Поиск на сайте

Жители черкесского аула Бесленей, спасшие 32 ребёнка из блокадного Ленинграда, ломают искусственно насаждаемые стереотипы о линиях разделения, которые якобы преобладают на Кавказе

Спустя 70 лет после Великой Отечественной войны мы не перестаем восхищаться нашими воинами-победителями, выдержавшими серьезное испытание на полях сражений.

Не меньшего восхищения достойны простые люди – старики, женщины, дети, оказавшиеся на оккупированных территориях. Они выдержали серьезное испытание на милосердие, сострадание, заботу и самопожертвование.

Эта история о нравственном подвиге, благородстве, искреннем братстве и дружбе народов, проявленном в экстремальных условиях Великой Отечественной войны, казалось бы, самыми слабыми и незащищенными – женщинами и стариками аула Бесленей, что в Хабезском районе Карачаево-Черкесии.

В августе 1942 года старики и женщины из черкесского аула Бесленей дали кров, свою фамилию, усыновили и спрятали от фашистов 32 ребенка, эвакуированных из блокадного Ленинграда на Кавказ; среди спасенных ими детей были и евреи.

Во время оккупации этот факт представлял серьезную угрозу для жизни тех, кто укрывал приемышей, но ни один житель аула не выдал гитлеровцам детей, несмотря на угрозы расстрела. Простые аульчане рассуждали так: «Какая разница - черкес ты, русский или еще кто. У всех одна Родина – наш Советский Союз».

Прошло 73 года. Сегодня нет в живых тех стариков и женщин, у которых сострадание оказалось превыше чувства самосохранения. Но они поломали все привычные и искусственно насаждаемые стереотипы о линиях разделения, которые якобы преобладают на Кавказе. Они научили нас интернационализму, уважению к национальной принадлежности других народов, патриотизму и любви к своей общей, одной на всех Родине.

Дело было 13 августа 1942 года. На окраине черкесского аула Бесленей, на берегу реки Большой Зеленчук, остановился обоз из четырех подвод. В них – больные, истощенные детдомовские дети, вывезенные еще в апреле из блокадного Ленинграда. Почти у всех родные сражались с фашистами на фронте либо умерли от голода или бомбежек.

Измученных, голодных сирот увозили из блокадного Ленинграда под обстрелами, по «ледовой трассе» - автодороге, проложенной по льду Ладожского озера, как тогда думалось, в безопасность, в Краснодарский край. Но фашисты шли за детьми по пятам. Вместо ожидаемых 3–5 дней пути от Ленинграда до Краснодара дорога заняла месяцы и уносила маленькие жизни одну за другой.

Часть детей, вывезенных из блокадного Ленинграда, все же довезли живыми до Армавира, но восстановить силы ребятишки не успели, к городу уже приближались фашисты. Тогда местные власти приняли решение: направить детский дом подальше от врагов, в сторону Кавказского хребта, в удаленную от фронта Абхазию, снабдив гужевым транспортом (повозка и лошадь) и запасом еды на один день.

Обоз обреченно шел через станицы и села Ставропольского и Краснодарского краев в сторону Теберды. Питались тем, что вынесут местные жители. Через неделю такого пути дети были в крайнем истощении.

Так, в жаркий августовский день судьба привела ленинградских детей к берегу реки Большой Зеленчук, к черкесскому аулу Бесленей, где обоз остановился на отдых. В самом ауле в это время находились только люди преклонного возраста и маленькие дети (мужчины на фронте, женщины работали в поле, заготавливали продукты для Красной армии).

Прослышав о том, что прибыл обоз с детдомовцами из блокадного Ленинграда, все аульчане поспешили к реке. Но от увиденного здесь оторопели: на подводах лежали дети – худые, бледные, с опухшими ногами и безучастными, постаревшими, серыми лицами. 

Они были так слабы, что даже не реагировали на слепней, облепивших их тела. Они не звали мам, не просили еды и помощи, они молча умирали. Стояла неестественная и пугающая тишина – ни детских голосов, ни смеха, ни плача.

 Сопровождавший обоз военный, без одной руки, пояснил: это детдомовские дети, эвакуированные из блокадного Ленинграда в Краснодарский край.

И хотя в 1942 году слова «толерантность» жители аула Бесленей еще не слышали, но, увидев беспомощных детей, не интересуясь ни их национальной принадлежностью, ни их вероисповеданием, не сговариваясь, стали разбирать самых слабых по своим домам.

Спустя десятилетия потомки скажут: это был нравственный, интернациональный, гражданский подвиг, достойный и показательный. Приемыши были не только другой национальности, но и религия у них была другая. А немцы расстреливали на месте тех, кто укрывал у себя евреев.

В то время председателем колхоза был Хусин Лахов. Под его председательством был незамедлительно созван совет старейшин, во время которого было принято решение внести 32 записи о детях ленинградского эшелона, которые якобы были рождены в семьях аульчан, в похозяйственную книгу поселения.

Каждого малыша нарекли новым именем. Это позволило избежать неминуемой расправы гитлеровцев.

Вот что рассказывал Абдулах Карданов, считавшийся еще в 1972 году старожилом:

«Обоз ушел, а вечером мы собрались у председателя. Слух уже прошел, что гитлеровцы фронт прорвали и быстро наступают. Скоро и к нам придут. Что они тогда с ленинградскими детьми сделают?!

Думали мы, думали и решили: всех приемышей в сельсоветскую книгу записать, имена дать наши, черкесские, а фамилии тех семей, которые их приняли. Время показало, что мы правильно поступили».

Так ленинградские дети получили вторую жизнь. Ленинградская девочка Катя Иванова стала Фатимой Охтовой, Володя Жданов – Цеевым, Саша (фамилия неизвестна) – Рамазаном Хежевым, Марик (фамилия неизвестна) – Муссой Агаржаноковым…

Вскоре в аул прибыли немцы и первым делом детально ознакомились с записями в учетной книге. В течение пяти месяцев аул был оккупирован захватчиками. Местные жители прятали детей. Параллельно блокадники осваивали черкесский язык.

Фашисты с первых дней выпытывали: через аул проходил обоз с детьми, куда вы их дели? Председателю сельсовета Сагиту Шовгенову грозили расстрелом, ходили по домам в поисках светловолосых, говорящих на русском языке детей.

Но ни один коренной житель Бесленея не предал ленинградских детей. Аульчане выдавали ленинградских ребятишек за собственных, проявляя редкую находчивость и бесстрашие. Аульская Книга Памяти запечатлела воспоминания о тех жестоких событиях. Вот цитаты из книги:

Владимир Цеев (Жданов): «Мы, четыре ленинградских пацана, пока не научились говорить по-черкесски, собирались на улице, бегали, болтали на русском языке. И вот однажды к нам пришел старик и сказал: «Вы, дети, больше не собирайтесь на улице, это опасно, немцы в ауле». Немцы обходили дома, считали детей, сверяли их количество с сельсоветской книгой».

Кукра Агаржанокова тоже натерпелась страха за своего русского сына. «Входит в наш дом гитлеровец, велит всех ребятишек показать. Я говорю, что у меня только один, вот этот, мой сын Мусса.

«Врешь, — кричит, - это не черкес! Я вижу, что это ленинградский мальчик… Худой и бледный». Тогда фашист достает из кармана конфету, гладит Муссу по головке и ласково говорит: «Ты очень хороший мальчик. Скажи, как тебя зовут, откуда ты приехал, и я тебе вот эту конфету дам». У меня сердце замерло. Время было голодное, дети не то что конфет - белого хлеба из пшеницы не видели. Ну, думаю, не устоит ребенок, сейчас правду скажет, и мы пропали... А он, словно понял, что это плохой человек, только глядит на фашиста во все глаза и молчит.

«Мой Мусса – черкес и по-русски не понимает», — говорю я. Немец что-то забормотал по-своему, наверное, очень ругался. Хлопнул дверью, ушел. Таки остался у нас Мусса жить».

Рабигат Эскиндарова, старожил аула Бесленей (ушла из жизни в 2011 году):

«Немцы ходили по дворам, грозили расстрелом за укрывательство. Вызывали на допросы старейшин: «Мы знаем, что среди вас есть евреи. Их необходимо срочно изолировать».

Жители Бесленея упорно настаивали на своем: «Чужих в ауле не было и нет – ни евреев, ни русских, все – черкесы, все - бесленеевцы».

Дети, спасенные жителями Бесленея, дожили до Великой Победы. Когда аул был освобожден и нужда прятать ленинградцев отпала, выяснилось, что все они освоили язык адыгов. Многих после войны разыскали родственники, они уехали из аула, но пережитое связало навсегда ленинградских ребятишек со своими спасителями. Сегодня связь поддерживают уже их потомки.

Общими усилиями журналистов, ученых, общественных деятелей, ветеранов, аульчан, самих детей из ленинградского эшелона и тех, кто их приютил, удалось составить таблицу, кто кого усыновил и кто где оказался после войны.

Сегодня на земле Карачаево-Черкесии осталось в живых четверо детей войны – тех, кого называют «ленинградскими черкесами Бесленея».

Они рассуждали так: «Всем селом взять разом такое количество детей и спасти их от гибели, несмотря на угрозу расстрела, ведь это гражданский подвиг, с реальными, живыми участниками событий августа 1942 года. Подвиг, на примере которого можно и нужно воспитывать поколения молодежи. Это образец кавказского гостеприимства, благородства, взаимопонимания между людьми и народами.

Значимость подвига особенно ценна в наше время, когда межнациональные отношения выходят на первый план».

По просьбе благодарных ленинградских приемышей скульптор Хатиза Кемрюгов изготовил макет памятника: черкесская женщина обнимает приемного ребенка из блокадного Ленинграда, за спасение которого грозила смерть.

Через 68 лет, 7 мая 2010 года, в ауле появился памятник, возведенный на народные деньги и посвященный межнациональной дружбе (на фото).

Торжественное открытие состоялось при большом скоплении народа. У мемориала собрались официальные лица, неравнодушная общественность, потомки тех, кто в далеком 1942-м встретил обоз с ленинградскими детьми. И, конечно же, главные герои – ленинградские черкесы Бесленея: в 1942 году – Витя, Саша, Марик, Володя, а через 68 лет - Рамазан Магометович Адзинов, Рамазан Хаджимурзович Хежев, Владимир Сагидович Цеев и Мусса Якубович Агаржаноков.

Глава Карачаево-Черкесии (на тот момент это был Борис Эбзеев) сказал речь: «Благодаря таким людям в тылу и на фронте – сильным, терпеливым, мы выиграли войну, благодаря им мы можем гордо называть себя потомками воинов-победителей».

В день открытия памятник получил и свое второе название - «Памятник взаимоотношений народов Кавказа и России».

 
Татьяна МАМХЯГОВА
Карачаево-Черкесия
 
 
 
 

Комментарии

Ирина (не проверено)
Аватар пользователя Ирина

Я читала и плакала. Теплоте сердец нет предела!

Светлана (не проверено)
Аватар пользователя Светлана

Светло на серце от того, что было!
Темно на сердце от того, что сейчас...
Плачу.
Мой прадед и дед, казаки из станицы Зеленчукской, украинцы, ушли на фронт защищать страну . Прадед Губенко Григорий погиб, вынося раненных из госпиталя под бомбёжкой...

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях