Провокация

В марте прошлого года сотрудники Управления по борьбе с экономическими преступлениями краевого ГУВД  задержали главного инженера МУП «Водоканал» Ставрополя Валерия Бобренко. По официальной информации, распространенной через СМИ, подозреваемый путем вымогательства получил полмиллиона рублей за подготовку и выдачу технический условий, а также за оказание помощи при заключении договора на водоснабжение.
Несмотря на то, что следствие так поспешно отрапортовало о крупном улове в коррупционном омуте, однако и спустя год громкая история далека от завершения. Безупречных доказательств, которые убедили бы суд поверить в звонкую победу следствия, похоже, просто нет.
Свою версию нашумевшей коррупционной истории, отличную от милицейской, в письме в «Открытую» изложил основной фигурант уголовного дела, бывший главный инженер «Водоканала» Валерий Бобренко.

Кому нужна была «сенсация»?
Уважаемая редакция! Поверьте, писать в газету, даже в такую, как «Открытая», готовую предоставить слово разным сторонам, очень непросто, ведь речь идет о поруганной чести, о событиях, которые повергли в шок меня и моих близких.
Весной прошлого года  жизнь для меня словно рухнула. Меня обвинили в вымогательстве и коммерческом подкупе - преступлениях, которых я не совершал. Больше месяца это событие с подачи милиции с упоением смаковала местная и центральная пресса, что причинило мне невыносимую  душевную боль. 
Меня знают очень многие в родном городе. А тут такое клеймо, такая «сенсация», которую оперативники поспешили довести до всего населения! С какой целью? Показать, что отступления назад у них не будет? Что уже в самом начале следствия в их глазах я преступник? Но если такую заданность демонстрируют сходу, тогда надеяться, что «следствие разберется», напрасно. Последующие события, увы, лишь укрепили эти опасения.  
...В «Водоканал» я пришел юношей, мне было всего 24 года. За 38 лет работы прошел путь от мастера до главного инженера и в этой должности проработал ровно два десятка лет. Человек еще советской закалки, работал я не за деньги - за идею, а когда настали рыночные времена, убеждений своих не предал. 
Просто чувствовал свою значимость и потребность служить благому делу. Ведь вода, как известно, - это жизнь. И в этих, увы, ныне затертых словах для меня кроется глубокий смысл бессонных ночей и упорного труда в решении технических задач.
На досуге я как-то подсчитал, что сверхурочно проработал около четырехсот дней в круглосуточном режиме. Я не бахвалюсь и уж тем более не стараюсь пробудить к себе жалость, сострадание. Да, есть люди, которым я не смог помочь. Но для меня важно, что ко всем посетителям «Водоканала», независимо от их статуса и социальной принадлежности, я  старался отнестись с пониманием, добросовестно исполняя свои обязанности.
Кому и для чего понадобилось ин-сценировать борьбу с коррупцией на предприятии коммунального хозяйства, выбрав меня в качестве расходного материала, до конца понять не могу. Хотя версий много, ведь организовать такой «накат» в наше время проще простого. Например, правоохранителям срочно понадобилось отчитаться перед Москвой о крупном успехе в борьбе с коррупцией, и они этот успех «организовали». 
О том, что дело в отношении меня сфабриковано, говорят очевидные факты -  многочисленные нестыковки, противоречия в показаниях обвинителей, а главное - нелепость самого основания для получения полумиллионной взятки. 
В том, что дело инспирировано, убеждает и то упорство, с которым следствие этих обстоятельств категорически не замечает. Все наши с адвокатом попытки обратить внимание на множественные нестыковки натыкаются на бетонную стену. 
Какую истину можно добыть при такой позиции глухонемого и высокомерного следствия?  Ясно, что лишь ту «истину», которую оно изначально для себя приняло. Очевидно, что мою роль взяточника в коррупционном деле его инициаторы расписали заранее. И теперь достучаться до них бессмысленно. 
Но я хочу быть услышан людьми, имеющим, к сожалению лишь информацию следствия, в которой мало места реальным фактам. 
Именно поэтому я решил изложить на страницах газеты свои доводы, которые говорят об одном: в основе уголовного дела лежит чистой воды провокация, в чем, полагаю, убедится и читатель.

А был ли мальчик-то? Нет, была «девочка»
Итак, в марте прошлого года в отношении меня возбудили уголовное дело по коррупционной 204-й статье УК РФ, а поводом послужило заявление якобы пострадавшей от моих действий местной предпринимательницы Любови Колотухи, 85-го года рождения, работающей в ООО «Видео-Интернешл».
В постановлении о привлечении меня в качестве обвиняемого сказано, что путем вымогательства  В. Бобренко лично(!) получил деньги от Л. Колотухи за действия, входящие в его служебные полномочия, а именно: подготовку и выдачу техусловий, а также помощь при заключении договора на водоснабжение здания по улице Индустриальной, 50. 
Заявление молодой особы, послужившее основанием для возбуждения дела, любопытно рядом моментов. Из него следует, что осенью 2006 года 21-летняя незамужняя девушка приобрела в Ставрополе в собственность двухэтажное здание с гаражами под офисы и прилегающей территорией. 
Всеми оформлениями этих владений по улице Индустриальной, по словам Колотухи, занимался другой человек. В том числе и водоснабжением, от которого это здание давно отрезали - водопровод нуждался в серьезном ремонте.
Так вот эта девушка бесхитростно в заявлении сообщает о том, что именно милиция, неведомо как прознавшая о ее проблемах с водоснабжением здания и сильно этим озабоченная, предложила ей написать заявление о факте вымогательства со стороны работников «Водоканала», что она и сделала - заметьте особо! - в тот же день. 
Более того, в тот же день юная владелица крупной собственности, как она сама пишет, «дала согласие на представление денежной суммы для проведения мероприятий(?!) и представила 550 000 рублей(?!)». В тот же день оперативники провели операцию «Взятка», и я был задержан на рабочем месте. 
И вот еще какой разоблачительный пассаж читаем в этом заявлении, родившемся молниеносно после встречи девушки с операми и выделения ею денег «на мероприятие»: «В какой стадии в настоящее время обстоит дело с документацией по воде,  мне неизвестно» (подчеркнуто мною. - Авт.). 
О чем это говорит?  Думаю, о том, что никакая она не владелица собственности, если и спустя год после «приобретения» здания подключение воды ее абсолютно не интересовало. Судя по всему, девушка - подставное лицо. Как и подставной заявитель. Ибо она так безбожно путается в показаниях, дает такие противоречивые «сведения», что имей следствие цель - объективно разобраться в  деле, выяснить, какие силы пытаются разыграть антикоррупционную операцию, - сделало бы это без особого труда. Но как ведут себя следователи, я уже говорил.  
А теперь продолжим анализ стремительного и дорогостоящего милицейского «мероприятия». По утверждению следователей, я намеренно затягивал подготовку техусловий, не потрудившись объяснить причину этого, чем нарушил положение своей должностной инструкции. Но подготовкой и выдачей техусловий в «Водоканале» ведал не я один - этим занимается целый производственно-технический отдел (ПТО), сотрудники которого непосредственно отвечают за свою работу. 
Подготовкой техусловий для Колотухи  занимался другой сотрудник «Водоканала», инженер ПТО, что и отражено в материалах уголовного дела. О сроках же исполнения заданий директора работники отдела мне никогда не докладывали - это попросту не входило в их обязанности.
Я же как технический руководитель предприятия лишь проверял и визировал проекты техусловий, если требовалось, то корректировал и возвращал их на доработку. Проект техусловий ремонта водопровода для  Колотухи я завизировал и отправил на дальнейшее исполнение. В работе у меня он находился не более двух-трех дней. 
Тогда на основании чего следователь утверждает, будто я сознательно(?) затягивал сроки подготовки и выдачи техусловий, если в сжатый промежуток времени согласовал их, тем самым предоставив возможность оформить договор и подключиться к воде? В материалах дела об этом не сказано ни слова.

Таинственный «заявитель»
Итак,  повторюсь: Колотуха пишет заявление в УБЭП о вымогательстве денег ответственными работниками «Водоканала». То есть в этот момент  она не знает имя «взяточника». А спустя время уже заявляет, что главный инженер Бобренко лично(?) отказал ей в заключении временного договора на водоснабжение, выдаче техусловий, а также вымогал у нее деньги. А еще позднее утверждает, что дважды обращалась с заявлениями о заключении договора на водоснабжение, но оба раза Бобренко(?) вымогал у нее водопроводную трубу, необходимую для нужд Ставрополя.
И какому же из ее путаных показаний верить? И что я там вымогал: деньги, трубы, борзых щенков?
Кроме того, выяснилась еще одна многоречивая подробность. Оба заявления в «Водоканал», якобы написанные рукой Колотухи и ею же подписанные, были исполнены другим человеком - «неустановленным следствием лицом», как потом будет написано в протоколе. 
В подлинности заявлений мы с адвокатом сомневались изначально. Но на наше ходатайство установить истину следователь ответил отказом лишь на том основании, что Колотуха-де под подпись об уголовной ответственности за ложные сведения заявила: мол, и писала, и подписывала заявления лично.
Только после жалобы в прокуратуру следователь вынужден был проверить подлинность заявлений, и тут оказалось, что за ними маячит, как и во всем этом деле, некое «неустановленное лицо». Кто именно - Колотуха «вспомнить» не смогла, одновременно сознавшись, что писала бумаги вовсе не она. И за эти ложные показания главный «свидетель» в коррупционном деле не понесла никакой ответственности. Почему ее так оберегает следствие? Как главную героиню коррупционного спектакля?
Короче, все эти метания и «беспамятства» Колотухи наводят на мысль, что девушку попросту использовали в провокаторской операции «Взятка» с участием сотрудника УБЭП. А сейчас расскажу, как эту операцию готовил опер, сыгравший роль напористого «взяткодателя».  

Артист-опер с «пакетиком»
В начале февраля прошлого года ко мне в кабинет заглянул молодой человек, представившись Виталием Резником (настоящая фамилия сотрудника УБЭП мне и редакции известна). Сказал, что пришел, мол, просить содействия  в водоснабжении административно-офисного здания по известному уже читателю адресу: улица Индустриальная, 50.
Я доходчиво объяснил , что подводящий к зданию водопровод поврежден и от городской сети его давно отключили. А поскольку труба находится в частном ведении, то и ремонтировать ее обязаны собственники за счет своих средств - самостоятельно или с привлечением специализированных организаций. Короче, дать воду без ремонта коммуникаций невозможно. 
Но «Резник», совершенно не проявляя интереса к технической стороне вопроса, очень активно, с места в  карьер, принялся уламывать меня взять деньги: мол, НЕ за ремонт, а за подключение воды.  Деньги я не взял, но у меня тогда мелькнула удивленная мысль: чего это он так носится с ними, за что пытается всучить? 
Теперь объясню читателям, в чем тут заключалась иезуитская задумка, провокаторский ход  оперативника. Если бы деньги он предлагал за ремонт, то операция «Взятка» у сценаристов просто бы не состоялась – понятно, что ремонт требует оплаты, и не важно, чинили бы коммуникации рабочие «Водоканала» или коммерческие структуры. 
А вот если чиновник принимает деньги за подключение воды, но при этом не производя ремонта, - это уже с его стороны должностное преступление. В этом случае милицейскую «операцию», к вящему удовольствию провокаторов, можно было бы считать состоявшейся. 
Но оперативники не учли такой момент: вода никак НЕ могла быть подключена, ведь водопровод был основательно поврежден. Так что если бы истинные владельцы офисного здания на улице Индустриальной, 50 и в самом деле захотели подключиться к воде, то им пришлось бы вначале отремонтировать коммуникации.
Так в чем был смысл «взятки», которую, как утверждает Колотуха, вымогали сотрудники «Водоканала»? Как видите, не сходятся концы с концами.

Протокол подписал вынужденно
Но очень уж, видно, нужен был убэповцам крупный успех в борьбе с коррупцией, причем немедленно. Я предполагаю, что сценарий со взяткой опер был готов реализовать еще в первую встречу со мной, однако ситуация  к этому не располагала: от денег я отказался, а неприметно засунуть куда-либо пакетик с «благодарностью» ему не представлялось возможным - из кабинета во время разговора с «Резником» я не выходил. Представляю, как досадовал опер: должно быть, и группа захвата была уже наготове, а тут такая нестыковка. 
Таким же неудачным для «Резника» днем оказалось и 11  марта, когда он снова пришел ко мне. И снова пытался «соблазнять» меня деньгами. И снова я не «соблазнился» и из кабинета не выходил.  
Свое следующее появление 19 марта опер обставил хитрее - пришел якобы для заключения договора на ремонт водопровода и я, естественно, занялся подготовкой документов. Несколько раз выходил из кабинета, чтобы собрать необходимые справки или отдать указания, оставляя посетителя одного. А когда вернулся на рабочее место, в кабинет ворвались несколько сотрудников милиции. Они заявили, что я, мол, только что получил взятку и должен добровольно выдать им незаконно полученные деньги!
Только спустя время, анализируя ситуацию, я понял причину суетливой напористости посетителя «Резника», прямо-таки изнемогавшего от желания подкинуть мне полмиллиона рублей.  
Хочу обратить внимание на такую деталь. В момент задержания в кабинете нас было трое: я, этот самый «Резник» и один из сотрудников «Водоканала». Так вот, оперативники выпроводили моего подчиненного в коридор и сразу же «совершенно случайно» обнаружили в  шкафу для верхней одежды деньги. Под шумок незаметно исчез и опер «Резник». Дело сделано: вот взятка, а вот, мол, и чиновник, который ее вымогал! 
Мне запретили передвигаться, покидать кабинет, пользоваться телефонами. На требование пригласить адвоката и сообщить о произошедшем родственникам я получил категорический отказ. Я перенес настоящую пытку: в течение шести часов мне, страдающему сахарным диабетом и обострением болезни мочеполовой системы, запрещали пользоваться туалетом. 
Казалось, меня хотят доконать физически, я находился буквально в полуобморочном состоянии, но понимал: если сейчас останусь без медицинской помощи, жизнь моя прямо здесь и закончится. Именно поэтому в условиях физической и моральной пытки я и вынужден был подписать подсунутый мне протокол осмотра. После этого меня доставили в УБЭП, где продержали еще три часа и отпустили только после приезда «скорой». 
Два месяца в критическом состоянии я пролежал в больнице.

Зачем опера уничтожили оригинал записи?
А теперь обратите внимание еще на одно обстоятельство, которое катастрофически разрушает сценарий оперативников. Согласно материалам уголовного дела все наши разговоры с «Резником» скрытно фиксировались, а затем были переданы следователю. 
Подлинность видеоматериалов сторона защиты также поставила под большое сомнение. И в своих подозрениях была права. Выяснилось, что оперативники передали записи следствию под видом подлинных, а на самом деле это были копии, подвергшиеся тому же топорному монтажу. Например, из видеозаписи исчез огромный «кусок» примерно в десять минут. Этот кусок «отсечен» от финала нашей последней встречи с «Резником». То есть когда он входит в кабинет видно, а когда выходит - записи нет. 
В этом-то, на взгляд защиты, и зарыта собака. Не в тот ли момент, когда влетела группа милиционеров, и подбросил «Резник» свой пакетик в одежный шкаф, стоявший у самого выхода из кабинета? После налета милиционеров «Резник», как я уже говорил, тихо-тихо из кабинета исчез, хотя покидать его не имел права.
То, что деньги были подложены в самый последний момент, говорит следующее. Если бы «Резник» подбросил «пакетик» в шкаф ранее, то едва бы он мог оставить без присмотра такую огромную сумму в незакрытом кабинете, который у нас как проходной двор. Ведь он вместе со мной надолго покидал кабинет для оформления документов. 
Теперь понятно почему опера уничтожили оригинал записи? Пленка доказывала, что деньги я не брал, а «Резник» их подбросил в шкаф уже после того, как в кабинет влетели оперативники.
Мой коллега, которого оперативники «попросили» на выход, поначалу в материалах дела вообще не фигурировал. Вряд ли это можно назвать случайностью - лишние свидетели оперативникам  не требовались.
Вывод эксперта: «Реализуют провокационный сценарий»
Самое парадоксальное в том, что даже в смонтированных-перемонтированных копиях видеозаписи и намека нет на то, что я что-то вымогал и кого-то подкупал.
Это подтвердил и доцент кафедры лингвистики Ставропольского госуниверситета Сергей Красс, который по поручению Некоммерческого партнерства «Бюро независимых экспертиз «Спектр» исследовал записи моих с «Резником» разговоров. 
А вот фразы моего собеседника-оперативника, по заключению эксперта, явно реализуют провокационный сценарий. То есть оперативник был занят лишь тем, чтобы всунуть мне взятку, начисто позабыв о проверке подлинности заявления Колотухи. Но в соответствии со ст. 5 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий (то есть заниматься провокацией) должностным лицам, осуществляющим оперативно-розыскные мероприятия, – запрещено.
Обвинительное заключение держится лишь на показаниях трех свидетелей, утверждающих о якобы моем предвзятом к ним отношении, вымогательстве и необоснованных требованиях с моей стороны. Но никаких доказательств этому нет - одни голословные утверждения. Вместе с тем в постановлении Пленума Верховного суда РФ «О судебном приговоре», а также в ст. 14 УПК РФ сказано, что обвинительный приговор, любое решение судьи, следователя, дознавателя и прокурора не могут быть основаны на предположениях.
Со своим адвокатом мы не раз просили следователей устранить режущие глаз противоречия, которых полным-полно в материалах уголовного дела. Но следователи игнорируют явные нестыковки и разночтения в показаниях свидетелей. 
Признать несостоятельность обвинений, видимо, выше их сил и нездоровых амбиций.
Около года я и моя семья находимся в состоянии страшного психологического напряжения, уходит здоровье, болит душа от унижений, от незаслуженной «славы», которую люди в погонах  поспешили сделать фактом широкой публичности.     
Тем не менее я не намерен покорно идти на заклание, служа целям милицейской статистики с ее  весьма специфическими методами достижения целей. 
Я не хочу в тревоге ждать, когда очередной «свидетель», выполняя чью-то злую волю, захочет так же бестрепетно оболгать невиновного и закрепить «успех» охотников в погонах, вынув из рукава миллион-другой на реализацию провокационного сценария.
Да, в страшное и непонятное время мы живем, не зная, с какой стороны на тебя нападут, круша жизнь, судьбу твою и твоих близких. В этом случае остается одно: не опускать рук, изо всех сил, всеми законными методами, а главное публично бороться с теми, кто делает себе состояние и карьеру на беззаконии, чужой беде. 
 

Валерий БОБРЕНКО,
читатель «Открытой»
Ставрополь

Михаил27 февраля 2009, 09:22