СКФО: фейки вместо прорывов

Кремль  махом  изменил  всю  систему  социально-экономического управления  Северным  Кавказом. 

Событие недели

Значит, прежняя зашла в тупик… 

Федеральное сетевое издание и партнёр «Открытой» «Акценты» сообщают:

Любители мегапроектов 

Прежняя схема управления Северным Кавказом появилась благодаря вице-премьеру Александру Хлопонину, который и был инициатором разделения «политических» и «экономических» функций. 

Если «политические» вопросы в округе решал полпред президента (после ухода Хлопонина этот пост занял генерал-лейтенант Внутренних войск Сергей Меликов), то все «экономические» (читай: капиталоемкие) достались вновь образованному Минкавказу. Во главе министерства был поставлен лично преданный Хлопонину человек – его бывший подчиненный по «Норильскому никелю» Лев Кузнецов. 

Минкавказ быстро оброс кадрами из Красноярского края, где хозяйствовали Хлопонин и Кузнецов: это сразу два замминистра Андрей Резников и Михаил Развожаев, руководители департаментов Ольга Рухуллаева и Антон Мельник… А также целый ряд чиновников статусом пониже. 

Кадры Хлопонина встали во главе двух подчиненных Минкавказу госкомпаний - «Курорты Северного Кавказа» и «Корпорация развития Северного Кавказа» (общий уставный капитал – 55 млрд рублей). 

На платформе этих компаний продолжалась консолидация других активов: скажем, КРСК получила полный контроль над «Кавминкурортресурсами» и «Кавказгидрогеологией» (суммарная выручка по итогам 2018 года – почти 400 млн рублей). Фактически, в руках команды Хлопонина оказалась сконцентрирована почти вся добыча и розлив минеральной воды на Кавминводах. 

Но и это еще не все. Минкавказ продолжал реализацию мегапроектов, которые были задуманы лично Хлопониным в бытность полпредом президента в СКФО. 

Например, строительство молодежного центра «Машук» за 1,5 млрд рублей (стройка стартует в этом году), выставочного центра «Минводы-Экспо» за 6 млрд рублей (запущен прошлой осенью) и медицинского кластера на Кавминводах за 160 млрд рублей (стройка даже не начата). 

Так и хочется воскликнуть: «Не верю!» 

Несмотря на то, что Александр Хлопонин покинул пост вице-премьера еще в 2018 году, он сохранил влиятельность и в Минкавказе, и в целом на Северном Кавказе. Хотя наряду с ним за контроль над финансовыми потоками боролись и другие кланы. 

Тем более, что Минкавказ был главным исполнителем госпрограммы «Развитие Северного Кавказа»: по линии министерства только в прошлом году было потрачено 14,5 млрд рублей (и еще несколько сот миллионов – через Минстрой РФ). 

Показательно, что буквально за несколько дней до официального объявления о роспуске Минкавказа нынешний министр Сергей Чеботарев провел совещание по итогам 2019 года. 

На нем прозвучали поистине елейные цифры: дескать, кассовое освоение средств госпрограммы составило 97,4% (не освоили «лишь» 370 миллионов). 100%-ное освоение по всем запланированным пунктам госпрограммы в Чечне, Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии. Близко к тому – в Северной Осетии, Ингушетии и на Ставрополье. 

По официальным отчетам, подкачал лишь Дагестан, где вовремя не потратили 14% выделенных средств (между прочим, порядка 100 миллионов). Нетрудно догадаться, зачем пришлось экстренно проводить подобное совещание с сомнительными итогами: чтобы Чеботарев (политическая судьба которого уже была известна) мог уйти с высоко поднятой головой. 

И это ему удалось. Неслучайно вице-премьер Госдумы Ольга Тимофеева, доселе критиковавшая министерство, заявила: «У нас выстроена другая система финансирования, запущены нацпроекты, поэтому можно считать, что министерство выполнило свою задачу и может быть ликвидировано». 

Обманщику – первый кнут 

Очевидно, что теперь центр принятия стратегических решений о судьбе Северного Кавказа мигрирует вовсе не в Минэкономики (как говорится в указе президента), а в аппарат полпреда. Неслучайно за день до роспуска Минкавказа федеральный округ возглавил Юрий Чайка – бывший генеральный прокурор и человек, особо приближенный к президенту. 

И тут не преминула высказаться вице-спикер Тимофеева: «Юрий Чайка еще больше усилит позиции округа. Он повысит уровень исполнения законов на Северном Кавказе, укрепит порядок и безопасность». 

Тимофеева знает, о чем говорит: генеральная прокуратура неоднократно выдвигала претензии к Минкавказу. Так, в 2017 году тогдашний заместитель генпрокурора Иван Сыдорук внес представление министру Льву Кузнецову и начальнику департамента территориального развития (Ессентуки) Альбине Мурзаевой. 

В ходе проверки выяснилось, что департамент с нарушениями рассматривал жалобы и обращения граждан (чиновники не вникали в суть заявлений, а люди получили отписки), а само министерство почти не вело мониторинг государственных и федеральных целевых программ на территории округа, плохо выполняло функции государственного заказчика-координатора этих программ. 

Как указывал Сыдорук в представлении на имя Кузнецова, зачастую даже завершенные и принятые в эксплуатацию объекты (социальные, промышленные, коммунальные) вообще не функционируют. Скажем, в Ингушетии из 21 объекта не были вовремя достроены или введены в эксплуатацию 13. 

После этого были многочисленные проверки Минкавказа (а также подведомственных ему госкомпаний) со стороны Счетной палаты. И снова схожие претензии: низкие темпы поиска резидентов и освоения бюджетных средств, отсутствие контроля за расходованием. 

Причем провалы Счетная палата обнаружила даже в программе создания горнолыжного кластера (той самой, на которую, по словам Чеботарева, в прошлом году было освоено 100% средств). Резиденты не готовы были инвестировать даже в ОЭЗ в Архызе и Приэльбрусье – условия льготные, зато не создана даже инженерная инфраструктура. 

В общем, во многом отчеты об успехах социально-экономического развития регионов Северного Кавказа оказались фейковыми. Фактически, не была выстроена система поддержки реальных инвесторов (этим занималась не только КРСК, но и корпорации развития конкретных регионов), а без этого – нет ни рабочих мест, ни налогов… 

В общем, у нового полпреда Юрия Чайки на Северном Кавказе действительно будет масса работы. И первейшая задача – чтобы статистика была не мнимой, а реальной.