Смотрите-ка, нашли «злодея»

Трое молодчиков избили и ограбили парня-инвалида и опекающего его юриста. Теперь пострадавшему защитнику искусственно впаяли уголовную статью – за то, что оставил вмятину на бандитском «мерседесе»

 
В одном из последних номеров «Открытой» газеты вышла статья «Судья Бреславцева открыла «ящик Пандоры» – продолжение темной истории о том, как одержимая жадностью гражданка Марина Родина травит и прессует своего пасынка, пытаясь завладеть его наследством (№23 от 19 июня с.г.).

Эти попытки едва не увенчались успехом три года назад, когда «добрая женщина» уговорила парня, инвалида детства по психическому заболеванию, подписать отказ от наследства. Небольшой домик с участком, половина «двушки» в центре Ставрополя, иномарка, денежные вклады – все ушло в распахнутые объятия дамы, с которой Алексей Анисочкин, главный герой драмы, познакомился только на поминках отца.
Объяснение безрассудному поступку молодого человека позже дала судебная психолого-психиатрическая экспертиза. Она выявила особенности его психики: слабоцеленаправленное мышление, эмоционально-волевую неустойчивость, доверчивость, внушаемость, подчиняемость, подверженность чужому влиянию. И заключила, что в момент подписания отказа от наследства он не понимал значения своих действий.
К слову, этой экспертизы могло и не быть, как могло не быть вообще продолжения истории: вдова бы удовлетворенно подсчитывала барыши, а ее наивный, доверчивый пасынок оказался бы на улице, под забором, где, по уверениям мачехи, ему самое место.
Но на защиту офицерского сына встали соседи и друзья семьи, в том числе молодой юрист Максим Ивенский, который уже три года отстаивает в судах права больного товарища.
Скандальный отказ от наследства давно признали недействительным, но за восстановление наследственных прав Леши его защитники бьются до сих пор – во многом благодаря судье Ирине Бреславцевой, которая сыграла в этом деле колоссальную роль, открыла, как писала газета, «ящик Пандоры», выпустив на свободу зло, подлость, жадность.
Судебное дело близится к завершению -надеемся, благоприятному для Анисочкина. Его мачеха заметно нервничает -видно, чует, что добыча уходит из рук. На одном из последних судебных заседаний она, не сдержавшись, с угрозой бросила парням: «Я еще тяжелую артиллерию не привлекала!»
Через день в квартиру Алексея вломились трое мордоворотов, зверски избили тщедушного хозяина и бывшего у него в гостях Максима, забрали все документы, вплоть до справки о Лешиной инвалидности, украли диктофон и флэш-карту и пообещали прикончить обоих, если они еще будут обижать «эту женщину».
Ивенскому и Анисочкину уже не раз угро жали физической расправой. Парни обращались в полицию, но там неизменно выносили постановления об отказе в возбужде нии дел в связи с неустановленностью лиц, терроризировавших заявителей.
Понимая, что и в этот раз напавшие на них бандиты останутся неустановленными, Максим, не чувствуя от шока боли, достал из тайника травматический пистолет, сунул его в карман и кинулся за обидчиками.
Те припарковались во дворе еще не заселенного соседнего дома и уже готовились отъезжать, когда избитый в кровь парень выскочил на проезд. Дальнейшее происходило на глазах нечаянного свидетеля, отдыхавшего в тот вечер во дворе и кинувшегося на Лешин крик «Держите!».
Сцена словно из ментовского сериала. Максим, едва держась на ногах, загораживает выезд бандитам и с отчаянием кричит: «Стоять!» В ответ водитель давит на газ и направляет тяжелый «мерседес» S-класса прямо на парня. Тот достает из кармана пистолет, стреляет в воздух, бросается в сторону – водитель разворачивает руль и почти подминает «упрямца» под колесами. Ивенский стреляет в лобовое стекло, отскакивает за бордюр – иномарка с визгом вылетает на улицу...
Уже скоро в потревоженный двор приехала полиция. В перевернутой квартире правоохранители записывали первые показания пострадавших. Главная наводка на преступников – серебристый «мерседес» с вмятиной на лобовом стекле.
С такой приметой от правосудия не скроешься – это хорошо понимали и сами налетчики. В ту же ночь водитель крутой тачки, 27-летний Алексей Япринцев, явился в Промышленный РОВД вместе... с Мариной Родиной, которая объявила, что это ее представитель, которого она «всего вступить во владение частью квартиры.
То, что несколько часов напоминало второсортный боевик, превратилось в театр абсурда. «Представитель», который лично молотил ногами пасынка Родиной и его защитника, написал на них заявление: дескать, это они его побили и стреляли вдогонку, попортив имущество, нажитое непосильным трудом.
На другой день, встретив Ивенского в бюро медэкспертизы, Япринцев, нагло ухмыляясь, заявил: «Ты думаешь, меня посадят?! Это тебя посадят!»
Молодцеватый «представитель» буквально источал уверенность в собственной безнаказанности. С чего бы это, интересно?!
Перед ставропольскими правоохранителями встала незамысловатая задачка. Предлагаем тебе, читатель, тоже попробовать ее решить.
Итак, в квартиру к мистеру Икс ворвались незнакомцы, избили хозяина и его товарища, мистера Игрека, угрожали пытками и смертью, украли вещи и все документы. Игрек побежал следом за
негодяями и выстрелил из травматики по их автомобилю, водитель которого пытался его задавить. На стекле осталась вмятина, как от брошенного камня. В полицию обратились и Игрек, и обиженный водитель машины. Чего ждать первому и что светит второму?
Кажется, Игрек-то что? Он защищал себя и своего товарища, пытался вернуть украденные вещи и документы. А вот по воинственным молодчикам плачет аж несколько статей Уголовного кодекса: ч. 2 ст. 161 (грабеж, совершенный с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья), ст. 116 (нанесение побоев), ст. 119 (угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью), ч. 2 ст. 325 (похищение у гражданина паспорта или другого важного личного документа).
Выводы очевидные, но, как выяснилось, не для ставропольской полиции. В Промышленном РОВД, подумав целых три недели, пришли к другим, совершенно неожиданным умозаключениям.
Оперуполномоченный, проводивший проверку, поведал огорошенному Ивенскому, что ребятки, напавшие на них с Алексеем, отделались единственным обвинением – в нанесении побоев (наказание – штраф до 40 тысяч рублей). По грабежу опер возбуждать дело отказался (за это преступление светит до семи лет лишения свободы). Про кражу документов и угрозы убийством вообще «не вспомнил».
Но и это еще не все. Главным злодеем в этой истории, по версии полиции, оказался... «мистер Игрек» – Ивенский, выстреливший из маломощного пистолета по наезжавшему на него «мерсу»! Парень, на теле которого не осталось живого места от побоев, стал фигурантом уголовного дела по ч. 2 ст. 167 Уголовного кодекса РФ «Умышленные уничтожение или повреждение чужого имущества, совершенные из хулиганских побуждений, путем поджога, взрыва или иным общеопасным способом либо повлекшие по неосторожности смерть
человека или иные тяжкие последствия»!
Максим в изумлении смотрел на полицейского:
Какой взрыв, какая смерть?
- Ну, взрыва, может, и не было, но хулиганские побуждения налицо, – объяснил, немного смущаясь, оперативник.
- А в чем они, хулиганские побуждения? – снова не понял Ивенский
- Ну как? Там же двор, а ты с пистолетом, – совсем затосковал правоохранитель.
- Так двор пустой – дом еще в эксплуатацию не сдали.
Молчание.
- А почему по грабежу отказ? У меня украли имущество – диктофон.
- Ну они же не за диктофоном приходили, а за документами.
- А почему по хищению документов не предъявлено обвинение?
Молчание.
В конце концов опер признал, что уводит дюжих молод-цев от ответственности не по своей инициативе, а по установке сверху. «Мне что скажут, то и делаю, – развел он руками. – Обращайтесь в прокуратуру».
Итак, «по установке сверху» мускулистому представителю Марины Родиной с подельниками грозит административный штраф. Избитому и обворованному Максиму – пять лет тюрьмы.
Между тем на прошлой неделе к Анисочкину пожаловали новые спортивные «гости». Стучали в дверь кулаками, били ногами, грозили уничтожить, разминались на площадке, будто готовясь к бою и демонстрируя бицепсы замершему у дверного глазка Леше. Ясно, что давили психологически: пугать инвалида детства «представители» большие мастера.
Когда вечером Алексей вместе с Ивенским пришел в полицию и написал заявление по факту угроз, дежурный устало предупредил, что их ждет стопроцентный отказ. Во-первых, через дверь заявитель не мог воспринимать угрозы как реальные. Во-вторых, мускулы на площадке разминали «неустановленные лица».

Сергей КОВТУНОВ,
член ставропольского общественного
движения «Народная инспекция»

«Ой, Серёга, Серёга, ты не стой у порога!..»

Ставропольская полиция борется с «глухарями», отправляя клиентов с «безнадёжными» заявлениями восвояси или даже превращая жертв в преступников

О том, как будет развиваться ситуация, мы непременно расскажем в следующих номерах «Открытой» газеты, которая приложит все усилия, чтобы бандитские «лица», установленные только благодаря решительности юриста-волонтера Максима Ивенского, понесли ответственность за «помощь» лихой вдовушке -угрозы, избиение, хищение документов, грабеж. А сам пострадавший не попал за решетку за то, что пытался вернуть похищенное имущество.
А пока поговорим о «невинных» вещах – о том, как в нашем полицейском ведомстве обстоят дела с элементарной регистрацией заявлений.
Что происходит, когда вы становитесь жертвой преступления и, негодуя, с повышенным давлением и зашкаливающим сердцебиением, приходите в здание полиции в поисках справедливости и в надежде, что вам помогут?
Выясняется, что в ставропольской полиции своя правда жизни – сотрудники хотят получать зарплату, «решать» свои вопросы, но не сильно напрягаться. Особенно в ставропольской полиции не любят заявителей, которые не могут внятно указать, кто совершил преступление, назвать фамилию, имя, отчество, адрес проживания, предоставить свидетелей преступления, вещественные и другие доказательства. То есть сделать за правоохранителей практически всю работу по раскрытию и расследованию преступления.
Такие нередкие случаи для них почти катастрофа. Работать надо, а перспективы призрачные. Бравадная статистика от нераскрытых преступлений («глухарей» или «висяков») очень страдает. Поэтому по таким эпизодам лучше сразу «отшить» занудного клиента или... «наказать», обвинив заявителя в совершении другого преступления.
Так случилось с сыном сельского священника Романом Чекрыгиным, который обратился в ОВД по Промышленному району Ставрополя с заявлением о краже денег. По указанию тогда еще начальника отдела по раскрытию квартирных краж УВД Ставрополя Ивана Карабута парня всю ночь продержали в отделении. «Доблестные» полицейские Иван Карабут и Александр Кобелев вместо того, чтобы найти вора, укравшего у студента деньги, избили самого пострадавшего и заставили признаться в заведомо ложном доносе о совершении преступления.
Этому вопиющему факту на протяжении двух лет посвятила серию публикаций «Открытая» газета. И только в начале июня этого года Промышленный районный суд Ставрополя поставил в этой истории точку, признав Карабута и Ко-белева виновными в превышении должностных полномочий и приговорив их к различным срокам лишения свободы - правда, условным.
Хочу заметить, что данный факт для полицейских не стал уроком, и проблемы с регистрацией заявлений «культивируются» полицейским ведомством по сей день. Все делается для того, чтобы поступающие заявления не регистрировать, а следовательно, не работать.
Не далее как в прошлую пятницу, 5 июля этого года, я пришел со своим клиентом Максимом Ивенским в отделение полиции №3 Ставрополя к следователю Ульяне Амраховой, которая вызвала его по телефону, грозя самыми жестокими карами за ослушание и неявку в ОВД.
По приходу выяснилось, что еще 21 июня этого года было возбуждено уголовное дело, по которому Ивенского необходимо допросить в качестве подозреваемого.
Получив эту информацию, мы решили воспользоваться своим законным правом и получить копию постановления о возбуждении уголовного дела, чем привели следователя Амрахову в замешательство. Как оказалось, сделать это в СУ Управления МВД по Ставрополю не так просто. Надменно ответив: «Пишите заявление и сдавайте в канцелярию», следователь дала нам понять, что разговор окончен.
В канцелярии, куда я пришел с требуемым заявлением о выдаче копии постановления о возбуждении уголовного дела, меня встретили неласково: работник, посоветовавшись по телефону с начальником отдела, мрачно заявила, что ей запретили регистрировать какие-либо заявления, и отправила меня в дежурную часть.
В дежурной части, едва взглянув на мое заявление, тоже отфутболили: мол, они такие документы вообще не регистрируют. Поднявшись к следователю Амраховой, я попросил, чтобы она все-таки решила, куда мне сдать заявление, так как по указанным «адресам» его регистрировать отказываются. Амрахова отрезала: «У меня люди. Ждите». – «Сколько?» – «Не знаю».
Только после того, как я с отвергнутой всеми сотрудниками бумагой прошел к начальнику следственного подразделения, вопрос был решен – у меня ее наконец приняли.
Хочу заметить, что такая ситуация возникла с регистрацией заявления, которое не является письменным обращением о совершении преступления, а относится к реализации права подозреваемого на защиту. Представляю, какие бы сложности возникли в первом случае!
Наши граждане, обратившись в полицию, сталкиваются с таким наглым и циничным поведением блюстителей закона, что практически лишены возможности подать заявление о совершении преступления.
И поскольку, в отличие от несгибаемых блюстителей закона, психика у большинства подвергшихся насилию граждан крайне ранимая, истощенная переживаниями по поводу произошедшего, многим действительно становится как-то не по себе, и потерпевшие рады унести ноги от порога этого важного ведомства. Пристыженные, они покидают это неприветливое учреждение, занятое на самом деле, в основном, имитацией бурной деятельности и решением «своих» вопросов, а не правозащитной деятельностью, для которой его создали.

Вадим ПАНКОВ,
адвокат Адвокатской палаты Ставропольского края