Выбраться из омута

помогает алкоголикам и наркоманам православный Спасо-Преображенский реабилитационный центр в Изобильном

Мужской центр населяют десять человек - это максимум, который может вместить небольшой дом, затерявшийся в пыльных улицах окраины города.  Жизнь здесь течет по строгому, едва ли не монастырскому, распорядку. Большая часть времени посвящена духовному воспитанию: день начинается и заканчивается молитвой, в плотном графике - изучение Священного Писания, чтение духовной литературы, посещение храмов и беседы со священником.  
Вместе с тем парни и по хозяйственной части дадут фору любой хозяйке. Это я заметила, едва переступив порог дома. В скромно обставленных комнатах царит идеальный порядок. Чисто протерта старенькая мебель, большую часть которой пожертвовали центру простые изобильненцы, в углу расположен большой иконостас, возле которого проходят ежедневные молитвы. Здесь я знакомлюсь с ребятами.

Утонул в горе
22-летний Алексей – старший  центра. Не по возрасту, а по степени ответственности, или, как здесь говорят, послушания, возложенного на него. Он не только отвечает за  хозяйство и быт. Гораздо сложнее для Алексея другое – быть примером для остальных  воспитанников в посте и молитве, следить за их физическим и духовным состоянием, то есть быть в одном лице психологом, другом и наставником.
В общем, расслабляться Леше  некогда. А ведь всего полгода назад он и сам больше походил на спившегося бомжа - с трясущимися руками и бледно-серым лицом - именно таким он попал на реабилитацию. 
С бутылкой Алексей познакомился в 17 лет. В тот год парень похоронил всех родных - маму, бабушку, дедушку... Отца Алексей лишился еще в детстве. Алкоголь стал единственным средством, помогавшим  задавить огромное человеческое горе. В хмельном угаре тонули печали. 
Потом была служба в армии. Алексей, служивший рядовым инженерно-саперных войск, не раз был на волосок от смерти, участвовал в разминировании школы в Беслане, в вооруженном конфликте в Южной Осетии. Одним словом, было от чего сдать нервам. Заливая горе, Алексей и не замечал, как эта дрянь засасывает его все сильнее и сильнее.  
Однажды парень понял, что оставаться в родном карель-ском городе Питкяранта, где каждый с презрением тыкал на него пальцем, он не может. Вот и двинулся с другом автостопом на юг. И уже в Сочи, изнеможенный не столько долгой дорогой, сколько  длительным запоем, он с последней надеждой пришел в храм.
Представ перед батюшкой, излил ему свое горе. А тот, сердечно посочувствовав, купил парню билет на автобус и, благословив, отправил на реабилитацию. Так, собственно,  Алексей и попал в центр.

«Аптечный» наркоман
Пока мы беседовали с Лешей, я обратила внимание еще на одного воспитанника. Он представился Максимом и показался мне самым суровым и  замкнутым из ребят.  
- Макс у нас всего три недели, только начинает приходить в себя, вот и выглядит немного потерянным, - объясняет мне Алексей, видимо  догадавшись, о чем хочу спросить. -  Так со всеми бывает. В первые дни очень тяжело.
Представить  это «тяжело» обычному человеку, наверное, невозможно.  Да и сам Максим, казалось, еще не до конца поверил в свершившееся с ним чудо. Впервые за 10 лет, что кололся, он без медицинской помощи вышел из ломки. Признается: когда ехал сюда, не представлял, что лечить будут молитвой, и в центре вообще нет никаких лекарств.  Три дня парень не ел, не пил, не поднимался с постели. Все это время за ним неустанно ухаживал Алексей: подносил чай, просто беседовал, ободрял. И сегодня Максим уже живет по обычному распорядку. 
Пока мы разговаривали, из кухни начали доноситься ароматные запахи. Дело шло к обеду, и там заканчивали последние приготовления. По распоряжению повара, 18-летнего Александра  с  небесно-голубыми глазами и немного детским лицом, сегодня подадут домашний борщ, кашу и чай.  
В своей прошлой жизни Саша никакого отношения к кухне не имел. Дома для единственного любимого сына все больше хлопотала мама.  Саня - представитель молодого поколения, так называемых «аптечных» наркоманов, из тех, что скупают   упаковками препараты, содержащие кодеин - дешевый химический аналог героина.
Знакомство с «таблеточками» у него началось в колледже.  Говорит, уколоться  было не страшно, подогревало горячее любопытство, а потом устоять перед открывшимся «кайфом» было тяжело. Тем более, что проблем с дозой никогда не возникало. Все необходимые препараты открыто и доступно продаются в любой аптеке - бери хоть тонну, продадут и не спросят.  
Вероятно, это «баловство» продолжалось бы еще долго, если бы следы от уколов на теле не заметила мама. Именно она отправила сына на реабилитацию. Хочется верить, что вовремя. Саша мечтает серьезно заняться спортом. В центре ему немного завидуют. Говорят, всегда легче исправиться в начале пути, когда перед тобой еще открыты дороги.  

Оттолкнуться от дна
Помогает Саше по кухне  фигура весьма колоритная - 53-летний Евгений. За  плечами у него шесть судимостей, или 24 года жизни. Он не наркоман, и его даже нельзя назвать заядлым алкоголиком.
- У меня другая беда, - говорит Евгений, - я просто бродяга по жизни. 
Действительно, на этом свете его никто и ничего не держит. Где-то в Ростове у Евгения осталась семья. Но жена давно вычеркнула из жизни непутевого зека, а дочь о таком отце и слышать не хочет.
В первый раз Евгения осудили еще в 70-х, когда ему было 14 лет. Попался на краже фруктов с дач. Тогда вместе с семьей он жил в Магадане, куда родители приехали за «длинным» рублем. Здесь, в суровом краю, во времена жуткого дефицита, к подростку пришло понимание того, как можно получить все, что хочешь, «не напрягаясь». Сначала это была модная куртка в школьной раздевалке, потом коньки, велосипед - так и понеслось. Отец – мужик суровый - нередко «лечил»  сына ремнем. 
- Особенно досталось однажды, когда я украл баян у уснувшего на сопке мужика. Испорченный, с порванными и прогнившими мехами инструмент отец нашел под сараем. А еще у меня была гитара, правда, струны были не все. Но и ее мать об мой горб сломала, когда с собрания из школы вернулась.
Попытки  наладить нормальную жизнь у него были еще в молодости. После первой отсидки Евгений выучился на штукатура, хотел работать, но что-то не понравилось. Затем  получил профессию водителя, слесаря – опять не то. Не пошла трудовая карьера, ведь однажды распробованная жажда легкой наживы стала для него  сильнее наркотика.
Освободившись в последний раз, Евгений решил двинуть на юг. В Ростове жил в приемнике для бомжей. Да и выглядел он соответственно - грязный, вонючий - таким и попал в православный центр. Говорит, что случайно, хотя здесь уверены, что на все  промысел Божий. Ведь как бы ни было велико падение, всегда есть надежда на лучшее. 
Покидая центр, я уносила с собой хорошие впечатления. Я часто слышу, что существование подобных организаций бессмысленно. «Наркомания неизлечима,  - уверены скептики, - а значит, все усилия тщетны».
Действительно, не помогают зависимым людям ни уколы, ни таблетки, ни современные технологии. И духовная реабилитация, которую проходят послушники центра, - это большой и сложный путь самосовершенствования, работы над собой, который не каждому оказывается по силам. 
Но среди бывших воспитанников Спасо-Преображенского центра немало людей, на которых ставили крест, а они вернулись в нормальную жизнь. Иногда, лишь опустившись на самое дно, человек находит в себе силы от него оттолкнуться и плыть к поверхности. Но все равно ему надо бросить спасательный круг.

Вера МУРАДЯН