Вместо слёз нарисовать цветы

 

Это искусство расцвело пять тысяч лет назад в долине реки Нил. В роскошных поместьях, окруженных «садами удовольствий» из тенистых аллей, знатные дамы долгие часы проводили, умасливая и украшая свои тела. Зеленые тени из малахита прелестницы наносили на веки, бледно-золотистой краской из охры высветляли лица, но больше всего «доставалось» ладоням и ступням – их расписывали тончайшим узором из раствора хны.

На смуглой коже раскрывались цветы лотоса, сплетались в кружево пальмовые листья, превращая женщину в дивную картину, подчеркивая ее чувственность и привлекательность.

Неудивительно, что из Египта искусство росписи хной  распространилось по всему свету, покоряя страны и континенты, дворцы и лачуги, мировые столицы и затерянные деревушки. А в третьем тысячелетии новой эры добралось до наших краев.

 

Маленькая нирвана

 

Красивые рисунки мехенди становятся модным пунктиком ставропольской молодежи – последние два года редкий городской праздник обходится без этой восточной изюминки. С Ириской – Ириной Старуновой, мастером хинных дел, я познакомилась на одном из них – летнем арт-базаре-2014.

Очередь к столику с табличкой «Мехенди» не иссякала весь день. Ириске доверчиво протягивали руки, она склонялась над «полотном» – и на запястья, ладони, предплечья затейливыми линиями ложились орнаменты и загадочные древние знаки. Действо успокаивало и завораживало так, что «на приеме» затихали даже смешливые школьницы.

Импровизированный салон накожной живописи был, пожалуй, самым умиротворенным местечком на празднике. Наверное, дело в художнице, решила я. Мягкая улыбка, карие глаза, ямочки на щечках: казалось, Ириска дышит безмятежностью – как тут не расслабиться?

Но угадала лишь отчасти. Как рассказала Ира, гармонию в душу приносит сама процедура: мехенди – это маленькая нирвана, релаксация и для клиента, и для мастера. Первого успокаивает приятная прохлада хны и неспешная работа искусника. Другой погружается в рисунок, как в полутранс: рука выводит узоры почти бессознательно.

Не одним же египтянам практиковать в тени пальм это магическое расслабление – наши люди тоже не лыком шиты! Вот и идут к Ириске клиенты – разного пола, возраста, социального статуса – за красотой, усмиряющей душевные бури.

Заглянула как-то домохозяйка средних лет, изнемогающая под бременем семейных хлопот. «Нарисуйте мне, – говорит, – черный браслет на запястье, грубый и мощный».

А чтобы молоденькая художница не подумала худого, выплеснула наболевшее: «Я что, посудомойка? Да я в молодости на «Арию» ходила! И сейчас ого-го!» (Да и вообще, мол, чем я хуже древней дамы?)

Заполучив тату, окрыленная посетительница поспешила домой и, думается, к грязной посуде в тот вечер не притронулась. Такой вот бабий бунт...

Пришла на мехенди другая клиентка с трагическим заказом: изобразите ей волка – символ одиночества или розу с шипами – знак страдания. А сама жмется застенчиво к маме: платьице в горошек, розовая кофточка, и страдальческого опыта всего ничего – шесть классов средней школы.

«Ну какие тебе шипы, милая?» – улыбнулась Ириска. 12-летняя «крепость» дрогнула: вместо хищного оскала худенькую ручку украсила изящная вязь. Визитеры были счастливы – и мама, и дочка.

 

А во лбу звезда горит

 

Подростки – частые гости Ириски (их она, к слову, разрисовывает только с разрешения родителей). Один парнишка попросил «перчатку», как у Рианны, – сложную мозаику из растительных мотивов, индийского орнамента и перелетных птиц на руке. Мировой поп-диве ее выбивали костяными резцами, ставропольскому ученику – нарисовали безобидной хной. Зато на следующий день он был самым популярным мальчиком в школе, а после уроков половина его одноклассниц выстроилась к Ириске в очередь за мехенди.

Вообще, нательная живопись больше интересна девочкам, рассказывает художница. А самый популярный персонаж у школьниц – волк: видно, очень одиноко чувствуют себя дети в 14 лет.

Стремление привлечь внимание, выделиться из толпы, казаться крутым и взрослым толкает тинейджеров на эксперименты с внешностью. Хорошо, если жажда перемен ограничивается нелепыми, с точки зрения взрослых, прикидами, кислотной помадой на губах и локонами душераздирающих цветов. А если чадо начнет дырявить тело на зависть австралийским аборигенам? Или выбьет в подвале у доморощенного татуировщика клятвенный зарок на груди: «Не забуду мать родную»?

Подросток – создание импульсивное: захотел – и сделал. Убеждать его, что имя прекрасной одноклассницы или портрет Тимати на плече через пару лет потеряют актуальность, все равно что пытаться отобрать конфету у Карлсона. А ведь порой «креативщикам» хватает нескольких дней, чтобы пожалеть о бездумном порыве.

18-летняя англичанка Кимберли Валминк додумалась выбить себе в тату-салоне 56 звезд на лице. А через неделю перестала выходить на улицу, потому что «выглядела как урод». Чтобы стереть небесные светила с дочкиного лица, родителям пришлось выложить девять тысяч фунтов стерлингов (почти полмиллиона рублей!).

Среднестатического российского папу такой сюрприз уложил бы в больницу. Что ж, мехенди побережет родительские нервы и кошельки, даже если отпрыск украсит себя узором не столь нежным, как Кимберли, – перекрещенными костями например.

Хна наносится не под кожу, как татуировка, а на нее. Клетки постоянно отшелушиваются, и рисунок сходит через пару недель. Надоест раньше –  горячая вода, мыло и мочалка решат проблему. Так что изображай хоть всю карту звездного неба на лбу...

Сама Ириска на пороге взрослой жизни тоже шла против системы: сделала пирсинг, выкрасила волосы в красно-фиолетовый цвет, набила две татуировки. Хотела еще одну – на весь бок, но удержалась: слишком радикальной показалась перемена. Тогда-то она и взяла в руки конус с хной для мехенди. Разрисовала себя, подружек – и пошло-поехало...

Мало того, что «этюды» на теле можно постоянно менять, процедура к тому же  безопасна и безболезненна. Раствор выдавливают на кожу, как зубную пасту из тюбика. А готовят его, как тысячи лет назад: листья хинного дерева – лавсонии сушат, перемалывают и сдабривают секретными ингредиентами – чифирем, кофе, эвкалиптовым маслом, лимонным соком…

На родине мехенди считается, что хна укрепляет здоровье. Бедуины, например, даже не делают рисунков, а просто окунают ладони в раствор в лечебных целях. Когда-то люди проверяли здоровье с помощью хны – чем темнее получался узор на коже, тем здоровее считался человек.

 

Трезубец на щиколотке

 

А еще на Востоке мехенди – это не просто утонченный способ украшения тела, но оберег и талисман. Каждый завиток в сочных арабесках что-то значит: зерно – изобилие в доме, браслет – успехи в любви, лиана – искусность в делах.

В канун свадьбы девушку обязательно ожидает «ночь хны» – вечеринка, на которой женщина, счастливая в браке, расписывает руки и ноги невесты ажурными этническими узорами, вплетая в рисунок пожелания на любовь, здоровье и благополучие.

Европейская молодежь редко докапывается до сакральных «корешков» чужой традиции, зато вкладывает свой смысл в нарядные «вершки». У нас мехенди – один из популярных стилей боди-арта, способ самовыражения и возможность радикально изменить образ.

– Люди приходят с разными целями, – рассказывает Ирина. – Кто-то мечтает о настоящей татуировке, но не может решиться: мехенди для него – своего рода «репетиция». У другого с утра настроение нашкодить – вот и разрисовывает руки до локтей арабскими письменами. А кто-то готовит сюрприз для любимых. Недавно девушка встречала парня из армии и попросила вывести на лопатке несколько слов на итальянском – для них двоих эта надпись значит не меньше, чем для индийской женщины трезубец на щиколотке.

– А бывают творческие муки в таком экзотичном деле, как роспись мехенди?

– Ну... если поставщик задерживает краску – это ой какая мука, – смеется Ира, – а с вдохновением проблем не бывает, я хочу рисовать всегда. «Художку», правда, в свое время бросила – скучно было. Родители уговаривали остаться, убеждали: «Это твое!», всё припоминали, как в два года я расписала фломастерами все стены в доме на уровне метра...

Ириска подросла и теперь вместо обоев разрисовывает людей пастой из высушенных листьев лавсонии, накладывает детворе аквагрим на праздниках, расцвечивает акрилом и хной бокалы, свечи, телефоны, сумки, кеды. Но и в этих творческих рамках ей уже тесно. В планах художницы – курсы перманентного макияжа (косметической татуировки).

Это искусство тоже пришло к нам из Древнего Египта, где косметологи подчеркивали контуры бровей, губ и глаз знатных особ, внедряя им под кожу краситель с помощью острой бамбуковой палочки.

Процедуру приятной не назовешь: по царственным щекам наверняка не раз стекала предательская слеза. Чем было утешиться мученице? Да хотя бы нарисовать цветы. И не где-нибудь, а прямо на изнеженных руках. В конце концов, у древних властительниц была прекрасная отдушина – сеансы нательной живописи хной. Ну и «сады удовольствий», конечно.