Вспоминают – и слеза прошибает

Уроженец села Серафимовского представил землякам картины из прошлого их малой родины. Оно оказалось гораздо лучше настоящего

Об Александре Кашпорове мы уже писали  в «Открытой». Этот увлеченный человек собирает старинные иконы, монеты, награды. Он открыл  талантливого художника Андрея Воронина, которого поддерживает материально, покупая его незаурядные полотна. Большой любитель истории, Кашпоров заказал художнику серию картин «Старинные улицы Благодарного». Организованная в краеведческом музее выставка была очень тепло принята горожанами.
И вот единомышленники представили новый проект – «Прошлое села Серафимовского». В серии пока семь картин, которые написаны по старинным фотографиям и воспоминаниям жителей села, в том числе и Александра Кашпорова, уроженца Серафимовки.

Это были удивительные люди
Александр Иванович выносит мне напоказ новые картины. На одной - трёхэтажное здание из красного кирпича.
- Это наша мельница, которую построил в 1909 году Иван Васильевич Осадчий. Она почти ровесница Серафимовки, которая стала официально селом в 1905 году. Но люди здесь жили и раньше. Эти земли принадлежали братьям Подковыровым, их было шестеро, настоящие хозяева, - рассказывает Александр Иванович.
Кстати, он жил на Подковыровке. Так называли верхнюю часть села. Понятно, в честь кого. А нижнюю – Бирючья Балка, потому что там волки водились.
- В молодости я в Бирючьей Балке почти не бывал, потому что у нас с той стороной вражда была, дрались постоянно, еще с дореволюционных времен пошло, а почему, не знаю, - вспоминает Кашпоров, - а молодежи было полно. В селе три школы, население более пяти тысяч. А до революции в Серафимовском жило 13 тысяч. Да какие люди были!
Иван Осадчий, например, построил такую мельницу, что она и по сей день работает. Только двигатель поменяли, потому что старый на сырой нефти работал. Кирпич для строительства Осадчий делал из местной глины, обжигал на месте. Великолепный кирпич! Но почему-то опыт его никто из земляков не перенял.
На другой картине – церковь Рождества Пресвятой Богородицы. Ее в 30-е годы большевики уничтожили, но в соседнем селе Алексеевском есть почти такая же –  деревянная, разборная, только без колокольни. С нее и писали  храм, которого уже нет. Как говорит Кашпоров, это типичная  походная церковь донских казаков. 
Есть несколько версий, как она попала в Серафимовское. Александр Иванович считает, что, скорее всего, ее привез с Дона самый знатный из братьев Василий Подковыров. Большую часть времени он проводил в Ростове, там у него были торговые дома, зерновые причалы.
Александр Иванович показывает мне старинные фотографии. На одной - бравый солдат Первой мировой войны Дмитрий Петрович Ковалев, брат его бабушки по матери. Участник Брусиловского прорыва, кавалер трех Георгиевских крестов.
После революции вернулся домой, не стал воевать ни за красных, ни за белых. А в своем доме открыл богадельню, где выхаживал раненных в братоубийственной войне, не обращая внимания на их цвета. Выходив, собирал котомочки с провизией и говорил: «Ступай с Богом домой».
Двухметровый крепыш не боялся никого и ничего, таская на себе тифозных больных, только смеялся: «Меня ничего не возьмет». Но тиф унес его в расцвете лет. 
На другой фотографии – Григорий Иванович Сафронов с боевыми товарищами, дед Кашпорова. Служил в кирасирском полку. На обратной стороне фотокарточки - письмо домой. Упрекнув жену за молчание и передав поклоны близким, георгиевский кавалер перешел к деловой части: «Выдали нам одни сапоги, две рубашки, двое подштанников, два платочка, одни перчатки. Потом орудию, винтовки, шашки, пики четыре аршина длиной, чтоб германца заколоть, седла, уздечки, мундштуки. Стальные шпоры, чтоб лошадей потом подгонять, и все, что нужно солдату».
Дед Григорий тоже в Гражданскую не воевал. Его боевой товарищ, кавалер трех «Георгиев», Левка Канарь  все пытался его в свою банду забрать (мстил красным за разорение своей семьи), но тщетно.
- Но дед в колхозе ни дня не работал, - вспоминает Александр Иванович, - он сайгачьи шкуры выделывал, шил из них куртки, полушубки. Когда в 60-е годы дед умер, его брат Сергей так и сказал: «Умер Гришка и секрет выделки сайгачьих шкур с собой унес, никто так не сумеет».
Дед десять лет в лагерях отсидел. За то, что скупил у односельчан бычков и отогнал их с другом-калмыком на Черные земли. Когда пригнал весом по тонне, его посадили - за то, что нажился не в меру.

Макарыча поминают добрым словом
А вот отец Александра, Иван Макарович Кашпоров, был идейный коммунист, крепкий хозяйственник. При нем в совхозе «Серафимовском», который Кашпоров-старший возглавлял 16 лет, было 42 тысячи гектаров земли, 21 тысяча КРС, 42 тысячи овец.
- При Макарыче было хорошо, - говорит Николай Федорович Калитин, который и сейчас живет рядом с домом Кашпоровых, - это был расцвет хозяйства, да и Серафимовки в целом.
Александр Иванович незадолго до нашего приезда в Серафимовское показывал картины Калитину, попросив предварительно закрыть глаза и вспомнить, как выглядел «ветрогон».
«Ветрогоном» называли ветряную установку, которая качала из колодца воду для сельских нужд.
- Я когда глаза открыл, увидел точь-в-точь, что представлял, - ветряк, корытца, откуда скотина воду пила, словно в детство вернулся, - говорит Николай Федорович.
Есть в серии и картина, на которой изображен дом Кашпоровых в 60-е годы. Он мало изменился с  тех пор. А вот его обитателей почти никого уже не осталось в живых. Ушли в мир иной бабушка Екатерина Петровна, дедушка Григорий Иванович, отец Иван Макарович, мама Анна Григорьевна, сельская учительница. Слава Богу, здравствуют братья Кашпоровы, Александр и Борис.
- А ты помнишь, как называлась наша улица? – обращается Кашпоров к Калитину.
- Кладбищенская, потом в Гагарина переименовали, когда он в космос полетел.
- Это я ее, можно сказать, переименовал, - вдруг за-явил Александр Иванович, - содрал табличку с дома, обжег на костре. А учитель наш по труду Иван Федорович Жердев написал – «Гагарина». Отец мне тогда всыпал за самоуправство. А потом сельсовет ее официально переименовал.
- Вот как! Я и не знал, - удивился Калитин, - а Иван Федорович Жердев был замечательный человек, это ведь он памятник первому полету в космос поставил. 
- И музей села он создавал, - добавил Кашпоров, - потом все куда-то выбросили после его смерти. Вот дураки…

Плохая им досталась доля
Памятник тот стоит недалеко от дома Кашпоровых, правда, совсем неухоженный. Да и вся Серафимовка производит такое же грустное впечатление.
Мы едем по ее улочкам на «Форде» Кашпорова, и он только успевает констатировать печальные перемены.
- Вот здесь был пруд, мы купались в нем, теперь все заросло. А вон, видите, холмики на горке? Это все были дома. Теперь там никто не живет, только дагестанцы своих овец пасут.
Подъехали мы и к знаменитой мельнице. Какие-то мужики сидят в бытовке. На просьбу посмотреть мельницу сказали, что ключи у Гасана. 
Теперь здесь заправляет инвестор - «Ставропольский агрохим», а Гасан - один из его работников. Мужики приехали аж из села Безопасного Труновского района, где тоже есть хозяйства «Агрохима». Эта стройбригада не то что-то строит, не то разбирает…
- Это вы что, разграбление фиксируете? – поинтересовался мужичок в темных очках, гнавший мимо коров, когда мы фотографировали старую мельницу. - Растаскивают последнее. Еще вчера здесь остатки склада из хорошего камня были. Уже нету, наверное, кому-то на свой дом понадобилось?
- Тебя как зовут?
- Анатолий Андросов. А ты никак Кашпоров Сашка? Да, при твоем отце мы хорошо жили. Все было: скотина, овца, переработка. Целый молокозавод вон там стоял. А теперь и фундамента не осталось.
Анатолий Викторович Андросов стал рассказывать, как на его глазах загибается Серафимовка. Работы нет, молодежь уезжает. На его улице из четырех мужиков работает только один - в «Агрохиме».
- Хорошо, я свой пай забрал, мы шесть судов прошли, пока землю выцарапали. Отдал фермерам. Сам держу восемь коров, чтоб как-то выжить, детей выучить. Было три школы, теперь одна. В ней всего 270 учащихся. В первом классе – девять, и все дагестанцы.
Больная это тема – вытеснение из некогда русских сел коренного населения. Будь ты хоть тысячу раз поборником дружбы народов, но нельзя не видеть пагубности этого явления.  Земля серафимовская для новых ее обитателей лишь источник наживы, а не малая родина. И этим все сказано. Картины о славном прошлом Серафимовки никогда не вышибут из их глаз слезы.

Сергей ИВАЩЕНКО

Кашпаров Вячеслав01 февраля 2011, 23:18