Поиск на сайте

«Моя жизнь, любовь  и невзгоды на Ставрополье. Записки немецкого актера-военнопленного. 1916 - 1918 годы» - под таким названием в свет вышла книга о нашем крае в годы революции и Гражданской войны

 
Это история Ставропольской губернии, написанная чужестранцем со страстью к русской женщине и любовью к её стране
 

Автор книги, тот самый немецкий актер-военнопленный, Эрик Бредт (1890 - 1965) - человек сложной, яркой и одновременно с тем счастливой судьбы, проживавший в переломные для России годы в Ставропольской губернии, в селе Средний Егорлык (более известном как Лежанка), позднее отошедшем к Ростовской области.

Несколько глав в книге Бредт посвятил своему пребыванию в Ставрополе, в тот самый момент, когда город захлестнула первая волна красного террора.

Вот как Григорий, прототип Бредта, описывает свое задержание дюжиной красноармейцев в Ставрополе по пути на родину, в Лейпциг:

- Ты арестован, буржуй. Какое у тебя оружие. Давай сюда!

Я смог опустить руки.

- Я не буржуй… Оружие мне не нужно. Я военнопленный германец.

- Замолчи! Оставь отговорки! Видно же, что ты буржуй… Контрреволюционер. На тебе буржуйская одежда.

О, бедный каракулевый воротник на моей кожаной куртке! Мне он казался таким поношенным, а поди ж ты, атрибут буржуазности!

- Посмотрите, у него с собой книги!

Хрестоматия Виктора Михайловича (Твердохлебова, товарища Бредта. - Авт.), которую я взял на время, русская грамматика и словарь. Это ли не доказательства гнилой интеллигентности!

Максим, сюда! Отведи его! В штаб полка! На допрос! Быстро!..

***

Несколько недель Бредт провел в тюрьме, став очевидцем расправы над офицерами царской армии, в том числе над 80-летним генералом Павлом Александровичем Мачканиным. Толпа солдат отвела «благородного седоволосого господина» на задний двор Петропавловского собора возле губернской тюрьмы и раздела.

- Сейчас мы будем вашему высокоблагородию делать орден и знаки отличия. Вперед! Сначала эполеты!

Одни держали его, а другие с помощью сабли вырезали на плечах куски мяса в виде погон. Потом сделали портупею, вырезав на теле длинную полоску, таким же образом сделали ордена и медали, крест св. Георгия. И оставили лежать истекающего кровью.

В Лейпциг Бредт попал только зимой 1919 года, где сразу вернулся к любимому театральному ремеслу. Но воспоминания переполняли его творческую натуру, искали выход, и он решает написать обо всем пережитом. Так,  в 1926 году в издательстве Matthes появляется первый том его книги «Пахарь поневоле», а год спустя - и второй.

О книге много и хорошо говорили, успех воодушевил Бредта, и он наряду с работой в театре отдается писательской деятельности. В СССР об издании такой книги можно было и не мечтать - слишком много в ней правдивой жестокости, как со стороны красных, так и белых. 

В 1932 году Бредт перебирается в Гамбург, устраивается в театр, одновременно сотрудничая с только что основанной радиокомпанией. Пишет для радио пьесы, занимается постановкой детских радиоспектаклей, выступает в авторских передачах, темами для которых нередко становятся произведения русских писателей.

Пишет пьесу о норвежском полярном исследователе Фритьофе Нансене, поставленную в Данциге.

***

Страшные годы войны Бредт провел в Гамбурге, который постоянно подвергался бомбардировкам. В 1943 году семья вынуждена была ради безопасности бежать из города, но сам Эрик оставался в нем до конца войны.

«Вспоминаю отца, сидящего на кухне с нами, своими детьми, и рассказывающего, - писала Эрика. - Он никогда не говорил о войне. Зато много рассказывал о жизни в русской деревне с лошадьми и коровами, о пахоте в степи, о хороших русских людях и как трудно пасти стадо овец.

Отец не мог забыть ужасных, но порою и прекрасных лет в России. А еще рассказывал, как однажды русская девушка, крестьянка, подарила ему синюю рубаху в белый горошек».

Девушку звали Настей, и в своих воспоминаниях Эрик Бредт возвращался к ней и к жизни в Лежанке снова и снова.

 
Эрик Бредт с дочерью Эрикой. 1960 год
 

Уже после Второй мировой Бредт, к тому времени известный актер, пишет вторую, более обстоятельную версию своих воспоминаний, охватывающих спокойную предреволюционную жизнь военнопленных, работавших в крестьянских семьях Ставрополья, революционный 1917 год и вихри Гражданской войны.

Этот рассказ от первого лица получился более подробный, чем в «Пахаре поневоле», и более реалистичный. В отличие от первой книги художественно-философского плана, с обобщенными характерами, размышлениями о войне и мире, о бытии героя, оказавшегося в чужой стране, новая рукопись была основана уже исключительно на реальных событиях, хотя и не утратила прежнего эмоционального накала.

Было изменено и название будущей книги: «Настя. История моей жизни, любви и невзгод в Лежанке».

Почти все русские друзья и знакомые Бредта сгорели в том всеохватном пламени братоубийственной бойни: одних порубили белые, других расстреляли красные. Немецкого военнопленного и актера Эрика Бредта судьба взяла под крыло.

Не стало Эрика Бредта в 1965 году. Его рукопись лежала в письменном столе нетронутой почти полвека, пока, наконец, Ерика не прочитала ее внимательно. И с изумлением для себя вдруг поняла, что Лежанка, которой нет на карте, - это же Средний Егорлык, степное южное село в Ростовской области, существующее на самом деле!

В 2009 году Эрика приезжает в Средний Егорлык, где знакомится с краеведом, бывшим директором Средне-Егорлыкской школы Николаем Ватутиным. На Рождество Николай Федорович прислал Эрике в подарок свою книгу «Человек и малая родина», в которой, в том числе, написал и об Эрике Бредте.

Завязалась переписка, которая очень скоро переросла в обоюдное желание перевести и издать рукопись Бредта в России.

«Книга принадлежит Лежанке, она принадлежит истории этого места, она ближе и роднее жителям Лежанки, чем людям в Германии», - писала Эрика Николаю Ватутину.

Николай Федорович прочитал рукопись, перевел ее и художественно отредактировал. Так, в 2012 году скромным тиражом в сто экземпляров вышла книга «Настя. Моя жизнь, любовь и невзгоды на Ставрополье». Разлетелась в считанные дни.

И самой Эрике, и Николаю Федоровичу хотелось выпустить дополнительный тираж, но замыслу мешал осуществиться финансовый вопрос. Возможным издание стало уже в этом году стараниями ставропольского издателя Андрея Надыршина.

Более того, в книгу вошла не только первая часть ранее опубликованной рукописи «Настя», но еще и вторая, неизданная, - «Ставрополь», о перипетиях Эрика Бредта в губернском центре, который тогда находился под красными.

«Я благодарю всех от всего сердца и желаю книге моего отца найти много заинтересованных читателей в Лежанке и в России», - писала Эрика своему другу Николаю Ватутину.

«Моя жизнь, любовь и невзгоды» - это не просто картина глазами иностранца о бурлящей в революционном котле России, это, прежде всего, повествование крайне наблюдательного, переживающего, страдающего и тонко восприимчивого к превратностям судьбы человека, оказавшегося в водовороте любовных и житейских страстей.

Эрик Бредт никогда не был военным человеком (часть его рукописи о годах, проведенных в форме военнослужащего Германской армии, только ждет своего часа, чтоб увидеть свет), его страстью была сама жизнь, в феерических ее проявлениях, которая оказалась богаче, сложнее и причудливее любой сыгранной им роли.

 
 
 
Послесловие переводчика
 

Бандитское было время. Но забывать его нельзя

Немец Эрик Бредт, переживший в России самые страшные и одновременно с тем самые счастливые годы своей жизни, передал дочери Эрике любовь и уважение к чужой стране
 
Сохраняя интригу, постараемся не раскрывать сюжетную канву книги, но некоторыми любопытными деталями с читателем все же поделимся. Их рассказал нам переводчик рукописи Эрика Бредта, житель Среднего Егорлыка Николай ВАТУТИН (на снимке).
 
 
- Николай Федорович, первый раз Эрика приезжала к вам в 2009 году. Я вам скажу, отчаянный она в некотором роде человек, не всякий европеец рискнет отправиться в Россию, куда-то в донские степи в почтенном возрасте…
- Эрика вообще человек очень мобильный и коммуникабельный, с Россией знакома давно. Думаю, любовь к нашей стране зажег в ней ее отец. Именно поэтому она долгое время занималась с репетитором русским.
По профессии Эрика - оперная певица. Активно помогала детям Чернобыля – таких благотворительных фондов в Германии до 1998 года было около семидесяти. Приезжала в Белоруссию и вывозила детей на лечение в Кассель, где жила тогда.
Общий язык мы нашли сразу, сдружились. Я показал Эрике места, где жил ее отец, дома, мельницу и мост, которые описаны в книге. Работая над своей книгой «Человек и малая родина», я хорошо владел сведениями о военнопленных, которые жили в селе. Эрика познакомилась с Верой Александровной Ермак, правнучкой Павла Васильева - первого хозяина, у которого работал ее отец.
Из Среднего Егорлыка Эрика отправилась к вам, в Ставрополь, повстречалась там с краеведом Германом Алексеевичем Беликовым, который помог найти ей все места, упоминаемые в книге Бредта, - жилые дома, административные здания, тюрьму, вокзал.
- Как Эрик вообще оказался в Лежанке?
-  Бредт - уроженец Лейпцига, окончил школу, театральное училище, работал в театре. В 1914 году был призван в армию и отправлен на фронт. В плен попал в феврале следующего года в боях под Августово, это Восточная Пруссия (в немецкой литературе августовская операция именуется Зимним сражением в Мазурии). Затем находился в лагере в Мамадыше, что под Казанью, а в марте 1916-го был отправлен в Средний Егорлык Медвеженского уезда Ставропольской губернии.
- Книга основана на документальной основе, все события и люди - реальные. Значит, и Настя тоже невымышленный персонаж?
- А как же! Тут все село гудело о любви Насти Дороховой и молодого военнопленного немца, которого прозвали Гришей. История сохранилась в памяти местных жителей и до наших дней. Настя была старше Эрика на четыре года. Кроме того, она была замужем, и у нее был ребенок, мальчик, хотя в книге Бредт говорит, что детей у нее не было. Это, к слову, одна из немногих совсем неточностей, допущенная, возможно, сознательно.
- А потом он уехал в родной Лейпциг, а она осталась…
- Была бы не замужем, может, забрал бы и ее с собой, любили они друг друга страстно. Оно и к лучшему было бы.
Несколько лет назад я случайно познакомился с журналисткой Натальей Кириченко из поселка Целина, что в двадцати километрах от нас. Оказалось, что Настя Дорохова - ее прапрабабушка. В их семье эту историю любви никогда не скрывали - напротив, передавали из поколения в поколение.
От Натальи я и узнал о дальнейшей судьбе Насти. Ее убили в Лежанке в 1929 или 1930 году. Вечером она отправилась искать своего сына, а утром их обоих нашли в колодце мертвыми. Бандитское время было.
- Николай Федорович, книгу Бредта местные жители читают?
- Да что вы! Тираж, рассчитанный на Лежанку, разлетелся мгновенно. Мне звонят со всего бывшего СССР - ученики, выходцы из села, коллеги, просят найти экземплярчик… Просто здорово, что люди интересуются своими корнями, мне, краеведу, это как бальзам на душу.
- А в Германии как? Наверное, Эрика и там хотела бы видеть книгу своего отца?
-  Хотела бы, конечно, но там книга не пойдет. Мы и немцы, что ни говори, все же разные люди. Мы больше живем сердцем, они - головой. Немцы не поймут всех страстей и душевных терзаний, которые пережил Эрик, в них слишком много расчета. Я не хочу обижать немцев, просто пытаюсь ответить на ваш вопрос.
Как-то Эрика передала мне слова своего отца: «Настя мою душу знала больше, чем я сам». И это очень точно подмечено. То, что описал Бредт, в Германии, тем более в нынешней, просто не поймут. Это роман о России, и написан он для России.
- Николай Федорович, откровенно говоря, вы, как и Эрика, тоже человек рисковый - взялись за перевод и художественную обработку текста, не являясь профессиональным переводчиком…
- Переводил и обрабатывал год, «благодаря» инсульту. Физической работой врачи заниматься запретили, времени было много. Самым же  сложным было то, что язык в Германии тогда часто и много реформировали, а потому воспоминания свои Эрик написал готическим шрифтом. Некоторые буквы не совпадают с современным их написанием, так что помучился изрядно.
К слову, на основе моей книги «Человек и малая родина» и книги Эрика Бредта был тщательно реконструирован первый бой за Лежанку белых и красных во время 1-го Кубанского (Ледяного) похода, предпринятого Корниловым, Алексеевым, Деникиным. Подробности просто потрясающие, имеющие прямую связь со Ставропольем. Но - это уже другая история.
 
Олег ПАРФЁНОВ
 
 
 
 
 
 

Комментарии

Аватар пользователя Узких Светлана

Спасибо за книгу, за перевод, за память и историю! Очень трогательно, интересно, захватывающе!
Мой интерес свёлся к Среднему Егорлыку ( Лежанке) после изучения вопроса о переселенцах из Харьковского уезда в 40-ые годы 19 века в Кавказскую область. Местом переселения, а точнее пунктом , куда переселились после дороги наши земляки было село Среднеегорлыцкое. Чуть позже, после распределения переселенцы осели в Лопанке. Это недалеко от Среднего Егорлыка.
Узнав об этой истории, появилось желание поделиться ею со своими земляками тут, в Украине!
Ещё раз спасибо!

fkbyf алина (не проверено)
Аватар пользователя fkbyf алина

Спасибо за прекрасный материал,эта статья поднимает газету на больший уровень, показывает истинное человеческое отношение, проверенное временем! Интересно было бы прочитать отрывки из этой книги, для нашего населения и подрастающего поколения это стало бы источником нового восприятия мира! Но это для людей образованных, умеющих ценить и книгу и художественное слово! Спасибо автору за поднятую тему!

Наталья Бабенко (не проверено)
Аватар пользователя Наталья Бабенко

Спасибо, за книгу! Всю жизнь жила с воспоминаниями бабушкиных рассказов о Лежанке, о зарубленном белыми ее отце и дяде, недавно вернувшихся с войны. Но всю жизнь мои представления обо всем были осколочными, обрывчатыми и от этого порой недомысленными и болезненными. И только после прочтения книги все мои мозаичные представления стали оконченной понятной картиной, просто душа созрела. Бесконечно благодарна автору, умнейшему человеку, и всем сопричастным к ее публикации. Мне посчастливилось получить один экземпляр из первых 100.

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях