Поиск на сайте

Воспоминаниями о месяцах немецкой оккупации в селе Петровском делится наш читатель

Здравствуй, уважаемая редакция! С большим интересом читаю ваши публикации о военных годах на Ставрополье.
Особенно задела статья об оккупации края, поскольку события того времени коснулись меня самым непосредственным образом. Тогда я жил в селе Петровском. Человеческая память обладает удивительным свойством - бережнее всего она хранит события юности.
Позвольте и мне рассказать землякам хотя бы об одной странице той великой трагедии нашего народа.

 

Первая половина лета 1942 года прошла в беспрестанных заботах и тревогах. Отчетливо помню, как немцы усиленно бомбили железнодорожную станцию, забитую отступавшими частями Красной армии и военной техникой. Наши самолеты защищали станцию отчаянно и однажды даже сбили бомбардировщик «Хейнкель-111».

При отступлении наши саперы взорвали Красный мост через реку Калаус, смонтированный из стальных и железобетонных конструкций. Взамен его немцы из подручных стройматериалов, взятых с уцелевших складов элеватора, соорудили новый.

По этому мосту на танках, сопровождаемых мотопехотой, и переправились на правый берег реки. Всего за несколько часов до этого село оставил конный партизанский отряд во главе с И.М. Дьяченко.

Это случилось под вечер. А уже утром в людных местах появились машинописные приказы, подписанные комендантом Отто Шульцем. В них предписывалось всем немедленно сдать огнестрельное оружие, а лицам еврейской национальности явиться для регистрации и отправки куда-то. При этом каждой еврейской семье разрешалось иметь при себе не более 20 килограммов багажа. За неисполнение этих пунктов Шульц грозил расстрелом. В селе установили комендантский час.

Обязательной регистрации, не считая евреев, подлежала вся молодежь. С какой целью, не говорилось, но мы знали, что для отправки на работы в «великую Германию». Чтобы избежать рабской участи, мои сестры и брат Павел, как и многие другие односельчане, до конца оккупации скрывались на глухих хуторах и в отдаленных селах.

И все-таки немцам удалось осуществить свой план. В селе и окрестностях они устраивали облавы, и уже скоро несколько вагонов с молодежью ушли на Запад.

Около двухсот евреев, как правило, это были беженцы, немцы собрали за церковной оградой, опоясанной колючей проволокой. Людей заставили нашить на одежду, на левой стороне груди, шестиконечную звезду Давида. Около недели все  они на территории хлопкового завода строили лагерь для военнопленных.

Несмотря на палящее солнце и нестерпимую духоту, людям давали лишь по кружке воды в день, а кормили кормовой свеклой, собранной на колхозном поле. Правда, часовые, приняв от местных жителей в подарок пяток яиц или кусок курицы, позволяли с евреями делиться едой.

А вскоре гитлеровцы на двух машинах-душегубках вывезли всех этих несчастных к песчаным карьерам. За день все было кончено. Трупы закопали неглубоко и небрежно. Потом собаки таскали по селу человеческие останки.

Обустроенный лагерь поначалу пустовал, а в октябре по железной дороге прибыл первый состав с военнопленными красноармейцами. Я и мои друзья видели, как в дождливую слякотную погоду гнали наших изможденных, оборванных солдат.

Поселили их в трех длинных сараях, предназначенных для хранения хлопка. После всех в любую погоду отправляли на рытье противотанковых рвов и окопов на территории, прилегающей к железнодорожной станции.

Конвоировали и охраняли пленных в основном румыны, которые за «взятку» почти не препятствовали передавать нашим солдатам продукты, одежду, табак. Для подкупа охраны в ход шло все подряд.

Вполне благосклонно один из румынских солдат принял от меня часы отца, подаренные ему на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке в Москве.

В ноябре, когда ударили морозы, женщины вязали пленным из овечьей и собачьей шерсти носки.

На исходе декабря в излучине Дона и на подступах к Сталинграду шли изнурительные и ожесточенные бои, куда немцы стягивали все имеющиеся резервы.

В те районы ушли и некоторые подразделения, стоявшие в селе. Петровский гарнизон, как и охрана лагеря, был ослаблен. Достаточно окрепшие наши пленные сумели воспользоваться этим и бежать.

Глухой ночью, перебив часовых, из лагеря исчезло около трехсот красноармейцев. Но еще около двухсот человек бежать не могли - в лагере свирепствовал тиф, изможденные больные просто не могли подняться.

Немцы решили заживо сжечь тифозных. В бараки, где лежали больные, завезли несколько телег соломы и бочки с керосином. Старики во главе со священником отцом Сергием умолили Шульца пощадить пленных. За это комендант, как говорили, получил приличное вознаграждение.

Испытав сокрушительный удар под Сталинградом, немцы стремительно стали отступать. За день до ухода варвары взорвали все наиболее значимые для села объекты.

До основания были разрушены больница, элеватор, мясокомбинат, машинно-тракторная станция, мелькомбинат, молзавод, маслобойня, железнодорожная станция, кинотеатр, мосты, ряд административных зданий. Чудом уцелели лишь две средние и моя родная семилетняя школы.

Скоро для нас, мальчишек, вновь начались уроки. Взрослые, старики и женщины, отдавали все силы на восстановление села, но это уже другая история.

Владимир ШЕВЧЕНКО,
ветеран Великой
Отечественной войны
Ставрополь
 

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях