Поиск на сайте

Ставропольские историки написали книгу о русских дезертирах в иранской армии конца XVIII - начала XIX века. Для России это - предатели, для её врагов - пример ловкости и дисциплины

 
В московском фонде «Русские Витязи» в серии «Ратное дело» вышла книга «Персидская армия в войнах с Россией с 1796 по 1828 год». Авторы - сотрудники Северо-Кавказского федерального университета: доцент кафедры истории России Алексей Кругов и старший научный сотрудник управления организации научных исследований вуза, кандидат исторических наук Максим Нечитайлов.
 

Становление иранской регулярной армии в первой трети XIX века проходило под большим влиянием извне и во многом определялось соперничеством противоборствующих западных держав.

Уже начало первой войны с Россией выявило отсталость военной организации Ирана. В первую очередь это касалось вооружения и тактики боя.

Поэтому, по примеру Турции, наследный принц Аббас-мирза и его отец Фатх-Али-шах создают войско, способное противостоять армии сильного государства. Если теоретические познания в области военной мысли Аббас-мирза приобрел из оттоманских источников, то за практическое обучение отвечали европейцы.

Русские, французские, английские военные поочередно пытались организовать персидскую армию на европейский образец.

Первыми военными наставниками персиян стали русские. Из беглых солдат Аббас-мирза набирал инструкторов «для введения и утверждения системы недавно принятой воинской дисциплины».

Очень скоро русских заменили французы, однако русские по-прежнему помогали внедрять «преимущества европейской военной организации» в армию шаха. Им было «велено муштровать персидские войска, набранные и экипированные на русский манер».

Наряду с французскими офицерами, муштровавшими эриванскую пехоту, русские занимались обучением барабанщиков. Но персы нашли лучшее применение дезертирам.

«Русские - соседи и враги наши, - говорил Аббас-мирза, - рано или поздно война с ними неизбежна, а потому нам надо ближе знакомиться с их боевым учением, чем с учением англичан».

В силу этих соображений персидское правительство, «зная храбрость русских солдат», всегда охотно, «с великими выгодами», принимало на службу русских дезертиров, бежавших из кавказских полков.

Так, например, из отряда полковника П.М. Карягина в июне 1805 года к персам перешли поручик 17-го егерского полка Емельян Лисенко, четыре унтер-офицера и 53 рядовых, егерей и мушкетеров.

Это было настолько позорное событие в истории русской армии, что отечественные военные историки впоследствии отказывали поручику Лисенко в русском происхождении. В Тавризе под началом Лисенко существовала «образцово-инструкторская» русская рота.

«Посмотрел на Лисенка и наших солдат, в ружье стоявших, до ста человек, в тонких мундирах, - отмечал майор Степанов, побывавший на приеме у Аббас-мирзы. - Шах-зада (Аббас-мирза. - Авт.) невероятно хорошо их содержит и любуется ими». Приток дезертиров значительно усилился в ходе неудачного Эриванского похода графа И.В. Гудовича.

«Само собою разумеется, - отмечал востоковед В. Ханыков, - что русский солдат, хотя и преступный и бежавший из своего отечества по разгулу или своеволию, был несравненно способнее к отправлению обязанностей регулярной военной службы, чем ленивый персиянин, не понимавший ни пользы дисциплины, ни необходимости подчиниться ей.

И потому нетрудно угадать, что наши перебежчики приобрели в короткое время доверие и внимание персидского правительства... выгоды, которые они не только сохранили, но и увеличили смелостью и сметкою, свойственными в такой степени русскому человеку».

Около 1809 года, когда численность дезертиров достигла уровня половины личного состава Эриванского полка, Аббас-мирза перевел их в Тавриз и образовал из них отдельный батальон (под началом Самсон-хана) в составе своей гвардии. Назвали его Багадеран, то есть «Богатырский», куда вошло около тысячи человек.

Итак, батальон комплектовался из военнопленных и беглых солдат с дополнением из местных христиан. Офицерами у них были русские и уроженцы Закавказья. Большая часть личного состава сохраняла христианскую веру.

Некоторые, спасаясь от выдачи в Россию, формально приняли ислам. Самсон-хан, командир батальона, установил в батальоне суровую дисциплину. Но при этом солдатам своевременно платили жалованье, дозволяли жениться и жить в собственном доме. Все это привлекало дезертиров из русской армии.

«Да и как было тогдашнему солдату не соблазниться на подстрекательства персиян? Тут тяжелая лямка на долгие годы, а там дорогая свобода и жен вволю!» - писал декабрист А.С. Гангеблов.

Организация русского батальона установилась к началу 1820-х годов. Дезертиры делились на семейных и холостых. Семейные солдаты, осевшие на полученном участке земли, составляли батальонный резерв, и у них же квартировали холостые дезертиры, когда «богатырей» распускали по домам.

Батальон нес караулы во дворце наследника, а потом и шаха. Аббас-Мирза имел к дезертирам большое доверие, составил из них свою стражу. Батальонный оркестр - лучший в персидской армии - составляли тридцать русских музыкантов.

Вместе с тем появление дезертиров способствовало распространению алкогольных напитков: «Вот русские солдаты, что к нам в батальон пришли, - ни один не умел ничего делать! Только много пили араку». Пьянству дезертиры предавались «под любым предлогом и при первой возможности». Аббас-мирза даже разрешил открыть винную лавку в Тавризе для нужд батальона.

Невзирая на потери в обеих войнах с Россией, Багадеран оставался самой надежной, боеспособной и дисциплинированной частью иранской армии. Он верно служил своему новому военачальнику,  составляя «надежду на штурмах и в делах решительных», а также «в случаях внутреннего возмущения или религиозных волнений». Боевые качества этого батальона были еще заметнее на фоне других частей «регулярной» персидской армии.

Говоря же о военных преобразованиях в Персии, стоит отметить, что «попытка привлечь европейскую дисциплину в персидскую армию не только провалилась, но и привела к обратному результату». Накопленные столетиями традиции при организации новой армии преодолеть не удалось. Единственная боеспособная и дисциплинированная единица - русский батальон - так и осталась привилегированным и уникальным формированием.

 
Олег ПАРФЁНОВ
 

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях