"Ряженые" или оплот государства?

Создание на Ставрополье казачьей гвардии способно решить многие запущенные проблемы, убеждён собеседник «Открытой»

История взаимоотношений казачества и государства зачастую имела конфликтные и даже трагические последствия. Известное всем подтверждение тому – восстания Разина, Пугачева, Булавина. Поэтому несение казаками госслужбы стало исключением из правила не только в российской, но и в мировой истории, когда соблюдение закона сочеталось с вольницей, анархией и открытыми протестами против официальной политики властей.
Тем не менее испокон веков казаки для государства в мирное время были землепашцами, а в военное – мощным резервом. Причем резервом, отвечающим высоким требованиям. На том казачество и держалось – шашка и земля, а в редкие часы отдыха – чарка. Ныне, кажется, чарка в казачьем арсенале стала главной.
Как вернуть казачество «в строй», а с ним и высокое историческое его предназначение, с «Открытой» своими мыслями поделился зампредседателя Общественной палаты Буденновска и Буденновского района, член «Единой России» с 2004 года, бывший оперативный работник Евгений ПЕРКУН.

– Евгений Анатольевич, что вообще происходит с казачеством сегодня, откуда столько страстей?
– Два десятка лет назад, задумав реанимировать казачество, ликвидированное большевиками как класс, первый российский президент Борис Ельцин выпустил джинна из бутылки.
Люди, сохранившие ген казачества, вспомнили о своих корнях, воспрянули. Казачество будто бы народилось заново, все чаще заявляя о своих особых правах в обществе, не скрывая политических амбиций, которые все усиливались.
Не ожидая такого эффекта, власть напряглась и стала соображать, как бы этого джинна с пробудившимся национальным самосознанием снова загнать в сосуд забвения.
Но, поняв, что сделать это будет уже не просто, решила сыграть на тщеславии казаков, попросту стравив их. Для этого придумали понятие «реестра», искусственно разделив сословие на официальных реестровых казаков и общественников, иными словами – «беспризорных».
Это деление на классы, естественно, породило между казаками трения. Со временем размолвки переросли почти в открытые противостояния, где каждая сторона доказывает, что именно они настоящие казаки, а их оппоненты – так, примазавшиеся маргиналы.
При таком разброде и шатании казакам не до структурного строительства, они заняты дележкой ничего не значащих должностей, регалий и прочей мишуры из гардероба голого короля.
Именно поэтому их и стали называть ряжеными – ничего, кроме красивой формы, этих людей не занимает, так они публично самоутверждаются.
– После предложения краснодарского губернатора Ткачева вооружить казаков у многих возникло опасение, что Кубань «ляжет» под рэкетом «лампасных группировок». Думаете, опасения эти реальны?
– На мой взгляд, вполне реальны, ибо в массе своей казаки сегодня – это толпа слепых, ведомая слепыми поводырями. При таком раскладе рационально действовать и принимать ответственные решения в их среде некому. Интеллигенция, в 1990-х потянувшаяся было в казачество, очень скоро от него дистанцировалась.
– Кто же остался? Какую характеристику вы бы дали этому поднимаемому на пьедестал сословию?
– Я часто бывал и бываю на мероприятиях казаков в Буденновском районе, и убедился, что сделаны они из крестьянско-мужицкого теста с сильным привкусом мелкособственнических, меркантильных, антисоциальных интересов.
Встречается среди казаков и откровенная шпана – хотя и с офицерскими погонами на плечах, но не имеющая истинного представления об офицерской чести, дисциплине, субординации. Главное ее оружие – луженая глотка и ничем не подкрепленные амбиции.
– Не резко ли судите, Евгений Анатольевич?
– Может быть, но ведь я говорю правду. Пусть проникнутые духом истинного патриотизма казаки (а таких ведь, утверждаю, тоже немало) простят меня за эту резкость суждений.
Предки нынешних казаков несли пограничную службу от Балтики до Тихого океана, имели заслуженные воинские привилегии и миллионы десятин земли, которую обильно поливали потом своим, чтобы кормить многодетные семьи.
Казаки не только были востребованы, но еще являлись, в общем-то, передовым сословием российского общества. Они несли в себе дух свободы, независимости, были хозяевами на своей земле, которую бережно, с любовью возделывали. А что сегодня?!
Финансовая оценка деятельности того же Терского казачьего войска краевой властью равна двум десяткам миллионов рублей. Гроши! Да и деньги эти в основном идут на поддержку штанов в буквальном смысле слова – высшие чиновники в крае полагают, что кроме парадной формы казакам ничего не надо.
– Была же инициатива наделить казаков землей, пусть бы не бездельничали, пахали на ней…
– Выделить 70 тысяч гектаров пахотных земель в плодородных районах края терским казакам действительно обещал полпред президента на Северном Кавказе Александр Хлопонин.
Наделы хотели передать напрямую, минуя коммерческих посредников, и на тех условиях, что казаки сами будут работать на земле, а не спекулировать, сдавая ее в аренду. Для этого обещали даже помощь в виде кредитов и лизинга для создания эффективных сельхозпроизводств.
Инициатива просто прекрасная! Впервые в постсоветской истории казаку хотели вернуть одно из главных его предназначений – хлебопашца. Пусть трудится сам, приобщает к труду в поле детишек, возрождает культурные традиции, ибо казак крепок традицией.
С тех пор прошло полтора года, и этот вопрос полпред больше не поднимал. Молчат краевые власти.
Но проблема казачества глубже, оно ведь не фермерское сословие. Главная беда казака даже не в отсутствии земли, а в том, что его близко не подпускают к служению обществу и государству. Не подпускают к охране народных интересов и социальных устоев там, где они живут.
И в первую очередь не дают возможность противостоять действиям коррупционных чиновников, которые втихую распродают землю, за взятки прописывают незаконных мигрантов, тем самым вытесняя коренное население.
– Ну, не скажите. Вон терские казаки патрулируют улицы, под охрану им обещают передать ряд социальных объектов… О каком служении вы говорите еще?
– Да, казаки ходят по улицам в составе полицейских нарядов, некоторые даже искренне полагают, что в этом и состоит их историческое предназначение. Пусть уж не гневаются на меня, но они похожи на наивных подпасков, которым пастух дал пощелкать кнутом.
В трудные для России времена казаки объединялись и вставали на защиту державы. А нынешние от безделья и невостребованности деградируют, опускаясь на дно. Это растление казачества все больше отдаляет его надежды на собственное возрождение.
– Что же предлагаете?
– Чтобы поднять лучших представителей этого сословия на прежний исторический пьедестал, в местах компактного проживания на его основе необходимо создать что-то вроде казачьей гвардии, наделив ее рядом полномочий. Иными словами, сформировать резерв России.
– О каких полномочиях вы говорите?
– Гвардии должны быть частично переданы функции административных и силовых госструктур, которые сегодня коррумпированы, неэффективны и со своими обязанностями едва справляются.
Например, по охране общественного порядка. Для этого в местах компактного проживания казаков должны появиться оперативные отделы по обеспечению общественного порядка на определенной территории, а также отделы по связям с общественностью.
Зная обстановку в районе дислокации, казачья гвардия может эффективно противостоять коррупции, ставшей угрозой национальной безопасности, и кадры для этой работы в казачьей среде найдутся. Это позволит разорвать кольцо круговой поруки в правоохранительной среде, поскольку не всякий прокурор, следователь, судья, дознаватель, гаишник рискнет пойти против представителей народа в лице гвардии.
Своими полномочиями с казаками должны поделиться миграционная служба, наркоконтроль, ряд экологических ведомств, комитет края по делам молодежи.
Заметьте, по всем перечисленным мною направлениям работа в крае, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Бесконечные реформы не помогают, только деньги на них из бюджета улетают со свистом в трубу.
– Что мешает создать казачью гвардию на основе той же полиции? Совместное патрулирование улиц – неплохой для этого задел…
– Ни в коем случае делать этого нельзя, это путь в никуда! По сути, произойдет пополнение полицейских рядов за счет казаков, которых коррумпированная правоохранительная машина подомнет под себя и перемелет, как это происходит со всеми, кто попадает в ее жернова.
В этом случае есть опасность использования казачьих отрядов в составе полиции для подавления протестных настроений народа (что, к слову, активно практиковала еще царская власть). Не так давно подобное произошло в Сочи.
Как рассказывают очевидцы, горожане там вышли на площадь с протестом против действий местной полиции, участвующей в рейдерских захватах земельных участков граждан, на которых якобы должны разместить олимпийские объекты. К митингующим прибыла полиция, но в противостояние с людьми вступать не стала, а вызвала на подмогу казаков, которые тут же ринулись в бой. Случилось мордобитие.
– Вот вы говорите, что казакам нужны некоторые официальные полномочия, которые они могут использовать для противодействия коррупции в органах муниципальной власти, правоохранительных структурах, миграционной службе… На каком уровне эти полномочия должны осуществляться?
– На уровне региона. Казачьи атаманы должны встретиться с губернатором, премьером, краевыми депутатами, чтобы разработать и утвердить перечень этих полномочий.
Вот это и было бы объективным свидетельством того, что чиновники и народные избранники реально готовы работать с общественными структурами, с их наиболее активными и патриотически настроенными членами, к которым по определению относятся и казаки.
– На организацию такой работы требуются определенные средства. Где их взять в нашем дотационном крае? Именно на это и будут упирать те, кто противится участию общественности в делах государства, где уровень коррупции особенно высок. Разве чиновникам или силовикам понравится, что в их потаенные дела начнет влезать общественность, те же казаки, например…
– Как раз и проверится: кто будет противиться этой идее, считайте, и есть коррупционеры.
А что касается средств, то они не так уж велики. Часть их составит краевое финансирование, а большую часть, на мой взгляд, надо взять за счет частичного урезания полномочий силовых, миграционных, экологических и других ведомств края, чьи охранительные и контролирующие обязанности возьмут на себя казачьи формирования, то есть казачья гвардия.
При президенте России должно быть сформировано управление для координации действий всех вышеназванных структур.
– Звучит заманчиво, конечно. Но для этого в казачестве нужен крепкий костяк, яркие лидеры, а с ними, как вы сами заметили, напряженка.
– Проблема кадров актуальна, но само создание гвардии качественно изменит состав казачества, укрепит дисциплину (ответственность воспитывает), позволит пополнить ряды грамотными, деятельными людьми.
Да и сейчас среди казаков толковых ребят куда больше, чем в правоохранительной системе. Но главное, они не заражены чумой корпоративной солидарности, их не коснулась ржа коррупции, это люди из простого народа.
Назрел момент, когда казакам предстоит добиваться собственного преображения, а не ждать, что их отмоют и причешут президент, полпред, губернатор. Но возвращать свое историческое предназначение надо цивилизованно.
Если понадобится, то постучаться в двери Кремля, только не ногами и тем более не прикладами автоматов, как это иной раз проделывают некоторые политики, выбивая финансовую поддержку и благосклонность верховной власти.
Должны быть учтены требования казаков, на основе которых и будет создан новый закон о казачестве.
– Недавно в ряды терского казачества влились два крупных чиновника – губернатор Валерий Зеренков и премьер-министр Юрий Тыртышов. Что думаете по этому поводу?
– Все зависит, какую политику они будут проводить – в отношении казачества, национальную, миграционную.
Но раз уж стали казаками, думаю, обоим представилась уникальная возможность посодействовать в создании гвардии на краевом уровне.
Если, конечно, им небезразлична судьба казаков, задыхающихся от безделья. А вместе с тем и судьба всех жителей края, у которых есть шанс приобрести надежных защитников от нарастающего беспредела.

Беседовал
Олег ПАРФЁНОВ