели разработки по созданию баллистической ракеты «Фау-2» - «оружия возмездия», которое, по замыслу Гитлера, должно было переломить ход войны.

По приблизительным расчетам, в Бухенвальде погибли более 56 тысяч человек. В этом концлагере нацисты расстреляли около 8 тысяч советских военнопленных.

После войны здесь был создан лагерь для нацистских военных преступников, просуществовавший до 1950 года. Сегодня это мемориальный комплекс.

По мере приближения союзников охрана лагеря стала разбегаться. В числе других узников Георгий Пономарев участвовал в организованном подполковником Сергеем Хариным восстании. Пожарными машинами протаранили ворота и вышли на свободу, которая для многих наших военнопленных обернулась новым сроком, уже в советских лагерях.

Георгий Пономарев этой участи избежал по чистой случайности: на Эльбе встретил бойца из своего взвода, с которым в 1943-м сражался у села Софиевка. Он и представил вчерашнего узника командиру полка. Пономареву выдали новенькую форму и оружие, а спустя три дня на разговор пригласил старший лейтенант из «СМЕРШа»: мы, мол, еще разберемся, что ты за птица.

Проверка подтвердила: Пономарев в плену был, однако ничем себя там не запятнал. Ему присвоили звание лейтенанта и направили на Дальний Восток, где шла война с подразделениями Квантунской армии. Повоевал и вернулся домой.

В 2005 году на Украине награждали воинов-освободителей юбилейной медалью. Только в списках на награждение Георгия Федоровича не оказалось.

По данным Днепропетровского военкомата, старший сержант Пономарев похоронен в братской могиле в селе Софиевка... Как доказательство - имя павшего героя на обелиске.

На этот раз ветерану пришлось доказывать свое право жизнь и на медаль в суде. На основании свидетельских показаний и документов Промышленный районный суд Ставрополя вернул ветерана в ряды живых.

Чтобы познакомиться с Пономаревым, в Ставрополь специально приезжал журналист британской газеты Observer («Наблюдатель») Том Граффит. Так о непростой судьбе нашего земляка стало известно далеко за пределами России.

«Жди меня, и я вернусь,только очень жди»

Зимой 1943-го кисловодчанка Анна Самсоновна получила похоронку: «Ваш муж Сурен Константинович Барутчев погиб смертью храбрых. Похоронен в селе Морозовка…» Шли дни, а женщина все чаще ловила себя на мысли, что в смерть мужа не верит.

Как-то в конце 1944-го прибежала соседка: «Анечка, говорят, «Красная звезда» про какого-то Барутчева или Барычева написала, врача. Может, твой?..»

Это была корреспонденция Константина Михайловича Симонова - та его публикация, из которой мир впервые узнал о нацистских лагерях смерти. Симонов приехал в Майданек сразу после его освобождения, разговаривал со вчерашними узниками по двадцать часов в сутки, исписал не один блокнот. Среди его собеседников был и советский военнопленный Сурен Барутчев, пробывший в лагере одиннадцать месяцев.

…В 1943-м эшелон с нашими военнопленными - инвалидами, тяжелоранеными и больными, среди которых был и майор медицинской службы Сурен Барутчев, немцы доставили в Оршу. Там объявили, что состав далее отправляют в лазарет, в Люблин.

«Тогда я не мог даже представить себе и сотой доли тех ужасов, какие ждали нас в «прекрасном эрзац-лазарете», - вспоминал Сурен Константинович.

В Люблине пленных выгнали из вагонов и повели колоннами. Те из пленных, которые знали, что такое немецкий концлагерь, не могли ничего понять. По пути всюду зеленели газоны, шумели ряды стройных березок, перед бараками разбиты клумбы с анютиными глазками, маргаритками и тюльпанами. У одного из бараков возвышался каменный макет старинного замка с башенками, мостиками и фигурками охраняющих львов.

Это Майданек. Вот почему новички, попавшие сюда, не подозревали о газовых камерах и не предполагали, что дымящая днем и ночью труба выбрасывает в небо то, что осталось от человеческих жизней.

Распорядок в лагере, вспоминал Сурен Барутчев, рассчитан был на изнурение. Утренняя поверка, так называемый аппель, - в четыре утра. Из бараков на площадь обязаны были выходить все, включая больных. После завтрака - эрзац-кофе из пережженной брюквы без сахара, заключенных разводили на работы.

В конце дня - вечерний аппель, длившийся часами, несмотря на погоду. Из бараков выносили трупы умерших за день - по правилам до следующего утра люди считались живыми и обязаны были участвовать в поверке. Если кто-то умирал в субботу - «жил» до понедельника.

«В Майданеке лучшего всего питались собаки… Почти за год моего пребывания в лагере на втором поле, где я работал, от голода погибло три четверти пленных», - вспоминал Барутчев.

Суп, как называли его узники - «зеленка», варили из гнилой капусты. Она росла в большом изобилии на огородах, удобрявшихся человеческим пеплом. Раз в неделю на поле привозили трупы дохлых лошадей. Их рубили на куски, закладывали в котлы и варили - это считалось настоящим лакомством.

Любой эсэсовец мог забить насмерть заключенного за малейшую провинность. Никто не знал, что с ним станет через час.

Заключенные во время переклички в концентрационном лагере Бухенвальд.

Фокстрот и чарльстон… предвестники смерти

Самым страшным днем в своей жизни Сурен Константинович считал 3 ноября 1943 года.

С раннего утра на весь лагерь оглушительно ревел репродуктор с фокстротами, маршами и чарльстонами. Это было предвестием смерти. После окончания утреннего аппеля прозвучала команда: «Смирно!» Потом в наступившей тишине вторая: «Евреи, вперед! Строиться в колонну!»

Всех, кто вышел вперед, раздевали и по 50-75 человек гнали на поле за крематорием к вырытым рвам, где расстреливали под шум работающих машин и тракторов. Следующей партии - женщинам, старикам, детям - приказывали лицом ложиться на тела убитых и раненых. И так, пока ров не заполнился доверху.

В тот день в Майданеке уничтожили 18 тысяч человек. У нацистов этот массовый расстрел получил название «особого мероприятия».

Спустя несколько дней трупы были сложены штабелями перед воротами крематория. Печи дымили безостановочно, но справиться с нагрузкой крематорий не мог. И тогда администрации лагеря нашла выход.

На дно глубоких котлованов был свален железный лом, который называли «колосниками», сверху - слой бревен, пересыпанных хлорной известью, затем слой трупов, и так чередовали, пока рвы не заполнили доверху. Обливали горючей жидкостью и поджигали.

На уничтожение трупов у администрации лагеря ушло две недели. Ветер разносил над лагерем и в округе клубы черного дыма. Заключенные нюхали хлорку - только бы не чувствовать сладковатого запаха сжигаемых человеческих тел.

По очень осторожным подсчетам польско-советской чрезвычайной комиссии, созданной для расследования фашистских зверств в Люблине, здесь убили и сожгли 600 тысяч человек.

Положение людей в Майданеке не считалось чем-то исключительным в сравнении с другими лагерями смерти, но особенностью его было то, что здесь собрали все методы издевательства и уничтожения людей.

Немцы часто любили «шутить» над заключенными. Популярностью пользовалась «шутка» с расстрелом. Узника ставили у стенки. Эсэсовец почти в упор направлял пистолет в лоб своей жертвы, неожиданно выкрикивал: «Ап!» - и одновременно с этим стрелял вверх или в землю. Несчастный инстинктивно закрывал глаза, а в это время другой немец бил его по голове доской. Жертва падала без чувств.

Если человек умирал, составлялся акт о самоубийстве. Если открывал глаза, начиналось веселье. Склонившись над заключенными, эсэсовцы хохотали до упаду: «Здравствуй, ты уже на том свете! Видишь, и тут немцы, немцы - всюду!» В таком случае «шутка» считалась удавшейся.

После войны Сурен Константинович Барутчев, как и прежде, трудился доктором. Написал диссертацию, блестяще защитил ее, работал в роддоме.

В Кисловодске опытным рукам врача своей жизнью обязаны многие матери и их дети.

Чему нас учат уроки истории?

Имя пятигорчанина Николая Ивановича Масленникова широко стало известно после выхода в 1968 году (переиздана в 1974-м) в свет его книги «Смерть победившие».

«Русский офицер Масленников Николай Иванович… за побег из лагеря, за воровство у немецких крестьян зерна и гусей, за диверсию на каолиновой фабрике в Штайтенбахе, за связь с партизанами в Чехословакии, за участие в крушении поезда… приговаривается к смертной казни», - такой вердикт вынесли офицеру советской армии, попавшему в плен в 1942-м.

Но расстрел Масленникову заменили заключением в Освенциме. Когда, выбравшись из концлагеря, после войны вернулся домой, весил 37 килограммов.

Материалы для книги Николай Иванович собирал все послевоенное время. Одной из его героинь стала Анна Польщикова из Ялты.

В октябре 1944 года в концлагере у Ани родился мальчик, которого она назвала Виктором. В жутких условиях нацистского застенка совсем юная мама смогла сберечь сынишку. Но Аня совершила еще один подвиг - своим молоком она выкормила крохотную Иоланту, дочку польки Дануты Квитковской.

Если бы не стремительное наступление Красной армии, все они подлежали обязательному истреблению. Счет шел на дни, и их хватило, чтобы уцелеть.

В середине 1970-х Анна Польщикова побывала в крае, став гостьей библиотек. Ставропольцы слушали рассказ человека, который не просто выжил, но еще сумел в невероятных условиях сохранить лучшие свои качества.

С радостью, не сдерживая слез, люди узнали, что Виктор окончил консерваторию, работает преподавателем музыки, он и сам уже отец двоих детей. У польки Иоланты тоже семья. Живет она в Кракове, окончила институт, бухгалтер. Все они - Иоланта и ее мама, Анна Павловна и Виктор - переписываются и даже гостят друг у друга.

Смерть победившие!

Алексей КРУГОВ,
Олег ПАРФЁНОВ
 
 

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях