Поиск на сайте

Ставропольский писатель Вадим Чернов свято верил в Слово.  Вышедшая в свет книга воспоминаний  о нём самом как признание земных заслуг, как память о друге, человеке интересной судьбы, – очередное тому свидетельство

 
Хочется, чтоб вспоминали добром
 

«…Мне не хочется уходить из этого мира как все: немного траурной музыки, еще меньше слез и, в конечном счете, полное забвение. Нет, я хочу влиять на мысли, чувства людей и будущих поколений. Хочется, чтобы они иногда вспоминали меня добрым, тихим словом и были более счастливы из-за меня…» Это строки из дневниковых записей Вадима Чернова (на фото).

Судьба его по нынешним временам уникальна. По стопам Горького «ушел в люди» - трудился разнорабочим, грузчиком, приемщиком крабов на Дальнем Востоке и Камчатке, учеником слесаря на заводе, строил химкомбинат в Невинномысске…

Страсть к путешествиям перенял от прадеда Ивана Чернова, служившего конвойным казаком в экспедициях знаменитого исследователя Николая Пржевальского.

Будучи известным уже писателем, Вадим Сергеевич побывал на всех флотах и морских базах страны: в Мурманске, Калининграде, Североморске, Новороссийске, Ленинграде, Севастополе, Одессе, Владивостоке, Петропавловске-Камчатском, Находке.

Любовь к походному рюкзаку и посиделкам у костра без малого не обернулась карьерой геолога - первым вузом Вадима Чернова стал Новочеркасский политех, геологоразведочный факультет. Но учебу бросил. А через год энергичный юноша поступил на историко-филологический факультет Ставропольского пединститута, определенно для себя поняв: будет писателем.

Первая книга Чернова вышла в свет, когда ему стукнуло всего 25. Это были художественные очерки о ребятах - «В коммунистических бригадах мы к коммунизму держим путь». Сегодня одно название вызывает усмешку, но время не выбирают. Впрочем, время свои законы таланту диктовало лишь отчасти.

«Я писал не брошюру по научному коммунизму, а зарисовки, что называется, с натуры. Были живые сцены, характеры, судьбы. Ребята были интересные, они горели, мечтали. Я был свободен, когда писал о них», - сказал писатель в интервью «Открытой» накануне своего 75-летия в 2009-м.

В 1963 году Вадима Чернова по рекомендации Семена Бабаевского, яркого представителя соцреализма, лауреата трех Сталинских премий, прозаика, обласканного властью, принимают в Союз писателей СССР, что по тем временам было огромной редкостью - автору исполнилось всего 29. Причиной свойского расположения к начинающему писателю (но еще больше - признания со стороны мэтров) явилась повесть Вадима Чернова «Сто пятая жизнь Акбара».

Перу писателя принадлежит более двадцати книг, изданных двухмиллионным тиражом. Самые известные из них - «Сто пятая жизнь Акбара», «Возвращение к детству», «Оранжевый день», «Свирепый марсианский бог», «Королевский краб», «Золотой клевер на зеленом поле» - вошли в сборник избранного, изданный два года назад.

Писатель, ушедший из жизни в августе 2011-го, успел подержать в руках лишь первый том собственных произведений.

 
Ошибался, но никогда не врал
 

И вот в свет вышла книга воспоминаний о Вадиме Чернове «Свеча между ладонями».

Такой почести не удостаивался пока ни один из ставропольских мастеров слова. И дело тут не в красивых традициях, соблюдении ритуала. Тем, кто знал писателя, читал его книги, дружил с ним, удил рыбу, выпивал, до хрипоты спорил о литературе, было что рассказать, чем поделиться. Это желание воплотилось в книгу - сборник эссе, писем, воспоминаний, исследование произведений писателя, блестяще проведенное доктором филологических наук Людмилой Егоровой.

«…Иногда мне кажется, что я свеча между ладоней… моих родных, друзей, всех, кто любил (а за что?) меня. Спасибо им!» - когда-то записал в блокноте Вадим Сергеевич.

На языке современной прагматичной эпохи, проект удался. Главный герой книги предстает таким, каким многие его никогда не знали: сын, брат, друг, компаньон, подражатель, творец. В книге полно трогательных моментов, прочитывая которые, ощущаешь духовное родство с этим человеком.

Да бог с ним, с проектом. Просто жил среди нас замечательный человек, писал удачно и не очень, не халтурил, пропуская сквозь себя боль и сомнения. Он и сегодня живет среди нас, потому о нем помнят, о нем написали книгу, ставшую ему наградой за верность Слову. А всем нам поводом задуматься о смысле земного существования.

 Вадим Чернов был продуктом своего времени, не предав ни себя, ни эпоху - чистых побуждений, героических образов, благородных порывов. Он был честен, великодушен и беспримерно порядочен, не отступив перед народившейся моралью, не пожертвовав «отжившими» принципами.

Романтик, взрослый ребенок, ранимый и любящий жизнь философ, он, кажется, был наивен до крайности. Звонил в редакцию, искренне не понимая, почему его, пожилого писателя, заставляют менять новый водяной счетчик, самому скручивать его, а потом черт знает куда вести на поверку?

Умудренный жизненным опытом человек просил журналистов вдвое, а то и втрое младше растолковать, почему милиционеры спокойно таскают на Сенгилее шемаю, рыбца, лещей, а экологический пост, куда входил он, люди в погонах посылают на три буквы, да еще грозятся отправить его, писателя, в обезьянник? Сенгилей вообще был страстью писателя, а когда озеро закрыли для рыбалки и прогулок, стал его болью. Этой теме «Открытая» посвятила целый ряд статей за подписью Вадима Чернова.

Он был наивен в том смысле, что принимал исключительно классические ценности, сегодня не то чтобы забытые, но с плотным налетом практичности, в некотором смысле материализованные.

Он умел наделять вещи их первозданным смыслом, который черпал среди лучших образцов классической литературы - основы большого искусства. Был продолжателем «старых» традиций - высокой духовности, не поддающихся деформации моральных ориентиров, вечного поиска и… признания собственной вины. Ошибался, и если осознавал вину, то искренне каялся, не считая это чем-то постыдным, напротив, для самоочищения просто необходимым.

«Я часто ошибался, но никогда не врал», - как-то признался писатель в интервью «Открытой».

 
Книга, которую будут читать
 

Загадочная категория - время, и то, как распоряжается оно судьбами, тоже загадка. В молодости Чернов упорно считал себя западником и даже бунтарем, выступающим против застойных явлений эпохи. Трижды по разным причинам чуть не вылетел из партии, что для писателя делом было жутким, с клеймом на всю жизнь и фактически концом творческой карьеры.

Зачитывался зарубежной классикой, мечтал о загранице. Но за пределы страны ни разу не выезжал. Зато посмотрел родные просторы. Как-то подсчитал, что за полвека побывал в 900 населенных пунктах.

Остро переживал творческий кризис, невозможность вписаться в колею новой, постперестроечной жизни, в которую так и не попал. Не жаловал коллег-ветрогонов, с нездоровым блеском в глазах, бросившихся в ернических интонациях «созидать» свое понимание действительности.

Своего критичного отношения к «новейшей» литературе не скрывал, хотя и выделял в ней небесталанных авторов, отмечал новаторские сюжеты. Ценил в книгах реалистичность - спокойную, рассудительную, осмысленную.

Для кого-то книги Чернова устарели, оставшись в пройденном прошлом. В литературе, да и в жизни он действительно остался в прошлом - в смысле продолжателя традиций, взятых из юности, на которые, верил, еще вернется мода - на чистый слог, искренность чувств, страстность душевных порывов.

Он был певец духа человеческого, славя упорство его перед лицом опасности и делая это без оговорок, условностей и прочих декораций, присущих нашему «непростому» времени.

Столичный писатель Владимир Губарев заметил, что знакомство с книгами Чернова «это глоток чистой воды из родников нашей литературы, но, увы, родников, которых становится меньше…».

Он был человеком, который шел своею дорогой, пусть петляя и останавливаясь, не боясь быть осмеянным и поруганным. Он шел этой дорогой, намеченной еще в юности и проложенной по всем правилам человеческого общежития. Так пройти жизненный и творческий путь, как прошел его Вадим Чернов, дано не каждому, на это способны лишь люди огромной порядочности, долга и служения своему делу.

«…Так и вижу, - писал Вадим Чернов, - вселенскую небесную библиотеку среди сияющих звезд. Есть там и моя книга, и ее тоже будут читать».

 
Олег ПАРФЁНОВ
 
 
 

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях