Поиск на сайте

Не только терпеть и надеяться надо бы ставропольскому селянину в ожидании перемен к лучшему. Надо действовать и самим - напористо и решительно.

 
Но без реальной помощи краевого правительства и ротации кадров на местах продвижения вперёд ожидать трудно
 
«По многим главам у нас есть вопросы. Нужно жесткие и даже жестокие решения принимать!» – так на своем последнем брифинге врио губернатора Владимир Владимиров охарактеризовал положение дел на муниципальном уровне Ставрополья. Именно поэтому, по словам главы края, ему и понадобилось вводить должности полпредов.
Как Владимиров рассказал журналистам, от них он сегодня и получает информацию об истинном положении дел в самых далеких селах, которые порой из райцентров даже не видны. Губернатор привел пример недавнего инцидента, произошедшего в станице Рождественской Изобильненского района. Здесь сторож частного пруда расстрелял из «травматики» двух парней, отказавшихся платить за рыбалку. И глава края впервые узнал об этом именно от своего полпреда на северо-западе края Николая Губского.
Сейчас же все внимание губернатора, он признался, приковано к ситуации вокруг Бакресских (Кизлярских) пастбищ в Нефтекумском районе края. Уже много лет они остаются яблоком раздора между властями Нефтекумья и несколькими хозяйствами из горных районов Дагестана, которые полвека использовали эти земли как отгонные пастбища. Затушить конфликт вокруг Бакресских пастбищ, законно вернув их Ставрополью, – это главная задача, которую губернатор поставил перед своим полпредом по восточной зоне края Андреем Уткиным. 
Все полпреды обязаны регулярно проводить встречи с населением, чтобы из первых уст знать о местных проблемах. Ну и потом, естественно, доносить их лично Владимиру Владимирову. Вот и на минувшей неделе полпред Андрей Уткин организовал выездной прием граждан в Арзгирском районе. «Открытая», взяв перед своим читателем обязательства объективно и бесстрастно рассказывать о том, что и как происходит в восточных районах края после назначения нового полпреда, отправилась на встречу с жителями Арзгира вместе с ним.
 
В тридцать два золотых зуба
 
Я был в Арзгире впервые в жизни. Поэтому, когда мы с водителем колесили по селу в поисках районной администрации, с любопытством изучал вид за окном. Село перерезает пополам соленая речушка Чограй (на тюркском языке «Арсгир» и означает «есть вода»). Население здесь 15 тысяч человек, а это две трети от всего населения района.
Где-нибудь в Бельгии или Швейцарии такой населенный пункт без разговоров признали бы городом. Но здесь, в южных степях, по-европейски «открыточных» видов не ищите. Самая яркая картина – бредущая вдоль дороги пара молодых цыган, которые волокли какие-то кули. Они щебетали друг с другом, освещая всю округу тремя десятками золотых зубов. Колоритно! Говорят, кстати, еще лет пять назад цыганской общины в Арзгире в принципе не было, а сегодня – почти сотня дворов, появился даже свой барон.
Этническая пестрота, пожалуй, самое ощутимое изменение арзгирской жизни за последние годы. Время здесь не бежит, а тягуче переливается: село словно застыло в брежневских временах. Причем, как и в любом уголке края, картины не отличимы от сотен других: железный Ленин в скверике около колхозной конторы, лебеди из автомобильных покрышек, битые «восьмерки» в пыли, в районной администрации – туалет во дворе...
При этом ползуче наступает и глобализация: видно, что в сельской экономике все большую роль отвоевывает сфера услуг. Магазинчики почти на каждом углу, вдоль центральной улицы Кирова – на каждом доме вывески: шиномонтаж, бильярд, кафе, ритуальная контора...
Если не считать классно отремонтированного здания ДК на улице Базалеева, то здания магазинов выглядят самыми новехонькими в селе. Правда, если зайти внутрь, пестрота прилавков не обрадует, а расстроит.
Ничего местного! Одни «сникерсы» с «пепси» в кислотно-ярких упаковках. И разнообразная выпивка (куда же без нее). За год весь крошечный район потребляет 63 тысячи бутылок водки в год и 300 тысяч бутылок пива. Вроде и немного, но не от хорошей жизни же пьют!
 
ВТО шагает по востоку
 
А где же на прилавках все родное, фермерское, ежели район, по статистике, в год производит сельскохозяйственного сырья на 2 млрд. рублей?! То-то и оно, что это лишь сырье, которое уходит на переработку в соседние регионы, а вместе с ним – прибыль, налоги, рабочие места.
За прошлый год все обрабатывающие производства Арзгирского района (включая пищепром) «наработали» лишь на 2,6 млн. рублей. Сопоставьте с объемом валового производства сельхозпродукции и финансовыми показателями аграрного сектора (прибыль в размере 172 млн. рублей).
А должно быть с точностью до наоборот: произведенное в Арзгире и должно перерабатываться здесь же, на месте, и кормить самих арзгирцев вместо завозной «химии». Об этом давно твердит и сам губернатор Владимир Владимиров: на востоке края нужно развивать пищепром.
На словах это, конечно, хорошо. А вот как на деле, рассказал полпреду глава района Анатолий Кострицкий, руководитель зерноводческого СХП «Рассвет» из села Каменная Балка. При кооперативе испокон веку была мельница и пекарный цех, и здешний хлеб славился на всю округу. Прямо через дорогу – детский садик, куда хлебопеки «Рассвета» поставляли свою продукцию. Завез продукты – по факту расплатились, если не было у детсада денег, колхоз в долг мог сработать. Село-то небольшое, все друг друга знают, всё на доверии.
Но после принятия закона «О госзакупках» все изменилось: отныне ведь бюджетное учреждение (а детсад из таких) даже копеечную сделку должно выставлять на торги. И для «Рассвета» возможность кормить детишек свежим хлебом обставили множеством «рогаток».
Во-первых, булки обязательно должны быть из муки высшего сорта, а для этого нужно закупать на мельницу и в цеха новую технику. Также надо обязательно купить специальный автомобиль – это чтобы свежие булочки через дорогу перевезти, за сто метров.
Поддержал коллегу и глава районной администрации Алексей Палагута. По его словам, раньше местных школьников поили местным же молоком – и дешевле, и сытнее. А сейчас «краник» закрыт: конкурс выиграл молзавод из Пятигорска, который поставляет в районные школы молоко в красивых тетрапаках, судя по этикетке, даже с обилием витаминов и микроэлементов.
Но это настолько дороже, чем было раньше, что администрация может позволить себе поить детишек молоком только дважды в неделю.
 
И мать родную обанкротят
 
И сколько бы Уткину ни жаловались арзгирские (курские, левокумские или иные) аграрии на бюрократические препоны, изменить что-либо уже невозможно. Такова политика государства: борьба с коррупцией в России понимается превратно, не как свобода конкуренции на рынке, а как увеличение количества административных, запретительных процедур.
Не потому ли арзгирцы сегодня с особенной теплотой вспоминают таких людей, как Тагандурды (Анатолия) Оджаева – пожалуй, самого известного жителя района. Туркмен по национальности, он был исполнительным директором ассоциации крестьянских хозяйств «Серафимовское» и депутатом краевой думы, создал Союз товаропроизводителей восточной зоны Ставрополья.
Одним из первых в России начал сотрудничать с крупнейшим в мире производителем семян Monsanto. Занимался социалкой: строил жилье для своих работников, а лучшим организовывал турпоездки в США, Израиль, Тайвань, что по ельцинским временам для селян было неслыханной роскошью.
Оджаев создал в своем селе колбасный, шерстобойный и маслобойный цеха, молокозавод, построил зернохранилища... По заслугам его именем названа центральная улица в Арзгире.
Талантливый менеджер не дожил до смутных времен, когда прахом пошло всё создаваемое его руками: сгинули районный пищекомбинат «Пищевик», муниципальные предприятия «Мельник» и «Подсолнечник». Даже самое известное предприятие в районе, мясокомбинат, как юрлицо ныне зарегистрировано почему-то в Москве.
Лихолетье реформ прошлось буквально по каждому населенному пункту района: обанкротились племзаводы «Нива» и «Красный Октябрь» (Арзгир), совхозы «Серафимовский» и «Овцевод» (Чограйский), колхозы «Родина» (село Новоромановское) и «Башантинский» (аул Башанта). Исчезли передвижная мехколонна, управление механизации строительства, заготовительное производственное объединение (коопзаготпром)...
В начале «нулевых» годов развернулась горячая война за рынок в Арзгире, оставшийся в наследство от райпо («Открытая» подробно писала об этом в статье «Кто в Арзгире хозяин?» в №33 от 25 августа 2004 г.). На одной стороне – районные власти, которые пытались сохранить рынок для местных сельхозпроизводителей, на другой – «инвестор» по фамилии Магомедов.
«По выходным вокруг рынка стоят десятки машин, с которых торгуют овощами и фруктами. Большинство машин идут сюда из Дагестана, а русских торговцев с рынка попросту выдавливают», – писали арзгирцы в «Открытую» тогда, десять лет назад.
Но кровавый передел «советской» собственности начался намного раньше, и первой его жертвой стал Тагандурды Оджаев: в декабре 1996 года, когда депутат шел на встречу с ветеранами в местное кафе, его застрелили в спину. Убийца так и не был найден...
 
Куда Магомет телят не гонял
 
Современный селянин сегодня больше не работает, а отбрыкивается от многочисленных проверяющих: ходят к нему ветеринарная инспекция, Россельхознадзор, Роспотребнадзор, прокуратура... Да только ходят к тем, кто ведет бизнес честно и открыто. И в упор не видят огромный «теневой» сегмент АПК, где работают ни по законам, ни по понятиям. Речь о личных подсобных хозяйствах.
Вот цифры. На весь Арзгирский район именно на личных подворьях производится 80% всей мясной продукции (за прошлый год – без малого на 700 млн. рублей). Это, по данным Росстата, 6 тысяч тонн мяса (скота и птицы). Но, разумеется, официальная статистика не отражает истинного положения дел.
И глава района, и глава администрации в один голос убеждали Уткина, что неконтролируемое разведение поголовья на личных подворьях – это главная проблема района. Это неуплата налогов, разгул криминала, потравы посевов, а следом и межэтническая напряженность.
Есть дворы, где стоит триста-четыреста голов, то есть это полноценное крестьянско-фермерское хозяйство, только официально регистрировать его в ФНС владелец не спешит. И большинство таких «фермеров» – выходцы из Дагестана, массовый приток которых в Арзгирский район (как, впрочем, и во все восточные территории Ставрополья) пришелся на последние годы.
Опять-таки официальная статистика: за прошлый год с территории района убыло 1053 человека, а прибыло 716 (причем большинство мигрантов самого работоспособного возраста – 20-35 лет от роду). А с начала «нулевых» годов население района уменьшилось почти на 5 тысяч человек. При этом полностью изменился и его этнический состав – уезжают в основном русские, которые стремятся в более крупные города, а замещаются они даргинцами, цыганами, туркменами, кумыками...
 
Гибкость не порок
 
Глава Новоромановского сельсовета Анатолий Пантюхин рассказал, что после банкротства в 2006 году местного СПК «Родина» (в советские годы – колхоз «Верный путь») пустыми остались не меньше двух сотен домов. Заваленные хаты стали массово скупать даргинцы из равнинных районов Дагестана, у которых основной источник средств к существованию – животноводство.
Понятно, что они едут на Ставрополье не от лучшей жизни: толкает их к переезду перенаселенность в Дагестане и отсутствие всяких перспектив на исторической родине. И стоило бы даже позавидовать их жизненной гибкости, вынуждающей адаптироваться в сложнейших, враждебных условиях, создавать с нуля собственный бизнес.
Бизнес, впрочем, – это громко сказано. Ибо существует он, как правило, «в тени»: пришлые животноводы ловко используют лазейки в российском законодательстве. Ведь сейчас ни федеральный, ни краевой законы не ограничивают количество скотины, которую можно содержать на личном подворье. Об этом говорил полпреду пришедший на прием Дмитрий Андрющенко, известный  аграрий получивший орден за выведение мериносной породы овец (сейчас он главный животновод района).
Сегодня ситуация доведена до абсурда, рассказывал Андрющенко. Представьте два соседних земельных участка: на одном зарегистрировано фермерское хозяйство (КФХ), а на соседнем – личное подворье, хотя скотины здесь даже больше, чем у фермера. И к одному постоянно ходят с проверками ветеринары с налоговиками, а другой живет в потолок плюя.
Снова несколько цифр. В крае на сегодняшний день насчитывается около 450 тысяч частных подворий, где содержится две трети общего поголовья крупного рогатого скота, овец, свиней и птицы. Правда, численность поголовья на личных подворьях Ставрополья в полтора раза больше, чем в среднем по стране (1,7 против 1,2 условной головы).
Еще выше этот показатель в восточных районах, где под видом «личных» подворий (то есть вроде как для прокорма одной семьи) существуют огромные овцефермы. Их владельцы даже не считают нужным обследовать и прививать животных у ветеринаров.
Закон, конечно, нарушают не только выходцы из соседних республик. Частенько на таких «подворьях» разводят свиней, что уже несколько раз было причиной вспышек африканской чумы.
Например, пять лет назад эпидемия началась с ЛПХ в селе Надежда Шпаковского района, где предприимчивый гражданин (русский, разумеется) содержал четыреста свиней.
 
Головы – условные, деньги – реальные
 
Депутаты краевой думы не раз подступались к решению этой проблемы. Еще в 2006 году был разработан законопроект, который разграничивал ЛПХ на две категории: первая – те, что расположены на приусадебном участке в границах населенных пунктов, и вторая – те, что за пределами поселений.
Для подворий в селах депутаты хотели ввести предельный норматив содержания скота – не более 10 условных голов (это 10 молочных коров, 16 лошадей, 30 свиней, 100 коз, 200 кроликов или 500 птиц). Не «вписался» – никто у тебя уже имеющихся животных отбирать для забоя не будет, но ты должен перевести свое многосотенное поголовье за пределы населенного пункта – на полевой земельный участок, выделенный на счет земельной доли или арендованный у других собственников.
Под эти требования, впрочем, подпадало не более одного процента личных хозяйств (в основном, конечно, в восточных районах). Однако тогда принятие этого краевого документа застопорилось: якобы это противоречило норме федерального закона «О личном подсобном хозяйстве», который никаких ограничений поголовья не содержит.
Дмитрий Андрющенко, который пришел на прием к «восточному» полпреду, говорил о том, как проблему решить. Краевая дума должна выйти с инициативой по внесению поправок в федеральный закон «О личном подсобном хозяйстве», чтобы право устанавливать предельную численность поголовья отдали бы региональным властям.
Уткин предложения выслушал и сказал, что разработать такое обращение на адрес Госдумы РФ уже готов депутат краевой думы Евгений Бражников, лидер депутатской группы «Гражданская инициатива».
Депутаты, правда, не сидят сложа руки. Три года назад были приняты поправки в краевой закон «Об административных правонарушениях»: штрафы за прогон скотины вне разрешенных маршрутов увеличены до 5 тысяч рублей (прежде они были смехотворно малы – всего 500 рублей).
Причем штрафы эти идут в муниципальную казну, так что местные власти кровно заинтересованы в том, чтобы выявлять как можно больше нарушителей.
Анатолий Пантюхин рассказал, что в его сельсовете ежегодно составляется по 70-80 подобных протоколов. А вот бремя содержания «задержанных» коров (тех, которые гуляли где попало) ложится на сельскую администрацию, для чего на площади соорудили бокс на десяток голов.
И покуда скотина стоит «под арестом» в стойле, всю ответственность за них несет местный чиновник, а ее ведь и доить надо, и охранять. Желающих работать сторожем тоже не сыскать: кто за бесплатно будет чужих коров охранять, вдруг ночью по башке стукнут и уведут.
 
Придётся терпеть, но...
 
С каждым нарушителем, на которого составляется административный протокол, Александр Пантюхин разговаривает лично, и каждая ситуация – живая иллюстрация поговорки «голь на выдумки хитра». Как вам такая. Поймали коров на чужом огороде, привели в бокс. Тут прибегает босоногий мальчонка: мол, бабушка уехала, матери нет, меня оставили за коровами присмотреть, они и убежали...
Вроде с ребенка никакого спроса, не составишь же на него протокол. А чиновники тем временем к пацану домой: и мать, и бабка во дворе сидят и доят других коров.
Каждая деталь рассказов местных глав – штрих к картине тотального загнивания ставропольского села. Чиновников расселось на всех уровнях власти великое множество, но договориться друг с другом они порой не могут о простейших вещах.
Вот еще пример – есть в Новоромановском грунтовая дорога, и администрация села уже много лет бьется, чтобы взять ее на баланс. Однако закон таков, что передать в собственность муниципалитету можно лишь «капитальную» дорогу (из асфальта или бетона). А заливать бесхозную «грунтовку» асфальтом никто не берется – это нецелевое использование бюджетных средств.
Замкнутый круг получается, который Анатолий Пантюхин разорвать не в силах, как бы ни болел душой за родное село (а главой он трудится уже 13 лет).
Из этого же ряда – еще одна проблема Новоромановского, о которой полпреду также долго и очень эмоционально рассказывал Пантюхин. Сельсовет граничит с военным полигоном «Николо-Александровское», который появился в 1998 году на плодородном черноземе одноименного совхоза Минобороны. 
Учебные стрельбы здесь проводит 205-я отдельная мотострелковая бригада, расквартированная в Буденновске. Круглый год шарахают тут танки и гаубицы, причем последние несколько лет особенно часто – после того, как Россия ради глобальной рекламы своего ВПК проводит «танковый биатлон» (тренируются биатлонисты именно на востоке Ставрополья).
 
Шарахнуть по комбайну!
 
Длина полигона составляет 5 километров, а дальность полета танкового снаряда – 7-8. Вот каждый месяц на фермерские поля и залетают десятки снарядов (часто неразорвавшихся). Опаснее всего, когда используются радиоуправляемые противотанковые ракеты (ПТУРС), которые наводятся на «тепловые» цели: жахают они по идущим в поле комбайнам или жаткам.
По словам Анатолия Пантюхина, лишь по счастью, за 16 лет существования полигона не было человеческих жертв. Зато после каждых стрельб выгорает по несколько гектаров полей, а ущерб возместить нереально – виновных-то вроде как нет. Обращался деятельный районный глава в военную прокуратуру, дошел до командования 49-й армии, затем – Южного военного округа. Да все безрезультатно.
Каждый генерал кивает на вышестоящего. Мол, прилетает депеша из Минобороны: учения начать, а как ослушается приказа командующий армией или командир части?! Так же, кстати, не только в армии, но и у сугубо «гражданских» бюрократов - всерьез решать местные проблемы боится всякий, опасаясь то проверки прокуратуры или МВД, то гнева начальства.
И примеров - хоть отбавляй, даже в нынешней статье. Не в этой ли ситуации полпредам и нужно употреблять «жесткие и даже жестокие решения», о которых говорил губернатор? Ведь когда не работает «система», то решать проблемы приходится локально, точечно (или, как сейчас модно говорить, «в ручном режиме»).
Вот и главу Новоромановского Андрей Уткин внимательно выслушал и предложил решение: от имени врио губернатора направить официальное письмо на командующего Южным военным округом генерал-полковника Александра Галкина. Минобороны должно выкупить земли фермеров, попадающие под обстрел, и с учетом этого изменить конфигурацию своего полигона.
Правда, как предупредил Уткин сельского главу, все согласования (включая разработку проекта «увеличенного» полигона) займут не меньше двух лет. А пока придется терпеть. Увы, сегодня это жизненный принцип всех селян Ставрополья. Да что там, бери выше – всей страны.
 
Антон ЧАБЛИН
 

Комментарии

Мохов Евгений
Аватар пользователя Мохов Евгений

Так кто в Арзгире хозяин?Статья ради статьи!

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях