Романтик, кудесник...

Как оживить дерево, знает пятигорский мастер Аркадий Шоров

В Пятигорской городской библиотеке имени Горького работает выставка мастера деревянной скульптуры Аркадия Шорова, недавно отметившего 75-летие. Сам он родом из Пятигорска, по образованию геолог, после окончания Московского института цветных металлов по распределению попал на Дальний Восток. За двадцать лет прошел в экспедициях самые отдаленные уголки СССР.
В дальневосточной тайге первый раз и увидел капы – замысловатые наросты на больных деревьях, которые на разрезе напоминают мрамор. Насобирал целую коллекцию и, вернувшись домой, взялся за резец, превращая мягкие и пластичные, но бесформенные капы в оригинальные скульптуры.
В активе у Аркадия Яковлевича несколько десятков работ, самые яркие из которых и легли в основу пятигорской экспозиции. Всего на выставке представлено 25 произведений, большинство – это любимые мастером портреты. Работа над каждым образом, по признанию скульптора, занимает несколько месяцев, а то и лет: Шоров досконально постигает внутренний мир человека, которого изображает в дереве, читает воспоминания его современников, мемуары, биографические исследования. Поэтому свои скульптуры он никогда не продает, сколько бы ни предлагал покупатель.
И взглянуть чужому человеку в душу Шорову удается блистательно. Наиболее удачны у скульптора мужские образы – причем именно образы брутальных, жестких, несгибаемых мужчин. Скажем, фактурно очень похожи лица предводителя кавказских горцев Шамиля и предводителя иудейского народа Моисея – волевые, прорезанные глубокими морщинами, каждая из которых – словно отметина судьбы за пережитые страдания.
Поразителен по эмоциональной силе портрет Бетховена – разлетающиеся кудри, плотно сжатые губы и полубезумный взгляд гения. А Емельяна Пугачева мастер изобразил на дыбе – полуголый мощный торс, окладистая борода и лихой взгляд, словно бунтарь бросает вызов самой Смерти.
Мастер умело использует фактуру дерева, которое, в отличие от гипса или бронзы, живое, и поэтому лучше подходит для передачи человеческой природы. Например, работа «Хиросима» – застывшее, как маска, женское лицо, в котором акцент для зрителя сделан на открывшейся кровоточащей язве.
Или вот работа «Демон»: хитроватая морда, чем-то похожая на Горлума из «Властелина колец», словно выплывает перед зрителем из сумеречной мглы – необработанного массива капа. Ироничное наблюдение «Папуас», где грубые деревянные наросты мастер ловко использует для стилизации непослушных черных локонов, обрамляющих простодушное лицо с прищуром.
Не чужд мастер и бытового лиризма. Например, очень проникновенная работа «Пусть всегда будет солнце» – розовощекий ребенок-колобок, лежащий в колыбели маминых рук. Из этого же ряда «Разговор с мамой» – слитые воедино два женских лица как символ неразрывной связи поколений.
Причем Аркадий Яковлевич не только талантливый скульптор, но и поэт: экспозицию украшают его стихи. Причем в них, как и в скульптурных работах, весь эмоциональный спектр - от тонкого лиризма до самоиронии. Мне, например, более всего запомнилась подпись под работой «Автопортрет»:
Был круглый кап,
Теперь – автопортрет,
И у меня сомнений больше нет,
Что я – не Пушкин:
Из такого капа
Не сотворить кудрявого арапа.
В книге отзывов к выставке – десятки откликов, пишут люди из самых далеких уголков страны, и в каждом – искренняя благодарность за ту теплоту, которую дарит людям Аркадий Яковлевич своими работами: «Вы великий талант, как за одну жизнь столько успеть!», «Уважаемому автору – романтику, кудеснику, неравнодушному к окружающему миру человеку - огромное спасибо», «Красота! Образно! Чудно!», «Вы транслируете себя в своих работах, ваш внутренний мир удивительно богат и светел».

Антон ЧАБЛИН