Убивают? Не сопротивляйся!

Предельно цинично и дерзко трое судей Георгиевского горсуда «шили» дело о убийстве, вопреки отсутствию доказательств преступления и указаний на это кассационной коллегии краевого суда и Верховного суда РФ. Таким образом провинциальная Фемида сотворила второе «дело Медкова», ставшего позором российского правосудия.

Особо драматичные истории разворачиваются порой в судах, рассматривающих дела по обвинению в превышении необходимой обороны, в результате чего на месте происшествия остается труп. Жертва нападения грабителя или насильника, отчаянно защищаясь, случается и убивает преступника.
Однако невольный убийца должен еще доказать, что его здоровью и жизни грозила реальная опасность, которую представляли действия нападавшего – и, обороняясь, в состоянии аффекта он не мог соразмерить силу своих ответных действий.
В таких случаях Фемида дотошлива и щепетильна к каждому свидетельству происшедшего, к каждому доказательству, не упуская никаких «мелочей», цена которых - оборванная жизнь одного человека и грядущая несвобода другого.
Случай, происшедший пять лет назад в день святой Пасхи в поселке Новый Георгиевского района, казалось бы, по всем признакам тянул на уголовное дело именно такого рода. Четверо мужчин-армян схватились в кровавой схватке. Трое против одного!
В драке фигурировали нож и пистолет. Один из мужчин «тройки» - Айказ Агабекян - получил несколько ножевых ранений. Второй из той же «тройки» - Бабаян - огнестрельное ранение в ногу. Но если нож, как утверждают свидетели, переходил из рук в руки, то пистолета никто из них не видел, кто произвел из него выстрелы - так и осталось тайной, не выясненной ни следствием, ни судом. Более того, пистолет не фигурировал даже в обвинительном заключении, поскольку раненый из него Бабаян от статуса потерпевшего на суде отказался. Ниже мы попытаемся объяснить эту странность.
...Драку разняли приехавшие родственники Аршака Бегияна - того, кто дрался в одиночку - и увезли его с собой. Получивший ножевые ранения Агабекян, как показали свидетели, поковылял к себе домой, возле которого и произошла потасовка. Раненый Бабаян отсиделся на лавочке и ушел домой, отказавшись от госпитализации. Третий мужчина, неизвестный жителям поселка и свидетелям, сел в свою машину и в поселке больше не появлялся. Ни следствие, ни суд им не заинтересовались.
А через несколько дней до Аршака Бегияна, проживавшего в Пятигорске с женой и двумя детьми, дошел слух, что Агабекян от ножевых ранений скончался. Потрясение для семьи Аршака было огромным: ведь накануне оба мужчины отстояли пасхальную всенощную в церкви, а наутро разыгралась трагедия - яростная драка.
От стресса у Ирины, русской жены Бегияна, находившейся на восьмом месяце беременности, случились преждевременные роды и ребенка спасти не удалось. Ее 37-летний муж Аршак, уже имевший проблемы с законом, поначалу бросился в бега.
«Да, я был сильно потрясен смертью Айказа, ведь он был хорошим моим знакомым. И у меня не было никакого мотива для убийства, - повторял он в суде, перед которым предстал по обвинению в умышленном убийстве. - Я и не думал его убивать. Я только защищался, когда он ни с того ни с сего набросился на меня с ножом. И двое из них повалили меня на землю. Лежа на спине я выбил из рук Айказа нож и несколько раз ударил его этим ножом».
Субтильный Аршак, который ниже и физически слабее нападавшего, упал на землю, двое навалившихся мужиков не давали ему подняться, и он крутился на спине волчком, уклоняясь от ударов, пока не выбил нож...
До самого ареста Аршак был убежден, что, обороняясь, он действительно убил Агабекяна, когда, лежа на земле, нанес ему несколько ножевых ранений. Свои показания он не изменил ни разу в отличие от показаний троих близких родственников пострадавших, чьи свидетельства менялись буквально на каждом судебном заседании и представляли собой сплошной клубок противоречий, имевший цель глубже «закопать» Бегияна.
Георгиевский суд реализовал эту цель точно как по заказу. Именно голословные, противоречивые утверждения родни Агабекяна были положены в основу вердикта, по которому Бегиян признавался виновным в умышленном убийстве, приобретении, хранении и ношении оружия.
Кроме того, местная Фемида вкупе с межрайонной прокуратурой безбоязненно и дерзко клепала собственные «доказательства» виновности Бегияна, намеренно и существенно ухудшая его процессуальное положение. Следы грубейших искажений протоколов судебных заседаний, свидетельских показаний, подделка документов, иных фальсификаций густо рассыпаны по всем страницам многотомного дела.
Вокруг этого дела клубилось невесть что. Один за другим уходили в сторону адвокаты Бегияна. В первом судебном процессе, который вел судья Георгиевского горсуда Петр Лефаров, защиту обвиняемого осуществлял адвокат К., который вел себя как марионетка - в упор не замечал огромных проколов следствия.
Новый адвокат - женщина, пораженная обилием «диких нестыковок» в доказательственной базе предварительного следствия, принялась было активно распутывать клубок противоречий. Но очень скоро погрустнела, погасла. Вернула адвокатский гонорар Ирине Бегиян и, потупив глаза, выдохнула: «Я за себя боюсь...», дав ясно понять, что с ней «поработали» серьезные люди.
В течение двух заседаний Лефаров оперативно рассмотрел дело Бегияна, по сути, лишенного качественной защиты, даже последнее слово обвиняемый произносил без адвоката, только в присутствии судьи и охраны. Вердикт был предопределен: виновен в умышленном убийстве. Наказание на полную катушку - 11 лет колонии строгого режима.
...На стадии обжалования судебного приговора в порядке надзора в дело вступила новый защитник Бегияна - адвокат адвокатской конторы Промышленного района Ставрополя Юлия Бугаева. Сказать, что «дело Бегияна» было сшито на живую нитку - еще не сказать ничего. Почти за десятилетний стаж работы защитником Бугаевой, по ее словам, еще не доводилось встречаться с такой масштабной беспредельщиной, которую творили по данному делу прокуратура и суд.
В этой публикации нет возможности даже перечислить все бесшабашно грубые «склейки». Остановлюсь лишь на одном примере. Георгиевский суд упорно, раз за разом вменял в вину Бегияну приобретение, хранение и ношение оружия - того самого пистолета, из которого был ранен тесть Агабекяна - Бабаян.
А теперь внимание: этот самый пистолет был обнаружен и изъят из туалета домовладения... Бабаяна. В дерьмо пистолет выбросила после драки его дочь. Зачем? Нет никакого здравого объяснения, кроме того, что пистолет находился у кого-то из нападавшей стороны, которая сразу же попыталась уничтожить очень важную улику - отпечатки пальцев на оружии.
Не потому ли раненный из пистолета Бабаян отказался и от госпитализации, и от медицинской помощи приехавшего на «скорой» фельдшера, и даже от статуса потерпевшего в суде? Боялся запутаться в показаниях? Вновь лицом к лицу встречаться с правосудием, которое однажды уже осудило его за мерзкое преступление - совершение развратных действий в отношении ребенка?
Но, как уже говорилось, георгиевская судебная и следственная машина сознательно ухудшала процессуальное положение обвиняемого, не гнушаясь «паять» даже то, что легко разоблачало ее самою, ее цели. Вот, скажем, в протоколе осмотра места происшествия указывается одна маркировка пистолета (без указания заводского номера, то есть обоймы). А в судебно-баллистической экспертизе - маркировка пистолета уже другая и с указанием заводского номера магазина.
В судебном же заседании при исследовании пистолета - ни гособвинителю, ни судье - как ни пыхтели, не удалось рассмотреть ни цифровые, ни буквенные обозначения оружия. В таких случаях закон однозначно говорит: все сомнения толкуются в пользу обвиняемого. Но и у прокуратуры, и у суда была противоположная задача - во что бы то ни стало его утопить. И главное - это очевидно - георгиевские «режиссеры» знали, что будут поддержаны в крае, как бы ни воевала против их беззаконий адвокат Бугаева.
Судья Ставропольского краевого суда Бочарников, тщательно изучив жалобу Бугаевой на приговор Лефарова, соглашается с ее доводами полностью. Он принимает постановление о возбуждении надзорного производства и о передаче надзорной жалобы адвоката на рассмотрение Президиума краевого суда, который возглавлял еще глава ведомства Коровинских. По упорным слухам, Коровинских тогда оч-ч-чень нажал на своих коллег (знать бы почему!). И, как всегда в подобных случаях, Президиум перед Коровинских прогнулся - решение судьи Лефарова оставил в силе.
Бугаева подает надзорную жалобу в Верховный суд РФ, который отменил приговор Лефарова. В своем определении высшая судебная инстанция страны указала на множество несоответствий и противоречий в материалах уголовного дела, не разрешив которые невозможно вынести объективное и законное решение.
Материалы направили на новое рассмотрение в Георгиевский суд, где они были переданы на рассмотрение судье Галине Полупан. Сразу отметим: указаний Верховного суда она выполнять не стала ни по одному пункту. Наооборот, еще больше усугубляла противоречия и несоответствия. Нет сил и слов, чтобы описать, что вытворяла в процессе Галина Павловна со свидетельскими показаниями, с участниками процесса со стороны защиты.
Признаюсь, с недоверчивым изумлением слушала я рассказ Ирины Бегиян о судейском беспределе, а на следующий день все о том же - адвоката Бугаеву. Но через пару дней эти женщины доставили в редакцию огромный картонный ящик со всеми документами, участвующими в судебном процессе. Среди них аудиозаписи судейского «творчества» Полупан - почти 300 листов их дословной расшифровки.
Я слушала аудиозаписи, читала расшифровку - и настойчиво советую руководителям ставропольской правосудной системы, всему судейскому сообществу ознакомиться с их содержанием. Не исключаю, что после этого кто-то, из особо чувствительных краевых судей , возможно схватится за валидол.
Ох-ох-ох, что вытворяла с Законом (след в след за Лефаровым), с российской Конституцией георгиевский судья Галина Павловна Полупан! Как изгалялась провинциальная Фемида над Истиной, банально хамила, угрожала и издевалась над свидетелями, фальсифицировала их показания, стряпала «доказательства» - могут во всех красках и деталях рассказать и эти шокирующие аудиозаписи, и массовые жалобы свидетелей на намеренное искажение судом их показаний, и многие другие процессуальные документы.
Даже присутствия на одном из слушаний представителя аппарата Уполномоченного по правам человека в Ставропольском крае Виктора Васильевича Черненко (бывшего прокурора с 37-летним стажем) лихая дама в мантии не стеснялась - обращалась с Законом, как с продажной девкой.
Черненко возмутил такой эпизод: в этот день стороной защиты в судебное заседание был приглашен сертифицированный специалист-консультант, хирург высшей квалификации, чтобы дать показания о характере ножевых ран погибшего, описанных георгиевским судмедэкспертом Васильевым в своем заключении, выводы которого он неожиданно опроверг в своих же показаниях на суде.
Судья была обязана, как того требует закон, допросить приглашенного независимого эксперта. Но Полупан понимает: специалист легко опровергнет столь нужные ей показания судмедэксперта Васильева, вконец запутавшегося в суде, - и «дело» начнет с грохотом разваливаться в присутствии Черненко.
Судья для проформы начинает допрос специалиста, но потом под глупейшим требованием к нему принести трудовую книжку (?!), без наличия которой она-де не может (?!) его допросить, Полупан отправляет его домой. А на следующий день, уже без Черненко, внаглую объявляет на процессе, что защите отказано в ходатайстве о даче показаний этим специалистом.
Стороне защиты в этом процессе было делать просто нечего - ее третировали, затыкали рот, угрожали, запугивали заслуженных людей, которые под присягой давали показания, не устраивавшие судей. Для судей эти участники процесса были ничто, пустым местом, а обвиняемый - уже лагерной пылью, которую они, еще не надевая мантии, для него уготовили.
Адвокат Юля Бугаева подвергалась сильнейшему прессингу, но из процесса выйти не могла - не позволяли совесть, профессиональный долг, человеческое сочувствие Ирине Бегиян, чьи малолетние дети вырастут без отца, а, может, не увидят его вовсе: 11 лет «строгача» - почти что смертный приговор.
Кроме того, молодой адвокат была истинной дочерью своего отца - известного по безупречной и высокопрофессиональной работе бывшего судьи краевого суда (ныне в отставке) Бориса Сергеевича Бугаева. Переживая за свою дочь, он тем не менее даже не пытался убедить ее «тихо уйти из скользкого процесса», как это сделала до нее более зрелая и опытная коллега.
Повторюсь: судья Полупан дерзко проигнорировала указания Верховного суда по этому делу. И вынесла судебное решение, совершенно идентичное вердикту своего коллеги Лефарова: Бегиян виновен в умышленном убийстве, 11 лет колонии строго режима.
И снова решение отменяется. Кассационная коллегия краевого суда указывает практически на те же несоответствия и противоречия в уголовном деле, что и Верховный суд РФ.
Дело в третий раз(!) передается на рассмотрение в Георгиевский суд - на этот раз судье Р. Соловьеву. Не упади со стула, читатель! Судья, игнорируя выводы теперь уже двух вышестоящих инстанций, выносит точно такое же судебное решение, что и Полупан! И настолько уверен в своей безнаказанности, что целые куски из приговора Полупан переписывает в текст своего решения - слово в слово, вплоть до запятых. Свой немыслимо отвратительный фарс целая группа георгиевских судей - в сговоре - решила довести до конца.
Честное слово, в каком сумасшедшем доме мы все живем!!! Что за страна, что за люди, которые смеют и не боятся – вопреки закону - самолично решать, быть человеку на свободе или гнить в тюрьме. Какие у них мотивы для этого? И насколько эти мотивы сильны, что за них прокуроры и судьи готовы идти на риск самим сесть на нары - за вызывающее беззаконие, которое от имени государства творят?!
Словом, спустя годы дело Бегияна не сдвигается с мертвой точки, вобрав в себя все пороки, все мерзости нашей судебной системы. Но воистину мужественный адвокат Бугаева вновь идет на адвокатскую голгофу, защищая Бегияна. Последний и сам далеко не ангел с крылышками, но в данном конкретном случае - настоящая жертва судейского произвола.
Однако обратиться в вышестоящую краевую инстанцию с жалобой на приговор Соловьева адвокат Бугаева до сих пор не может. Судья Соловьев совершенно иезуитски уходит от прямой обязанности дать ответ по ее адвокатским замечаниям на протокол судебного заседания от 15 декабря прошлого года. А без этого ответа нельзя написать и мотивированную кассационную жалобу в коллегию.
Адвокат убеждена: кассационная коллегия краевого суда, как это уже было, безусловно отменит решение судьи Соловьева. Но в то же время даст продолжение адскому круговороту. Ведь в случае отмены судебного решения дело будет снова направлено в Георгиевский суд. Кому? Зачем? Ведь все давным-давно исследовано, никаких новых обстоятельств не появилось.
А теперь, читатель, стоп, переведи дыхание и изумись потрясающим фактам по этому делу и ошеломительной версии, которая из этих обстоятельств со всей очевидностью вырисовывается.
Начну с версии: возможно (даже скорее всего), Бегиян, не отрицающий нанесения телесных повреждений Агабекяну, последнего не убил. И труп, который фигурирует в материалах уголовного дела, является виртуальным - его просто нет и не было.
«Труп» сбежал с места происшествия по одной очевидной причине: Агабекян несколько лет до этого момента находился в федеральном розыске. За убийство 23-летнего инкассатора Жени Евенко, случайно оказавшегося на пути пьяного и крайне агрессивного в этом состоянии Агабекяна. Вот так же, ни с того ни с сего, бандит подошел к ничего не подозревавшему парню и на глазах свидетелей всадил ему в живот по самую рукоятку нож, который всегда носил с собой.
Как говорят, за большие бабки от «уголовки» убийцу отмазала его богатая родня. Когда родители Жени все же добились возбуждения уголовного дела, убийцу объвили во всероссийский розыск. Но искали, видно, с закрытыми глазами - в поселке Новый Агабекян жил, не скрываясь - с семьей и родней.
Кровавая драка с поножовщиной, в которой участвовал пьяный Агабекян, скрывавшийся от правосудия за убийство Евенко, по совокупности могла надолго усадить его на тюремные нары .
Вот тут кому-то и пришла в голову гениальная идея избавить бандита от ответственности разом за два преступления - объявить «трупом» и снять с милицейского учета разыскиваемых преступников. И жить дальше «чистым», как и прежде, ни от кого особо не скрываясь. Скрываться «трупу» стоило лишь от Бегияна, а потому следовало «закопать» бывшего приятеля как можно глубже - возможно, избавиться от него навсегда: в тюрьмах свои законы - и руки «авторитетов», коим считался «убитый», дотянутся и туда.
Но бешеное стремление родни «трупа» и стопроцентно совпадающее с ним намерение правосудия припаять Бегияну неоправданно максимальный срок их и подвело. Чувствующий себя виноватым перед родными «погибшего», не отрицающий, что наносил ему ножевые ранения, Бегиян скорее всего смирился бы с судебным приговором, признавшим за ним право на необходимую оборону, на что и указывали все обстоятельства. Но «трупу» встречи с бывшим корешом на воле были не нужны. И «режиссеры» жуткого спектакля шли напролом. Но даже при глобальном сговоре его участников просто невозможно мало-мальски правдоподобно склеить «сюжет», придать ему хоть какую-то видимость «события преступления».
Концы с концами тут не сходились по-страшному. Главное - никто не видел Агабекяна мертвым, нет фотографий ни похорон, ни трупа, которому якобы проводилось вскрытие в морге. Ни одному из свидетелей для опознания не предъявлялись даже его прижизненные фотографии. Неизвестно, где он похоронен: его близкие родственники назвали на суде три разных географических места.
В архивах загса Минераловодского района, где «убитый» был прописан, сведения о его смерти не значатся. В уголовном деле нет никаких медицинских заключений по поводу смерти Агабекяна, якобы умершего в хирургическом отделении Георгиевской центральной больницы. Нет никаких документов, на основании которых была установлена его личность. Более того, в журнале амбулаторной помощи ЦРБ нет записи о приеме такого раненого, никто в больницу под этой фамилией ни в этот день, ни в последующие не поступал и не умирал. Своей подписью и печатью все это подтвердила главврач больницы Воинцева.
Четкие и недвусмысленные показания дал фельдшер «скорой помощи» Скляров, выезжавший в тот день по вызову на место происшествия. Он показал, что никакого трупа на месте драки не видел, никто из находившихся там людей об убийстве не говорил. На скамейке сидел раненый в ногу Бабаян, который ехать в больницу отказался.
Откуда же появилась информация якобы об умершем в ЦРБ от ран Агабекяне? Кто и где видел его труп? Заведующий Георгиевским бюро судмедэкспертизы Васильев сообщил прямо-таки абсурдные вещи. «Труп Агабекяна был доставлен в морг Георгиевской ЦРБ 5 мая 2002 года из приемного покоя данной больницы на основании постановления следователя Георгиевской межрайонной прокуратуры П. Харина о назначении судебно-медицинской экспертизы трупа, в котором и были указаны фамилия и инициалы трупа».
Но эту явная «дезу» опровергают регистрирующие медицинские документы больницы. Кем был доставлен этот труп в морг, Васильев ответить не смог, а следователя Харина не допросишь - он погиб в автоаварии.
Далее были и вовсе чудеса в решете. В заключении судмедэксперта Васильева и в следственным материалах было огромное число взаимоисключающих данных, ставящих их истинность под большое сомнение. Есть противоречия просто сногсшибательные, ассоциирующиеся с прямым враньем, выдумкой на ходу: например, снятая с мертвеца и сложенная в пакеты для вещдоков одежда на следующий день оказалась на трупе.
Васильев даже не замечает, что описывает одежду словно с двух разных людей: описывая брюки убитого, называет их хлопчатобумажными, в другом месте они у него уже из материала, «похожего на шелк». Васильев описывает крупное телосложение и высокий рост трупа, а через несколько страниц указывает на размеры его одежды – 46-48. Размеры типичного подростка, на которого бандит Агабекян никак не походил.
Вот такая версия, которая, на наш взгляд, многое объясняет - и в поведении лжесвидетелей, и в поведении межрайонной прокуратуры и георгиевских судей. К этой версии дружно склонялись и опытные юристы, которым мы показывали материалы судебного дела. Даже опытные адвокаты испытывали настоящий шок. И, не сговариваясь, твердили: «Так ведь это просто-напросто «дело Медкова-2».
Из «дела Медкова», как мы напоминали выше, сухими из воды вышли все его «архитекторы». Что станется с георгиевскими «режиссерами», время покажет. Но это будет совсем другая история!

Людмила ЛЕОНТЬЕВА