Сошлись в смертельной схватке

Что происходит, если власть и гражданское общество не находят общий язык? Если диалог между ними не налаживается, а вместо этого власть предержащие с позиции силы пытаются навязать свое мнение? Такая ситуация, как утверждают политологи, напоминает паровой котел, который, если пару не дать выхода, может взорваться…
Грозит ли это сегодняшней России с ее протестными демонстрациями? Пока что ответ на них один – закручивание гаек. И чего же тогда ждать – дальнейшего всплеска «бунтарских» умонастроений? Или антиправительственные демарши «твердой рукой» удастся парализовать?
А ведь похожее было в нашей истории. В эпоху «великих реформ» Александра II. Как ни парадоксально, но именно тогда, во времена «либеральной оттепели», впервые заявили о себе митинги «несогласных», в повестку вошли «просветительные флешмобы». Тогда же началось и движение народников, которые от мирной пропаганды своих идей вынужденно перешли к политическому террору. Сегодня нелишне повторить уроки тех драматических событий.

Привели в исполнение
Первого марта 1881 года под карету, в которой Александр II возвращался из Манежа после развода караула в Зимний дворец, полетела бомба, брошенная террористом. Невредимый царь выбрался наружу, чтобы осмотреть раненых, и тут рядом с ним взорвалась вторая бомба. Окровавленного, с раздробленными ногами и ранением в живот, императора доставили в дворцовые покои. Где он скончался спустя некоторое время. Так завершилось бескомпромиссное противостояние между народовольцами и царем–освободителем.
Через несколько дней революционеры направили наследнику Александру III письмо, в котором привели мотивы, заставившие их пойти на цареубийство. «Кровавая трагедия, разыгравшаяся на Екатерининском канале, не была случайностью, – писали они. –
Объяснять подобные факты злоумышлением отдельных личностей или хотя бы «шайки» может только человек, совершенно неспособный анализировать жизнь народов». И дальше следовало утверждение: «Революционеров создают обстоятельства, всеобщее неудовольствие народа, стремление России к новым общественным формам».
На предложение народовольцев начать политическую перестройку российского общества Александр III ответил изданием манифеста, который указывал на незыблемость самодержавия и призывал охранять его и дальше.

А начиналось всё мирно…
«В народ!» – под таким лозунгом двинулась масса молодых людей, связанных с различными революционно-просветительскими кружками, в середине 70-х годов XIX века в деревню. Цель была одна – готовить крестьян к социальному переустройству общества. Или, как говорили сами пропагандисты, «развивать в крестьянстве дух самоуважения и протеста», чтобы «устроить выборное правительство, как в иноземных государствах, и через выборных своих порешать мирно все вопросы».
Были среди агитаторов и радикалы, считавшие, что народ нужно звать к «всеобщему бунту»…
Так на свет появились народники, взвалившие на себя ношу главных противников самодержавия. Им казалось: русского мужика нужно только разбудить, а заложенный в нем от рождения «инстинкт социалиста» позволит быстро стать на путь революционных преобразований.
Но агитаторов за «справедливое переустройство мира» ожидало полное разочарование. Деревенский мужик никак не мог понять своей «исторической миссии».
Когда ему рассказывали, что подати крестьянские слишком тяжелы и их следует послабить или о землице, которой так не хватает и поделена реформой она несправедливо, он слушал с большим вниманием. Но как только заходил разговор о том, что во всем виноваты царь и его министры, крестьянин зачастую терял к разговору всякий интерес.
Не дремала и полиция. Пропагандистов она начала хватать без разбора. А осенью 1878 года 193 из них предстали перед судом. Это был один из самых крупных политических процессов, который на чиновничьем языке назывался так: «Дело о пропаганде в Империи».
Процесс получил широкую огласку не только в России, но и за границей. Порой огласка носила скандальный характер. Так, корреспондент английской «Таймс» демонстративно покинул зал заседаний, заявив: «Я присутствую здесь вот уже два дня и слышу пока только, что один прочитал Лассаля, другой вез с собой в вагоне «Капитал» Маркса, третий просто передал какую-то книгу своему товарищу».
Несмотря на это, по решению суда 28 человек пошли на каторгу, многим засчитали как срок наказания время пребывания под следствием, а тех, кого оправдали, царским распоряжением выслали в административном порядке.
Власть показала, что никаких «предложений» снизу она не принимает. И любые политические инициативы по переустройству общества воспринимает как антигосударственную крамолу.

«Если затыкают рот…»
Один из лидеров возникшей партии «Народная воля» Николай Морозов писал: «Наблюдая современную общественную жизнь в России, мы видим, что никакая деятельность, направленная на благо народа, в ней невозможна вследствие царящего правительственного произвола и насилия.
Ни свободного слова, ни свободной печати для действия путем убеждения в ней нет». По словам другого известного революционера – анархиста Петра Кропоткина: «Жандармские полковники производили обыски тысячами, ничуть не заботясь о том, есть ли в России суды и законы или нет. Они арестовывали кого хотели, держали в тюрьме сколько им было угодно…»
В такой политически безысходной ситуации соблазн на насилие ответить насилием оказался очень велик. «Все средства к убеждению, – писали народовольцы, – были испробованы и оказались одинаково бесплодными, но остается физическая сила: кинжал, револьвер, динамит».
Террор стал повседневностью. Жандармы охотились за видными народовольцами, чтобы их потом повесить; народовольцы – на жандармских генералов, чтобы отомстить за их «жесткость и злодеяния».
Вот как оценивал создавшееся положение Лев Толстой. Он писал, что деятельность революционеров была «законною», но «им задержали эту деятельность – явились бомбы. Нельзя запрещать людям высказывать друг другу свои мысли о том, как лучше устроиться. А это одно, до бомб, делали наши революционеры».
Желание «подтолкнуть историю» вытекало и из непоследовательности, шараханий, с которыми проводились реформы Александром II. Что никак не могло пройти мимо внимания современников. Как засвидетельствовал в своих дневниках известный историк Василий Ключевский: «…Одной рукой он дарил реформы, возбуждая в обществе самые отважные ожидания, а другой выдвигал и поддерживал слуг, которые их разрушали». И поэтому называл Александра «самодержавным провокатором».
А между тем политическое переустройство России было давней и излюбленной мечтой либерально мыслящих людей. Ведь она со своим архаичным самодержавием являла резкий контраст европейским государствам, в которых действовали представительные органы власти. И оппозиционно настроенные правительству силы имели там возможность открыто высказывать свое мнение.
Но когда в 1865 году московское дворянство просило государя «довершить государственное здание созванием общего собрания выборных людей от земли русской, для обеспечения нужд, общих всему государству», Александр ответил: «Чего вы хотите? Конституционного образа правления?» И тут же заверил, что, пойди он на это, «и завтра Россия распадется на куски…».
Современникам представлялось, что император Александр II никогда не откажется «и дальше властвовать, основываясь лишь на собственном произволе и отвергая принцип народовластия». А значит, и никакой политической свободы, сохранись этот режим, не наступит.

Даёшь Учредительное собрание!
Лозунг, который в России после свержения царского режима стал очень популярным, был поднят на щит еще народовольцами. Никакой партийной власти в их понимании не должно было и близко быть.
После политического переворота все властные полномочия перешли бы к правительству, олицетворяющему «самодержавие народа». А уже ему предстояло осуществить широкие демократические преобразования: созвать Учредительное собрание, ввести всеобщее избирательное право и постоянное народное представительство, провозгласить свободу слова, печати, сходок, совести, общинное самоуправление, передать земли крестьянам, фабрики и заводы – рабочим.
Вполне демократичная программа. Только путь к ее достижению избрали слишком «авторитарный»…

Виктор СПАССКИЙ,
историк