Просветитель из аула Тапанта

40 лет доцент кафедры философии Ставропольского аграрного госуниверситета Владимир Курчев занимается поиском молодых талантов, научно доказав: секреты плодородия кроются в самой душе земледельца

И Ленин такой молодой!   
Шумно отмечать собственные дни рождения Владимир Исмаилович Курчев не любит. Но тут такое дело: загодя стали напирать друзья, мол, семьдесят лет - не шутка, так что, старина, готовься! Особую напористость проявила абазинская общественность края, которую  Курчев возглавляет с 1997 года, собирая и объединяя немногих своих соплеменников по всему свету.
К моей просьбе рассказать о себе в газете Владимир Исмаилович, откровенно говоря, отнесся без энтузиазма. Хотя новому знакомству, будучи человеком невероятно открытым, приветливым и общительным, оказался искренне рад. 
Мы перебирались из одной свободной аудитории в другую, делились впечатлениями, спорили, и очень скоро я ощутил:  между нами  не существует почти двойной разницы в возрасте, мы говорим на одном языке, с полуслова понимаем друг друга, а список тем неисчерпаем.
Говорят, к такому легкому общению склонны датчане. Достаточно случайно на одном углу с незнакомцем жевать пирожки, как уже через пару минут ты делишься с ним самым сокровенным, зазывая в гости, как проверенного годами, закадычного друга. 
Так и мы,  обсудив темы от сотворения мира до погоды, но только умножив число неотложных вопросов, расстались, договорившись в самое ближайшее время непременно встретиться.
В Ставрополе Владимир Курчев личность, в народе известная, его узнают на улице по  внешнему сходству с вождем пролетарской революции Ульяновым-Лениным: невысокого роста, колоритная лысина, характерная бородка, способность точно копировать интонации Ильича. 
Год назад на пару с актером Ставропольского драмтеатра Борисом Щербаковым Курчев потрясающе точно сыграл Ленина в постановке по пьесе Николая Погодина «Человек с ружьем», обильно пролив на израненную душу местных коммунистов чудодейственный бальзам. Аплодировали так, что штукатурка сыпалась. Да случайность ли: родился Курчев ровно семьдесят лет  спустя после своего сценического героя и назвали его тоже Владимиром!
В роль Владимир Исмаилович входит легко, порой с юмором. Ехал как-то с внуками на юг, к морю. Тормозит гаишник: «Превышение скорости, ваши документы, пожалуйста». «Здравствуйте, товарищ капитан, чем могу служить?» 
Старший лейтенант в растерянности выкручивает шею: на погонах те же три звездочки, но Ленин... Как, откуда, он ведь шутить не будет?.. «Как жена, детишки? Сапожки не жмут?» - живо, проявляя учтивость и заботу, интересуется Ильич. Гаишник расплывается в бесконечной улыбке, чешет затылок и напрочь забывает о  служебных обязанностях. 
«Товарищ, уверяю вас, я не виноват - спидометр Феликс Эдмундович подкрутил, - убедительно, без намека на розыгрыш продолжает вождь. - Непременно разберемся самым строжайшим образом и впредь обещаю: такое больше не повторится! А вам, товарищ, непременно нужен отдых. Берите семью и отправляйтесь в отпуск, я сам позабочусь об этом».
После такой неожиданной встречи инспектор ДПС снимает с Ильича все претензии, вежливо провожает до машины и, отдав честь, долго с наилучшими пожеланиями трясет ему руку.
 

Слушай, Ленинград, я тебе спою...
Окончив национальную школу в Черкесске, куда принимали детей из малообеспеченных семей и потерявших родителей, Володя отправился в Ленинград, поступил в институт культуры имени... Н.К. Крупской. Собеседник мой уверяет: это чистое совпадение. 
Но почему все-таки город на Неве? Оказывается, как-то услышал «Песню о Ленинграде» на стихи Елены Рывиной и музыку Василия Соловьева-Седого, влюбился в нее по уши, как в девчонку, а потом, заочно, - и в сам Ленинград. И в своем выборе не ошибся, что понял сразу, едва ступив на перрон Московского вокзала. 
Дорогу до института спросил у седого почтенного старика, и тот без колебаний  вызвался проводить его. Вы такое встречали в наше время? 
Перед пареньком из глухого абазинского аула Тапанта на краю великой империи во всей своей мощи и красоте  открывался великолепный город, а старик со слезами на глазах рассказывал, как ленинградцы геройски пережили жуткую блокаду, выстояли и победили!
Приехав покорять вторую столицу с тощим кошельком, обходясь черным хлебом и свекольником, Володя успешно сдал вступительные экзамены, но на обратную дорогу денег уже не хватало. Сто рублей на билет заняла институтская вахтерша-бабуля, искренне радуясь, что перед щуплым горским мальчишкой, потерявшим в восемь лет отца, открываются огромные горизонты!
Володя знал истинную цену этого поступка. Сам сызмальства зарабатывал деньги, помогая отцу, фронтовику-орденоносцу, кормить большую семью, когда тот восстанавливал колхозы по всей Карачаево-Черкесии и умер на посту, как боец, не выдержав изнуряющего темпа, одержимый жаждой созидания ради общего блага. Эта одолженная старушкой-блокадницей трудовая сотня навсегда в сознании юного студента закрепила мысль: ленинградцы - это особый народ, какого вы никогда не встретите на всей на планете.
Будучи уже человеком заслуженным, поработав в разных местах и на разных должностях, глубже изучив людей, Курчев всякий раз мысленно обращается к своей ленинградской юности, неизменно вспоминая старенькую вахтершу.
Неужели и впрямь нам предписано пройти через нечеловеческие страдания, как это было в блокадном Ленинграде, пережить голод, страх, страдания, смерть родных, чтобы обрести совесть, порядочность, доброту? Неужели путь к истине, вере, любви невозможен до тех пор, пока мы не опустимся в своих низменных проявлениях до самого дна, и только потом уже, оттолкнувшись,  вновь всей душой устремимся вверх к путеводной звезде?
После нищеты аула студенческая общага по пятнадцать человек в комнате показалась Володе раем. По ночам до изнеможения разгружал вагоны, кочегарил и, приняв ледяной душ, чтобы не уснуть на занятиях, мчался в институт. Как все его сверстники, больше всего ценил товарищество и дружбу. 
И сегодня благодарит судьбу за то, что принадлежит к поколению, познавшему нужду, но не предавшему себя и других, не расставшемуся с верой в доброе будущее. Может быть, это и есть самая главная гордость, которую носит внутри себя преподаватель кафедры философии Владимир Курчев.
А потому все чаще гложет его беспокойная мысль: почему же нынешнее поколение не выдерживает испытания сытостью? Какие еще жертвы надо принести, чтобы вернуть людям способность радоваться, хранить верность данному слову, жить по заповедям Божьим?
 

Призвание не променял
После института были служба в армии, работа актером Черкесского драмтеатра, журналистом на радио и, наконец, преподавателем Ставропольского сельскохозяйственного института на факультете общественных профессий, позднее преобразованном в центр нравственно-эстетического воспитания.
Да-да, был когда-то такой факультет - общественных профессий, где сельские ребятишки приобщались к культуре, расширяли кругозор, но главное - получали вторую специальность. Например, руководителя творческого коллектива или тренера. Подобная практика была распространена в дореволюционных классах  гимназий и лицеев, где прививали хорошие манеры, учили сочинять стихи, танцевать, фехтовать.
Представьте, приходит в колхоз молодой инженер, зоотехник, механизатор, не только разбирающийся в тракторах и методах борьбы с вредителями полей, но который элегантно  в сельском клубе может смахнуть с рояля пыль и на бис исполнить ноктюрн Шопена, возглавить кружок баянистов, научить пацанов играть в футбол - не по-дилетантски, а как дипломированный специалист!
Став первым деканом в чем-то экзотического для аграрного вуза факультета, Владимир Исмаилович, как человек до корней волос творческий, заводной, полный идей и планов, настолько разошелся, что для некоторых выпускников вторая специальность с его легкой руки стала первой. 
Под его непосредственным началом были открыты отделения народных и духовых музыкальных инструментов, танцевальное, театральное, хореографическое, дирижерско-хоровое, эстрадного оркестра, лекторское, журналистики, кино-фото, радиолюбительское, спортивное. 
Чуть позже к ним добавились отделения вокала, культурно-просветительской работы, туристско-экскурсионное, культуры быта, организаторов военно-патриотического воспитания.
Что ни говори, а в годы застоя понимали: культура села напрямую зависит от выпускника сельхоза, и работа в этом направлении должна быть поставлена на высочайшем уровне. 
Духовой студенческий оркестр института был лучшим в Ставрополе! Академический хор, театр миниатюр, горские, калмыцкие, русские народные танцевальные коллективы, оркестр русских народных инструментов, КВН выступали на сценах крохотных  хуторских клубов и роскошных городских Дворцов культуры. И неизменно привозили в свою alma mater кубки, медали, грамоты, достойно отстаивая честь Ставрополья, прославляя родной вуз, радуя и возвышая духовно тысячи советских людей.
К слову, нынешний ректор университета, профессор Владимир Иванович Трухачев, - прекрасный оратор и организатор, человек со вкусом, умеющий в хаосе будней различать прекрасное и делать его достоянием всех - в свое время тоже окончил лекторское отделение факультета общественных профессий. Рука грамотного менеджера видна повсюду: несмотря на кризис, вуз преображается, растет, строится, совершенствуется, набирая профессиональный и творческий темп.
В 1971 году Курчеву по решению партии пришлось оставить преподавание в институте, чтобы возглавить управление культуры в городском отделе народного образования. 
Владимир Исмаилович с головой погрузился в чиновничьи заботы: планировал строительство первой очереди Парка Победы, открывал библиотеки, встречал и провожал творческую элиту, организовывал концерты и снаряжал в турне ставропольские коллективы. Завел множество знакомств, позднее переросших в крепкую дружбу, - с Людмилой Зыкиной, Василием Соловьевым-Седым, Василием Шукшиным, Никитой Богословским, Микаэлом Таривердиевым, Савелием Крамаровым, Александром Масляковым, Игорем Кио…
Но чиновничья должность, да еще в крутые партийные времена, предполагала не только безукоризненную идеологическую выдержанность и без-оговорочное подчинение начальству.
Как ни крути, а порой приходилось гнуть спину. Курчев все больше тосковал по родному вузу, где главной своей обязанностью считал раскрывать молодые таланты, развивать их, отыскивая возможность для них проявить себя по полной. И настоял на своем переводе в институт, поближе к студентам - танцорам, ложкарям, актерам, певцам, легкоатлетам, поэтам.
Потому, наверное, и не нашлось у Курчева времени на то, чтобы засесть за докторскую диссертацию, хотя материала накопилось с лихвой, - всего без остатка расходовал себя на образование сельских ребятишек, которые  всерьез готовились ко взрослой жизни. 
А факультет, вплоть до распада Союза, неизменно брал призовые места среди сотни сельскохозяйственных вузов страны!

Революция отменяется!
Безусловно, есть у Владимира Исмаиловича свой взгляд на нынешнее положение культуры Ставрополья. И если уж кого и что критиковать, считает Курчев, то начинать надо с себя - разлюбивших стихи, живопись, театр, разбазаривших чувство прекрасного. 
Увы, нынешнее поколение легко доверяется низкопробным шоу с астрономическими кассовыми сборами, но ровным счетом не несущим в себе высокой нравственной миссии - очищающей, помогающей жить, трудиться, любить. А ведь сколько прекрасного нас окружает, не поленитесь оглянуться по сторонам!  Чего стоит только имя величайшего ставропольского пейзажиста Павла Моисеевича Гречишкина, подарившего городу более четырехсот картин!
Но почему мы так редко бываем в галерее художника, не учимся любить природу, как любил ее мастер, посвятивший себя тому, чтобы воплотить в жизнь мысль гениального русского гуманиста Достоевского «Красота спасет мир»? Почему не способны в полотнах художника разглядеть его завещание всем нам: «Люди, умоляю вас, не губите природу!»? 
А потом читаем в газетах и поражаемся тому, что в жарком, безводном Ставрополе уничтожаются леса, да еще так изощренно-варварски: под покровом ночи в корни закачивают отраву, чтобы на месте рощицы возводить прибыльные харчевни, бутики, автосалоны.
В галерею, филармонию, музеи, театр, на выставки своих студентов Курчев водит постоянно, взяв такие культпоходы за правило. Вместе обсуждают увиденное, познают себя, других, страну. 
Правильно ли поступили, отреставрировав в Москве памятник Веры Мухиной «Рабочий и колхозница»? Что это, возвращение в тоталитарную эпоху или ода во славу серпа и молота, возвышение человека труда - прямого, открытого, гордого?
Такие размышления с 18-летними мальчишками и девчонками, убежден Владимир Исмаилович, особенно нужны сегодня, когда страна осталась без идеологии и веры, зато потонула в бесконечных экспериментах и реформах.
Политиком Курчев себя не считает, хотя в свое время избирался в Ленинский районный и городской Совет депутатов, был председателем постоянной комиссии по культуре и образованию при администрации Ставрополя, занимал в вузе стратегическую должность проректора по культурно-массовой работе. 
Да и как тут уйти от политики, если в Ставрополе закрыли Дом дружбы, а о национальных диаспорах вспоминают лишь под выборы или после большой драки?
От таких невеселых мыслей в Курчеве, кажется, и впрямь вот-вот проснется политик, которого он в силу внешнего сходства иногда играет. Но не склонный к бунту и не изменяя чувству иронического восприятия действительности, мой герой неожиданно резюмирует: «Ну ладно, не буду себя накручивать, а то и в самом деле рвану в Швейцарию готовить революцию в России!» И уж совсем шутя: «Да и без Надюши затоскую там, а без студентов моих - подавно…»
Пахать и сеять надо с любовью
Как и отец, Владимир Исмаилович считает себя интернационалистом, обожает  родной, самый сложный в мире абаза бызшва (абазинский язык), прекрасно им владеет,  зажигательно танцует лезгинку. Член исполкома Международной ассоциации абхазо-абазинского народа, Курчев часами может говорить о культуре, обычаях и традициях народов Кавказа.
По-детски мечтает, чтобы все люди в нашей стране жили в мире и согласии. А для этого, убежден, надо вместе строить добротный дом - на прочном фундаменте, с надежной крышей, где царят радость и достаток. 
Еще одна уникальная особенность Владимира Курчева - всегда находиться в состоянии подъема, заряжать собеседника собственной энергией. Общение с ним очищает и вдохновляет одновременно. 
До бесконечности обожает работу, любит студентов, которые искренне отвечают ему взаимностью. Я прошелся по вузу, поспрашивал ребят второго-третьего курса о Курчеве и убедился: при упоминании его имени у ребят загораются глаза.
Без стеснения они делились, как преподаватель знакомит их со своими старинными друзьями - актерами, режиссерами, художниками, скульпторами, писателями. Да и сам, оказывается, не прочь сыграть в театре, что, к слову, великолепно продемонстрировал в роли отца Лоренцо в «Страстях по Уильяму нашему Шекспиру…» муниципального камерного театра и в представлении «Веселый бунт на корабле, или Путешествие дилетантов» на сцене Ставропольского драмтеатра. 
Мне повезло, я познакомился с человеком, многого добившимся в жизни исключительно собственным трудом. Заслуженный работник культуры России, славный сын абазинского народа, русский интеллигент, утонченный ценитель искусства, который с легкостью и некоторым шиком может управиться с лошадью, отбить косу, накосить сена.

Олег ПАРФЕНОВ

Федорова Светлана02 октября 2011, 15:30