"Пёс с вами. Воруйте..."

Хотя моральному осуждению оно было подвергнуто еще в Ветхом Завете: «Я знаю, как многочисленны ваши преступления и как тяжки ваши грехи: вы притесняете правого, берете взятки, а нищего, ищущего правосудия, гоните от ворот…» (из Книги пророка Амоса, 5-я глава).

А «под статью» попало еще раньше. В XVIII веке до нашей эры в знаменитых законах вавилонского царя Хаммурапи, высеченных на железном столбе, можно было прочесть: «Если судья разобрал дело, вынес решение и изготовил документ с печатью, а затем решение свое изменил, то этого судью следует изобличить в изменении решения. Кроме того, его должны согнать с его судейского кресла…»

А если проворовавшегося приходилось наказывать «по всей строгости», делали это в те времена с особой изобретательностью. Так, чтобы и потомкам было что вспомнить.

Одно из свидетельств тому есть в описаниях древнегреческого историка Геродота. Он рассказывает, например, как персидский царь Камбис II велел одного из своих судей, вынесшего за подношение несправедливый приговор, казнить, а потом содрать с него кожу.

Ею обтянули судейское кресло, в которое потом был посажен сын казненного. И тот, выполняя обязанности судьи, должен был все время держать в голове, какой изгиб судьбы ожидает его за неправосудие…

Голландский художник Герард Давид в 1498 году запечатлел описанный случай в картине «Суд Камбиса» или «Сдирание кожи с продажного судьи». Она потом долго висела в зале судебных заседаний ратуши города Брюгге, напоминая служителям Фемиды, что есть и… Всевышний судия.

Боролись со взяточничеством, и тоже не без «творческих подходов», и русские правители. Правда, священного страха нагнать так и не сумели…

 

Хороши гусиные лапки

 

Среди русских царей особенно любил «перебирать вороватых людишек» грозный царь Иван Васильевич. По мнению некоторых историков, он и опричнину затеял не в последнюю очередь для ведения эффективной борьбы с лихоимством. И летописец, которому по статусу нужно было быть беспристрастным, скупой строкой извещает, что при нем многие слуги государевы «от своего стяжания лишились живота и вотчин». 

Именно при Иване Грозном в 1550 году был издан Судебник, впервые предусматривающий смертную казнь за взяточничество. 

Сохранились и летописи, повествующие о первой российской казни за мздоимство. Случилось это событие в 1556 году. Казнили дьяка, который «гуся, нашпигованного монетами, принял, слишком большой посул взяв». Народ тогда безмолвно наблюдал, как ему на торговой площади сначала отрубили ноги по колено, потом – руки по локоть.

Присутствующий при этом царь участливо спросил у изнемогающей от болей жертвы: «Вкусно ли гусиное мясо?» Потом несчастному отрубили голову.

В 1558 году французский посол Арнольд Шемо доносил в Париж: «Московию не узнать – страх смерти изменил эту страну так, что наши купцы теперь не знают, как дела вести. Даже местные княжны подарков не берут, ибо каждый день мздоимцев прилюдно разрубают на куски прямо на городской площади».

Знаток той эпохи историк Руслан Скрынников отмечал: «Грозный прощал дьякам «худородство», но не прощал казнокрадства и «кривизны суда».

 

«Земля любит навоз, а воевода - принос»

 

А вообще, привычку «брать» заложили еще в Киевской Руси. Тогда чиновников, занимающихся сбором виры (налогов) в отдаленных регионах, должны были содержать члены общины, на территории которой они находились.

Другими словами, община из своего кармана скидывалась на содержание явившегося фискала. И делать это обязывала «Русская правда» - свод законов, написанных при Ярославе Мудром. Определяла она и размер «суточных» мытарей.

Но кто на местах знал эти подробности? Потому «сверхнормативные» подношения стали обычным делом. А величина их определялась аппетитами княжих людей.

На первых порах и Московского царства государеву службу полагалось нести задаром. Считалось, что тот же дворянин уже вознагражден полученным поместьем. А поскольку поток жалоб на «великую скудость» со стороны служилых не прекращался, нашли выход: отправлять их на год-два на кормление.

Попав в какой-нибудь уезд, они выполняли стандартные чиновничьи обязанности, а кормило их общество. Потому они и назывались «кормленщиками».

Как писал Василий Ключевский: «Истратившись на службе, покормится наместник или волостель в уезде год или два, пополнит свои «животы» и с восстановленным достатком вернется в столицу служить, исполнять бездоходные военные и другие поручения государя в ожидании новой кормовой очереди». 

Как «животы» пополнялись, секрета не составляло. Ведь это был тот самый случай, когда своя рука – владыка…

Чувствительным к жалобам народа на чиновничью алчность оказался Иван Грозный. В молодости он проявлял немалые наклонности к реформаторству. И потому одним указом он ликвидировал кормление, а другим – ввел на местах самоуправление. Иначе говоря, передал власть на местах в руки выборного земства. Уровень поборов и жалоб сразу упал.

 

И на императора бывает проруха

 

Ну а больше всего легенд, связанных с антикоррупционной борьбой, сохранилось о Петре I. Он, как известно, любил ставить все на широкую ногу. Как он охаживал палкой за воровство своего любимца Алексашку Меншикова, наверное, знают все со школьной скамьи.

Но этим антикоррупционные порывы царя не ограничивались. Он ввел в Сенате должность обер-фискала, находящийся при которой обязан был отслеживать «всякие взятки и кражи казны» и все то, что может привести «ко вреду государственного интереса». И если это вскрывалось, доносить «наверх». Но и здесь случались казусы.

Обер-фискал Алексей Нестеров, к которому Петр не скрывал своих симпатий, затеял ряд скандальных дел. Например, осмелился вывести на чистую воду сибирского губернатора князя Матвея Гагарина.

В своих заснеженных палестинах он воровал, словно царь ему кум. Закованного в железо, его доставили в Петербург и повесили.

Но прошло не так уж много времени, и уже сам глава «финансовой разведки» погорел на внушительных взятках. И его ожидала самая жестокая казнь – колесование. Петр лично наблюдал за совершаемой экзекуцией. 

А однажды разгневанный император обратился к генерал-губернатору Павлу Ягужинскому: «Пиши указ! Ежели кто-нибудь украдет денег, что можно купить добрую пеньковую веревку, то его на оной веревке и повесить без сожаления!» Ягужинский обомлел: «Государь, последствия будут ужасными!» - «Пиши! Или я уже не император»?! - вышел из себя Петр Алексеевич.

На что Ягужинский откровенно ответил: «Вы – император, всемилостивейший государь, но рискуете после такого указа остаться императором без подданных. Все мы воруем, кто больше, кто меньше».

По воспоминаниям самого Ягужинского, после этого Петр остыл. Грустно усмехнувшись, лишь махнул рукой: «Пес с вами… Воруйте и дальше».

 

Своим - всё, остальным - закон

 

В борьбе с лихоимством российские правители были почти одинаково рьяны. Но при этом объединяла их одна примечательная особенность, которой не следовал разве что «чудаковатый» император Павел, – своих любимцев, погрязших во взяточничестве, они на дыбу не посылали. Воздействовали на них «по-домашнему». Как, например, Петр на Меншикова. 

Николай I тоже считался заядлым борцом с казнокрадами. Но когда ему донесли, что генерал и обер-полицмейстер Петербурга Сергей Кокошкин «сильно берет», царь ответил: «Мне сие ведомо, но я спокойно сплю, зная, что он полицмейстер в Петербурге». При этом все знали, что нечистый на руку генерал входил в круг доверенных лиц императора.

Наблюдая за чиновничьей жизнью со стороны, английский журналист Джордж Меллоу в то время писал: «В этой стране все любыми способами пытаются проникнуть на службу к государю, чтобы не работать, а воровать, брать дорогие подарки и жить безбедно».

 

Послесловие

 

Времена прошли, а нравы так и не поменялись. И на вопрос: «Что делается в России?» - можно ответить, как некогда ответил Николай Карамзин: «Воруют-с».

Между тем известно, что сингапурский премьер Ли Куан Ю, в 60-е годы прошлого века начавший борьбу с мздоимством, в своих усилиях опирался на лозунг: «Хочешь победить коррупцию, будь готов отправить за решетку своих друзей и родственников». Что, кстати, ему реально и пришлось сделать, посадив некоторых из своих близких друзей. 

Сегодня это азиатское государство входит в пятерку наименее коррумпированных стран. 

 

Виктор СПАССКИЙ, 

историк