Поиск на сайте

Поток тяжких и особо тяжких уголовных дел в крае требует от суда присяжных принципиально нового понимания собственной общественной значимости

 

В конце июля в Ессентуках Генеральный прокурор РФ Юрий Чайка провел совещание, на котором подвели итоги работы органов прокуратуры регионов Северо-Кавказского федерального округа. Стало известно, что в округе продолжается рост тяжких и особо тяжких преступлений, доля которых от числа зарегистрированных составила почти треть (около13,7 тысяч), а криминал приобретает более организованный характер - растет удельный вес преступлений, совершенных организованными формированиями и группами по предварительному сговору.
Не стало исключением в ряду северо-кавказских территорий и Ставрополье. Непростую криминогенную ситуацию в полной мере отражает, например, статистика уголовных дел по тяжким и особо тяжким преступлениям, поступивших в суды края в прошлом году.
Количество убийств увеличилось на 3,2 процента, иных посягательств на жизнь человека - на 10,4 процента, случаев причинения тяжкого либо среднего вреда здоровью - на 32,9 процента, изнасилований - на 17,4 процента, иных посягательств против половой неприкосновенности и половой свободы личности - на 80 процентов, вымогательств - на 25,6 процента, фактов мздоимства - на 20,5 процента, незаконных действий с наркотиками - на 7,6 процента, незаконных действий с оружием - на 6,5 процента, почти вдвое выросло число должностных преступлений... 
Эти цифры наглядно свидетельствуют о возросшей нагрузке не только на профессиональных судей, но и на суд присяжных заседателей. Иными словами, возложенная на рядовых граждан ответственность по отправлению правосудия возросла в разы.
О том, что ждут от присяжных профессиональные судьи, участвующие в процессах в роли председательствующих, в эксклюзивном интервью «Открытой» рассказала заместитель председателя Ставропольского краевого суда по уголовным делам, которая провела более ста заседаний суда присяжных, Нина СТУС.

 

- Нина Владимировна, можете показать, как выросла нагрузка на суд присяжных в крае?
- Конечно. За первые шесть месяцев этого года в краевой суд для рассмотрения по первой инстанции поступило 55 уголовных дел в отношении 163 лиц. Из них судом присяжных  воспользовались 86 человек в рамках 28 уголовных дел. Для сравнения: за аналогичный период прошлого года присяжные рассмотрели всего 10 дел в отношении 61 человека.
Как видите, работы у присяжных заметно прибавилось, что, безусловно, требует повышенного внимания и ответственности за выносимые вердикты. От результатов их деятельности во многом зависит отношение общества к этому, в общем-то молодому еще институту власти.
- Давайте напомним нашим читателям, что представляет собой суд присяжных? 
- Начнем с того, что ему подсудны только дела, которые рассматриваются в краевом (областном, республиканском) суде в основном по особо тяжким преступлениям. Кроме того, сам подсудимый должен изъявить желание, чтобы его делом занимался не профессиональный судья, а присяжные. Коллегия (скамья) присяжных заседателей формируется из двенадцати человек, куда может войти любой гражданин старше 25 лет. Есть, правда, ограничения.
Например, присяжными не могут быть обвиняемые или подозреваемые по уголовным делам, имеющие непогашенную судимость, состоящие на учете у психиатра или нарколога. Закон запрещает включать в коллегию военнослужащих, судей, прокуроров, следователей, адвокатов, юристов, сотрудников правоохранительных органов - этот «фильтр» необходим для того, чтобы исключить саму возможность проявления обвинительного уклона при вынесении вердикта.
- Коллегия подбирается под каждое конкретное дело?
- Да. На основе региональных избирательных списков компьютер методом случайных чисел отбирает в крае триста человек, которым рассылаются приглашения с просьбой стать членом коллегии присяжных. 
Откликается в среднем каждый десятый. На мой взгляд, очень показательная статистика, позволяющая оценить уровень гражданского правосознания.
- Неудивительно, ведь процедура формирования скамьи присяжных далека от идеала, о чем сегодня говорят на всех уровнях власти. Очень редко в процессах участвуют люди работающие - вытянуть врача, учителя или менеджера коммерческой структуры в суд, который длится несколько месяцев, практически невозможно. Вот и получается, что коллегия, как правило, состоит из пенсионеров и домохозяек. 
- Вы правы, редкий работодатель готов отпустить своего сотрудника, чтобы тот участвовал в работе коллегии. О том же, что механизм привлечения граждан в ряды присяжных должен быть усовершенствован, совсем недавно говорил президент Дмитрий Медведев на встрече с руководителями судов регионов. 
Возможно, одним из способов решения этой проблемы может стать материальная мотивация. То есть оплата работы присяжного должна совпадать с месячным содержанием федерального судьи - в среднем это около ста тысяч рублей.
Однако одним только повышением благосостояния вопрос не решить - уважение к суду присяжных никакими деньгами сформировать невозможно. Многое зависит от самих граждан, их умения разбираться в перипетиях бытия, хитросплетениях характеров и судеб, умения анализировать, сопоставлять факты.
- При вынесении вердикта присяжным задают три основных вопроса: доказано ли, что деяние имело место; доказано ли, что деяние совершил подсудимый; виновен ли он в совершении этого деяния. Причем вопрос о виновности основной - именно от ответа на него зависит приговор. И тут  мы подходим к самому интересному: нередко присяжные признают, что подсудимый совершил преступление, однако виновным его не считают. Почему? 
- А дело в том, что на первый взгляд парадоксально. Понимание вины профессионального судьи и далекого от юриспруденции присяжного заметно разнится. Для юриста это очень сложный феномен, вся субъективная составляющая преступления, включающая наличие или отсутствие умысла, мотивов, цели. А для человека с улицы - это лишь готовность преступника понести наказание за содеянное. 
Поэтому в судебной практике немало случаев, когда присяжные подтверждают, что подсудимый совершил преступление, но при этом не считают его виновным. 
- В вашей практике были такие случаи?           
- Сколько угодно. Недавно в краевом суде было рассмотрено так называемое дело братьев Булгаковых, лишивших жизни четверых человек. Оба подельника признаны виновными, однако оказались... достойны снисхождения. 
Почему так? Да потому, что в последнем слове подсудимые очень сожалели, что им не суждено увидеть своих внуков, чем разжалобили коллегию практически в полном составе.
Вот другой пример. Только что вынесли вердикт в отношении мужчины, который решил убить любовника своей жены. К счастью, до кровопролития не дошло - оперативники вовремя задержали и заказчика-мужа, и того, кто взял на себя роль киллера, уже получившего за «работу» аванс. Присяжные полностью согласились с доводами обвинения, признав, что готовилось убийство. Однако виновным мужа-мстителя не признали. По их логике, он спасал семью, хотел, чтобы жена вернулась к нему. К тому же, мол, все целы-здоровы, и слава богу!   
Весной этого года краевой суд вынес приговор по делу «банды Попова» - самой жестокой за всю историю Ставрополья, о чем подробно писала ваша газета. Если помните, присяжные и там оправдали троих подсудимых - Магомета Деккушева, а также ранее судимых за грабеж и хулиганство Самвела Саргсяна и Андрея Крепышева, освободив всех троих прямо в зале суда. 
И опять пришлось столкнуться с логикой, неприемлемой профессиональными судьями: да, эта троица состояла в банде, выполняла задания своего главаря, но сами ведь они не убивали!
- Похоже, суд присяжных - единственная в стране форма правосудия, где сомнения толкуются в пользу обвиняемого?
- Точнее было бы сказать так: где реально действует презумпция невиновности. Однако позиция и вердикты присяжных у профессиональных судей, да и у общественности, нередко и вполне заслуженно вызывают откровенное недоумение и даже негодование.
На мой взгляд, не все присяжные могут объективно взвесить меру виновности каждого из обвиняемых, которых бывает и десять, и двадцать. Даже для профессионального судьи это задача не из легких, поскольку оценка доказательств требует больших умственных усилий. 
Способность работать с уликами, данными экспертиз, свидетелями - труд поистине ювелирный. Но некоторые присяжные в процессах откровенно скучают, попросту дожидаясь окончания заседания. 
Кроме того, присяжными овладевает сочувствие к подсудимому, особенно когда перед ними женщины или молодые ребята. Итог – всем членам преступной группы выносится оправдательный вердикт.
- Почему именно оправдательные приговоры у профессиональных судей вызывают раздражение?
- Поймите, я не против оправдательных приговоров, мне симпатизирует гуманность наших граждан, их чувство сострадания к ближнему. Но нельзя работать исключительно на эмоциях - надо опираться на доказательства, думать, вникать, рассуждать. Дело не в оправдательных вердиктах, а в пренебрежении к доказательствам!
К тому же не забывайте, что кроме подсудимых, которые на каждом заседании имеют возможность жаловаться на свою нелегкую судьбу, взывать к милосердию, есть еще и пострадавшая сторона. Некоторые дела слушаются по полгода, и за это время присяжные привыкают к подсудимому, он для них становится как бы своим. А пострадавших присяжные видят лишь однажды: они пришли, дали показания и ушли - после этого их слезы, боль, ужасы для присяжных облекаются в форму сухих фактов, которые, хотя и происходили, но остались где-то в прошлом. Я хочу, чтобы вердикты соответствовали содеянному.
- В судах присяжных в среднем по стране выносится около 20 процентов оправдательных приговоров, а в обычных судах - всего около одного процента. Неужели такая разница объясняется лишь исключительной добротой присяжных? На что тогда в процессе присутствие гособвинителя?
- Вы верно подметили: многие процессы сегодня попросту лишены своего главного качества - состязательности сторон, когда защита и обвинение на равных пытаются убедить присяжных в своей правоте. Адвокаты из кожи вон лезут, чтобы обелить своего подзащитного, а сторона обвинения зачастую не способна даже внятно изложить версию произошедшего. 
Ошибкой прокуроров является и то, что они разговаривают с присяжными на профессиональном языке, густо перемежая выступления юридической терминологией, так что рядовому гражданину понять ровным счетом ничего нельзя. А потому доводы адвоката в сравнении с прокурорскими выглядят более весомо.
В том же деле по банде Попова прокуратура вообще не проявила активности. Если адвокатам подсудимых для представления доказательств по делу потребовалось несколько недель, то прокуроры уложились всего за пару часов, да и то путались в именах, датах, фактах. 
Недостаточно компетентно, на мой взгляд, гособвинение проявило себя и в деле «ворошиловского стрелка» из села Александровского Александра Тарана.
- Напомните читателям суть этой чудовищной истории, прогремевшей на всю страну.
- В 1994 году в Александровской районной больнице от отравления наркотиками умерла дочь Тарана, а в 2001-м во время драки был убит его сын. Отец посчитал, что в смерти дочери виноват главврач больницы, а в убийстве сына - один из знакомых молодого человека, и решил с ними расправиться.
Купил два автомата, пистолет, бое-припасы. В 2003 году Таран расстрелял местного предпринимателя, который, по его мнению, заплатил следователям за освобождение от уголовной ответственности убийцы сына. Спустя время ранил главврача районной больницы, чудом оставшегося в живых, после чего убил старшего оперуполномоченного отдела уголовного розыска. В 2004-м обезумевший от горя отец расстрелял начальника криминальной милиции района. При попытке убить командира взвода ДПС, отказавшегося вернуть Тарану машину, доставленную на штраф-стоянку, нападавший был задержан.
Первый раз коллегия присяжных вынесла Тарану оправдательный вердикт - представленные доказательства его вины коллегия посчитала недостаточными. Верховный суд приговор отменил и направил дело на новое рассмотрение.
В октябре прошлого года новый состав коллегии приговорил Тарана к 23 годам колонии строгого режима. Да и на этот раз доводы гособвинения оказались малоубедительными. 
Решающую роль при вынесении вердикта сыграло заключение специально прибывшего из Ростова эксперта, который представил аудиозапись, на которой Таран рассказывает сокамернику по сизо о своих преступлениях.
- В последние годы полномочия присяжных заметно урезали. Из их подсудности вывели дела о терроризме, насильственном захвате власти и вооруженном мятеже - законность такого решения признал Конституционный суд России.
- Эта инициатива была продиктована тем, что в южных регионах России участились факты вынесения присяжными оправдательных вердиктов в отношении террористов. 
По некоторым данным, с 2005 по 2008 год из 26 уголовных дел по обвинению в терроризме оправдательные приговоры были вынесены в 12 случаях.
- Некоторые правозащитники убеждены, что иного способа научить людей отправлять правосудие, кроме как дать им возможность в нем участвовать, просто не существует. Согласны?
- Безусловно. Я глубоко убеждена, что надо расширять полномочия присяжных, а не отбирать их. Например, передать на рассмотрение присяжным экономические составы преступлений, в том числе по мошенничеству. 
Но должны быть и исключения, как дела о терроризме. В захвате бесланской школы участвовали преступники, оправданные присяжными за два месяца до случившегося. Поэтому утверждения правозащитников, будто ограничение полномочий суда присяжных похоронит надежды на создание в России справедливой и эффективной юстиции, не состоятельны.
А государство должно всеми силами популяризировать суд присяжных, объяснять людям, что именно от их активной позиции зависит состояние общественного климата и будущее страны. 
- Ну, с популяризацией, кажется, даже перестарались. Судебные телешоу нынче весьма популярны: по «Первому» крутят «Федерального судью», по «России» - «Суд идет», по НТВ - «Суд присяжных», по «Домашнему» - «Дела семейные», по РЕН ТВ - «Час суда», по ДТВ - «Судебные страсти». 
- Жизнь и телешоу - вещи противоположно разные и несовместимые, а перечисленные вами передачи больше напоминают пародию на реальный суд, вводя зрителей в заблуждение. 
В свое время член комитета Госдумы по безопасности Сергей Абельцев даже направлял депутатский запрос в Генпрокуратуру, в котором указал, что низведение судебного заседания до уровня кухонной склоки является хорошо продуманной и циничной дискредитацией судебной власти.
Задача государства и прессы состоит в том, чтобы на скамье присяжных оказывались люди мыслящие, которые не боятся взять на себя ответственность за судьбы сограждан и страны. Вот на этом, по-моему, и надо делать акцент в пропаганде российского правосудия.

 

Беседовал 
Олег ПАРФЕНОВ

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях