Поиск на сайте

Начав войну с Германией, в России быстро поняли – расчёты на скорую победу были плодом богатого воображения

 
После объявления Австрией 28 июля войны Сербии российская дипломатия еще надеялась остановить разгоревшийся конфликт. Сам царь слал телеграммы кузену Вильгельму II, прося его выступить посредником. Тот обещал, что приложит всяческие усилия. Хотя и недвусмысленно давал понять, что вооруженное столкновение на Балканах можно было бы и локализовать – пусть австрийцы и сербы разбираются между собой сами…
«Я считаю, - писал он, - вполне возможным для России остаться зрителем австро-сербского конфликта, не вовлекая Европу в самую ужасную войну».
Выступила с предложением и Великобритания: передать спорный вопрос на суд четырех европейских держав.
Но не дремали и генералы. Появившийся запах пороха привел их в чрезвычайно возбужденное состояние. Так, генеральный штаб российской армии сначала настоял на частичной мобилизации войск, а следом – полной. Довод – иначе, случись война, не удастся вовремя поставить всех под ружье.
Германия на возникшую у соседа призывную суматоху отреагировала крайне нервозно. Вильгельм сразу предупреждает Николая о могущих наступить последствиях. И настойчиво предлагает прекратить военные приготовления, «которые… ускорили бы катастрофу…».
Царь было заколебался. Но генералы безапелляционно твердили свое. Не поколебал их упрямство и ультиматум Германии, требующий остановить всеобщую мобилизацию. Итог – первого августа, ближе к вечеру, германский посол граф Фридрих Пурталес вручил министру иностранных дел Сергею Сазонову ноту об объявлении войны.
Дожидаться полной мобилизации русской армии Германия себе позволить не могла. Начнись потом война - ей сразу пришлось бы воевать на два фронта.
 
Дан приказ ему на запад…
 
Но, объявив войну России, Германия свои армии двинула на запад. Против Франции - главного союзника русских. Как и предусматривал давно разработанный план генерала Альфреда Шлиффена. Суть его была проста. Пока Россия проводит мобилизацию своих резервистов, на что должно уйти, с учетом огромных пространств и полного бездорожья, от трех до четырех месяцев, Германия за шесть недель наносит сокрушительный удар по Франции. После чего поворачивает на восток. И никакой войны на два фронта. Чего так боялся в свое время Отто Бисмарк.
Только русские неожиданно оказались разворотливей. И выступили против Германии практически через две недели.
Если быть точным, 17 августа части первой армии генерала Павла Ранненкампфа пересекли границу Восточной Пруссии с западного направления. Три дня спустя с южного направления то же самое сделала вторая армия генерала Александра Самсонова. Замысел наступления был обозначен предельно ясно. «Сразу после окружения и разгрома немецкой армии, - пишет английский исследователь Барбара Такман, - русские войска должны были начать марш на Берлин, находившийся всего в 240 километрах за Вислой».
Восьмая немецкая армия по численности была почти вдвое меньше развернувшихся против нее двух русских армий. Казалось, успех сопутствует наступающим. Под деревушкой Гумбиннен первая армия одерживает важную победу. Тем самым, по образному выражению историка Николая Яковлева, «ворота в Восточную Пруссию были вышиблены». Реляция о виктории вызывает очередную волну патриотизма в российском обществе.
Но следом в рядах русских армий воцаряется полная неразбериха. О том, где противник и к чему он готовится, никакой осведомленности. Преобладает мнение, что он отступает по всему фронту. И Ранненкампф не находит ничего лучшего, как устроить длительный перекур недалеко от Кенигсберга. Хотя немцы как раз и опасались с его стороны преследования.
А армия Самсонова меж тем продолжает движение в поисках противника. При этом немцам становится известным все, что в головах русских генералов: команды передаются по радио открытым текстом. «У нас был союзник - наш враг, - признавался начальник оперативного отдела штаба немецкой армии полковник Макс Гофман. - Мы знали все планы противника».
Раз так, замысел ответного удара у германских штабистов созрел быстро. Они решили нанести его по приближающейся второй армии. Для чего спешно перебросили по железной дороге навстречу ей свои основные силы.
 
Реванш…
 
Любопытно, что решающее сражение разыгралось в местечке Танненберг (прежнее название – Грюнвальд). Именно здесь в 1410 году произошла знаменитая битва, в ходе которой польско-литовские полки наголову разгромили рыцарей Тевтонского ордена.
И вот в этих же местах в боях 26-30 августа 1914 года уже германцы одерживают верх над славянами: от второй русской армии, атакованной с обеих сторон, практически ничего не осталось. По разным источникам, она потеряла убитыми от 30 до 70 тысяч человек, в плен попало около ста тысяч. Сам командарм Александр Самсонов, взвалив на себя весь груз ответственности, застрелился.
Известный военный историк Андрей Зайончковский причину катастрофы определил так: «Русские войска в основном потерпели поражение не от германских войск, сколько от своих бездарных высших военачальников».
Действительно, ни генеральный штаб, ни штаб фронта толком не знали, в каких условиях происходит продвижение двух его армий. И нередко отдавали приказы, которые были далеки от реальности.
Правда, есть у нас исследователи, которые в поражении второй армии винят Францию. Это, дескать, по ее прихоти русским пришлось вступать в войну на скорую руку, не имея за спиной организованного тыла. И как доказательство приводят обращение к царю французского посла Мориса Палеолога: «Французская армия должна будет вынести ужасный удар 25 немецких корпусов. Умоляю Ваше Величество отдать приказ своим войскам немедленно начать наступление. В противном случае французская армия рискует быть раздавленной».
Но ведь имеется хорошо известный факт. Согласно заключенной с Францией военной конвенции, Россия просто обязана была на пятнадцатый день мобилизации выступить против немцев, «чтобы Германии пришлось сражаться сразу на западе и на востоке». Так что французский посол всего лишь подталкивал Россию выполнить обязательства, которые она приняла на себя.
С другой стороны, не Франция втянула Россию в войну, а, наоборот, Россия Францию. В Париже, в отличие от Петербурга, какой-либо военной помощи Сербии никогда не обещали.
А вот как английский историк Лиддел Гарт условно подводит черту в возникшей дискуссии: «На Восточном фронте кампания 1914 года показала, что германцы могут рассчитывать на разгром любой превосходящей их численно армии русских, но когда сталкивались равные силы русских и австрийцев, победа оставалась за русскими». Дальнейший ход военных событий это только подтверждает.
 
Жертвы были не напрасны?
 
Сегодня популярно мнение: Франция смогла избежать разгрома в самом начале войны только благодаря наступлению русских в Восточной Пруссии. Не оттяни они на себя часть германских войск, и победы французов и англичан в сражении на реке Марна, которое длилось с 5 по 12 сентября, могло не быть.
А ведь действительно, судьба союзников там в какой-то момент, казалось, висела на волоске. И французский маршал Фердинанд Фош по сему случаю писал: «Мы не можем забывать о наших союзниках на Восточном фронте, о русской армии, которая своим активным вмешательством отвлекла на себя значительную часть сил противника и тем самым позволила нам одержать победу на Марне».
Бесспорно, чухайся Россия с мобилизацией, без излишней суеты собирай своих призывников по отдаленным городам и весям, немцы в роковой час и смогли бы перебросить на подмогу из Восточной Пруссии войска.
Но речь, как правило, идет о двух корпусах, которые немецкие штабисты 25 августа с легкостью отправили в Восточную Пруссию, поскольку пребывали в уверенности, что уже завтра будут пить коньяк в Париже.
К месту назначения корпуса прибыли, когда вторая русская армия была уже разгромлена. Так что никакой надобности в них не оказалось. Но не участвовали они и в наступлении на Париж. Так вот, по мнению некоторых исследователей, именно отсутствие этих двух корпусов и привело немцев к поражению на Марне.
Действительно ли это так? Вопрос и сегодня остается дискуссионным. Например, историк Борис Соколов пишет: «Те два корпуса были переброшены из-под Намюра (город в центральной Бельгии. – Авт.), и все равно не успели бы принять участие в сражении на подступах к Парижу».
Впрочем, главное не в этом. Главное в том, что, спасая Францию от поражения, Россия в такой же степени спасала и себя. Одержи немцы победу, они на следующий день повернули бы на восток. Шансов у русских выдержать натиск пруссаков, да еще вкупе с австрийцами, не было никаких.
Русская армия не была готова к большой войне ни материально, ни морально. Из-за чего, кстати, в скором времени в Россию и пришла революция.
 
Виктор СПАССКИЙ, историк
 
 
Атакует русская пехота. Галиция, август 1914 года. Фото того времени.
 
 
Немецкие солдаты отправляются на фронт. Август 1914 года. Фото того времени.
 
 
 

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях