Роль на изломе

 Очерк о жизни великого ставропольского актёра Михаила Кузнецова (1913-1995)

Юности прекрасные порывы
Михаил Прокопьевич был сибиряком, родом из того самого Петровска-Забайкальского, куда были сосланы декабристы. Дед его был из яицких казаков, переселившихся в Сибирь, и в семье сохранялись традиции казачества: собранность, строгость, требовательность к себе и детям.
Отец Кузнецова яростно противился его увлечению театром, желанию учиться, и парень ушел из дома. И уже в восемнадцать лет он играл на сцене Иркутского театра рабочей молодежи (ТРАМе), затем переехал в Горьковский ТРАМ, где прослужил до конца войны.
В послевоенные годы вся труппа в полном составе отправилась в далекий сибирский город Томск, чтобы основать здесь драмтеатр. Художественным руководителем его стал Павел Антокольский, впоследствии известный поэт. Именно в его коллектив и был зачислен молодой, но необычайно одаренный артист.
В Томске Кузнецов сыграл около десятка главных ролей, причем более всего ему удавались образы молодых, радостных, чистых душой людей. Например, в антирасистской пьесе Питера Абрахамса «Тропою грома» 22-летний актер играл чернокожего американского юношу Джима: его голос срывался, когда он произносил свой главный монолог с протестом против несправедливости жизни и призывом к борьбе.
Затем был светловолосый порывистый бунтарь Олежка, протестующий против мещанского уклада семьи, в спектакле по пьесе Виктора Розова «В поисках радости». Зрители восхищались поразительной чистотой, задором, легкостью Кузнецова в этой роли. Более тридцати раз Кузнецов выходил на томскую сцену в психологической драме, поставленной ставропольским режиссером Александром Шумилиным, «Чти отца своего». А в спектакле по пьесе Елизаветы Бондаревой «Хрустальный ключ» он играл пограничника Димку. Неприхотливый сюжет в духе начала 1930-х годов воспринимался зрителями с восторгом только потому, что в главной роли был блистательный Кузнецов (в постановке он пел и умирал, не допев куплета).

«Для вас Шекспир – не затхлый ветер»
Вскоре Кузнецов сыграл Митрофанушку в знаменитом «Недоросле» Фонвизина, поставленном главным режиссером театра Антокольским.
Этот шедевр русской драматургии XVIII века и спустя два столетия восхищал зрителей: томская постановка «Недоросля» имела шумный успех даже в Москве. А сам Антокольский посвятил Кузнецову следующие строки:
Еще вы молоды по чести,
Еще по совести скромны,
Живите же, растите вместе
С могуществом родной страны.
Для вас Шекспир - не затхлый ветер
Каких-то рыцарских гробниц.
Да будет вечно чист и светел
Для вас огонь его страниц.
Именно в Томске Михаил Кузнецов встретил свою будущую супругу – Зою Поздняеву. Она была родом из Ставрополя, в 1942 году отправилась на учебу в Томское педучилище, за безупречную учебу ее назначили театральным критиком и заведующей литературной частью драмтеатра. И вот однажды на спектакле она увидела на сцене Кузнецова и влюбилась с первого взгляда.
В 1951 году Кузнецов с супругой переехал в Ставрополь. В краевом драмтеатре у него было огромное число ролей – в пьесах «Семья» и «Ревизор» Гоголя, «Лесе» Островского, «Дворянском гнезде» и «Накануне» Тургенева. Супруга актера преподавала в Ставропольском пединституте, занималась театроведением.
  
 

«Спрессовал эмоции, нервы, психику»
В 1952 году Кузнецов сыграл в «Тридцати сребрениках» Говарда Фаста главного героя – Дэвида Грэхема, отца семейства, маленький уютный мирок которого подчинен американскому «трафарету жизни».
Обитатели этого мирка вынуждены делать выбор: или ты предатель, или борец. Грэхем в блестящем исполнении Кузнецова делает свой выбор: предав близких, он выбивается из числа средних американцев и входит в круг богатых.
В 1964 году к юбилею Михаила Шолохова режиссер Рафаил Рахлин поставил в Ставрополе «Поднятую целину» по второй книге романа. Одним из центральных образов постановки стал дед Щукарь в исполнении Кузнецова. С первой сцены актер начинает утверждать Щукаря как личность: выходец из беднейшего донского казачества с радостью встречает победу революции, он бесконечно гордится своим правом, данным ему советской властью, высказывать свое мнение.
В исполнении Кузнецова Щукарь остается балагуром и шутником, но при этом актер довел частный характер до высокого обобщения, сыграв очевидную социальную трагедию прошлого.
Театр для Кузнецова был самым святым местом, свои роли он не играл – проживал. Известный журналист, бывший актер нашего драмтеатра Геннадий Хасьминский вспоминал: «Многолетней мечтой Кузнецова была роль царя Федора в пьесе Алексея Толстого «Царь Фёдор Иоаннович». Наконец, ее включили в репертуар. Это была сложнейшая роль: Федор хочет сделать для России много доброго, но не может, ведь Борис Годунов и бояре опутывают царя удушающей сетью интриг. Михаил Прокопьевич репетировал, предельно спрессовав эмоции, нервы, психику. И не выдержал – сломался, на репетиции ему стало плохо, он потерял сознание и заболел». Хорошо зная Михаила Кузнецова, режиссеры и лучшие друзья подумали: счастье, что не сыграл царя Фёдора.
Ведь в истории русского театра было два трагических случая, и оба во МХАТе. Во время репетиции роли Ивана Грозного в пьесе «Трудные годы» у Николая Хмелёва, а позднее на спектакле «Царь Фёдор» у Бориса Добронравова не выдержало сердце... Одному было 44 года, другому – 53.
О том, как Кузнецов готовил свои роли, рассказывала самый близкий его человек – жена Зоя Михайловна: «Этот процесс проходил у него внутри непрерывно. Он ложился спать, но не спал. Часто вставал, что-то бормоча себе про себя, а едва наступал рассвет, выходил из дома. Бродил по улицам и возвращался, чтобы позавтракать, затем спешил на репетицию». Кстати, Кузнецов никогда не давал интервью журналистам, повторяя: «Мое дело – играть, их – писать».

Лениниана длиной в 30 лет
Михаил Кузнецов – единственный советский актер, который сыграл главные роли во всех 24 пьесах ленинианы: «Человеке с ружьем», «Шестом июля», «Именем революции» и многих других.
Впервые роль Ильича он в 1944 году исполнил еще в томском театре в пьесе Бориса Горбатова «Юность отцов», а год спустя, в дни Победы, Кузнецову поручили роль Ленина в «Кремлевских курантах». В его исполнении 16-летний Володя Ульянов горяч, хочет все понять, докопаться до причин. Он как ртуть, весь в движении, но в нем уже угадываются черты будущего вождя. А в последних эпизодах пьесы молодой Владимир Ильич – уже закаленный испытаниями революционер.
Когда уже в Ставропольском драмтеатре Кузнецову поручили роль Ленина в спектакле «Именем революции», он очень волновался: как не повторить уже сыгранное?! И актер погрузился в глубокое изучение ленинских статей, документов, воспоминаний, записей речей, встречался с теми, кто лично знал Владимира Ильича.
Без этой огромной научной работы Кузнецов не мог бы достоверно воссоздать образ великого мыслителя. Долго совершенствовал он и свой грим, добиваясь портретного сходства.
Лениниана Кузнецова – это прежде всего поиск своего пути в раскрытии характера вождя революции. Многолетний путь роста актер завершил в фильме Льва Кулиджанова «Синяя тетрадь», где уже на пробах покорил своей игрой всю съемочную группу.
После выхода на экраны в 1964 году фильм имел колоссальный успех по всей стране, а затем и в Европе. Михаила Прокопьевича наперебой приглашали в театры крупнейших городов страны, но он остался верен Ставрополю, который проникновенно любил.
Спустя два года после «Синей тетради» он сыграл вождя в «Залпе «Авроры», за что был награжден орденом Ленина, а в 1971 году ему было присвоено звание народного артиста СССР.

«Он пел, как божья птаха»
Великий актер был талантлив во всем: писал картины, много музицировал. Уходя в лучшие уголки леса, с самозабвением писал пейзажи, которые затем дарил друзьям. Замечательный искусствовед и журналист Галина Пухальская вспоминала: «Слышали ли вы, как поет в лесу Михаил Прокопьевич? Это удивительное зрелище!
Кузнецов любил природу. Но не так, как любят ее горожане. Он ходил в лес не на пикник и даже не на прогулку. Он припадал к земле, к травам, к цветам, чтобы набраться новых сил. Он шел в лес за радостью и выходил оттуда, излучая ее.
Однажды, в момент такого душевного подъема, я услышала его пение. Он пел, как божья птаха, выводя трели и высвистывая коленца, пел от полноты чувств, и это было прекрасно...»
Однако финал актерской жизни оказался трагичным. Михаил Прокопьевич был еще полон творческих сил, когда двери краевого драмтеатра закрылись за ним – его отправили на почетную пенсию.
Пожалуй, это только москвичи и питерцы берегут любимых артистов и дают им возможность играть, пока хватает творческих сил. Например, народный артист Николай Анненков играл в Малом театре до 100 лет, Владимир Зельдин выходит на сцену в 97, народные артисты Ольга Аросева и Вера Васильева – в 86.
Кузнецов бы тоже мог работать в Ставропольском драмтеатре, который давал ему жизненную энергию, до 80 лет, подарив зрителю множество новых образов, а себе – годы счастливой жизни. Оставшись без любимой работы, он стал быстро угасать и умер в 1995 году, навсегда оставшись в памяти коллег и тысяч ставропольских зрителей настоящим рыцарем театра.

Виталий НИКИТИН,
историк-краевед
Ставрополь