"У меня пропал муж..."

В истории нашей читательницы правоохранители проявили показательную черствость

В сентябре прошлого года у меня пропал муж, Анатолий Лаврентьевич Цой. Ему 70 лет, он тяжело болен, перенес несколько инсультов и инфарктов. Днем вышел прогуляться, а домой не вернулся. Я с ног сбилась, спрашивала соседей, случайных прохожих, но Толю никто не видел. 
В тот же день я написала заявление в Промышленное ОВД. Однако совершенно никакого участия милиция в поисках моего мужа не принимала. Правоохранители даже не провели опрос среди соседей. Мне пришлось все делать самой: давать объявления на телевидение и в газеты, ездить по больницам и приютам. 
Шли недели, месяцы, а из ОВД не было никаких вестей. Сколько раз я туда ходила, уже и не вспомню, и каждый раз мне раздраженно заявляли: «Новостей нет, приходите позже». В общем, правоохранители просто ждали, когда мой муж найдется сам. 
В милиции я сталкивалась только с черствостью. Верх цинизма – заявление молоденькой сотрудницы отдела розыска Промышленного ОВД Колпаковой: дескать, не смейте снимать деньги с его банковского счета (по доверенности), иначе вас все будут считать мошенницей. Какая-то наглая девица (пусть и при погонах) мне такое говорит после того, как я с мужем прожила почти полвека! От обиды у меня сердце защемило, я не смогла сдержать слез, а Колпаковой и горя нет. Снова тянулось жестокое ожидание. В начале июня я отнесла в Промышленную прокуратуру очередную (которую уже по счету, не помню!) жалобу: сообщите, какие меры принимаются для поиска моего мужа. Только три недели спустя пришел ответ: якобы милиция проверила приюты, дома престарелых и медицинские учреждения Ставрополя, но отыскать моего мужа так и не смогли.  
Поразило меня то, что сотрудники милиции не знают законов. Как-то раз я снова пришла в отдел розыска ОВД, где меня принял очень молодой парнишка по фамилии Калиниченко. Даже слушать меня не стал, повел в дежурную часть. Я запротестовала: «Молодой человек, мне не нужно в дежурную часть, мое заявление давно рассматривается», а он отмахивается: мол, сам всё знаю, не надо меня учить! Но в «дежурке» он нарвался на немолодого опытного полковника, который хорошенько отчитал парня за самодеятельность (а передо мной даже не извинился за поведение подчиненного!). 
23 августа ко мне пришел какой-то мужчина, который по домофону сурово представился: «Я следователь, мне нужно с вами поговорить». Открывать я побоялась – вдруг мошенник. С чего бы это следователю средь бела дня приходить ко мне домой даже без предварительного звонка?! Да и с чего бы ему приходить почти год спустя после пропажи мужа? Мой визитер отказу особо не противился, молча развернулся и отправился восвояси.
Потом я в отделе розыска Промышленного ОВД поинтересовалась, правда ли ко мне приходил следователь. Только спустя две(!) недели мне назвали его фамилию – Ионов, но не соизволили даже уточнить, в каком именно отделе он работает (хорошо хоть продиктовали его рабочий телефон). Позвонила, Ионов мне сразу отрезал: мол, всё, что ему было нужно, он уже узнал. 
И вот последний мой эпизод общения с милицией. 21 сентября я позвонила в уже хорошо мне знакомый отдел розыска Промышленного ОВД, трубку взяла молодая сотрудница, которая представилась Евгенией Борисовной. Спрашиваю: «Когда будет закрыто дело по поводу моего мужа?» Она мне и говорит: «Через 15 лет». Я просто дар речи потеряла. Да как это через 15 лет, если милиция уже сейчас мое дело фактически на полку положила!

Лидия ЦОЙ, 
пенсионерка, 
постоянная читательница «Открытой»
Ставрополь