Выстрел в Сараево

 

Историки по сей день выясняют, кто больше всех усердствовал в раздувании Первой мировой войны. Как водится, первыми судьями стали победители. Их приговор известен: во всем виновата Германия.

Что, впрочем, не помешало императору Вильгельму II в своих мемуарах утверждать: «О вине Германии не может быть и речи. Теперь нет никакого сомнения в том, что не Германия, а вражеский союз заранее и планомерно подготавливал и вызвал войну».

Конечно, ни одна из тогдашних главных держав открыто не заявляла о своем желании развязать войну. Но в уме держала каждая. Поскольку, разразись она, появлялся удобный случай решить за счет других давно не дающие покоя проблемы. А накопилось их много.

Так, Англия, некогда мастерская мира, ни под каким предлогом не хотела уступать эту роль Германии. Та, в свою очередь, засыпала с одной мыслью – как бы раскулачить в свою пользу чужие заморские колонии.

России же грезился малиновый перезвон колоколов в Константинополе, наполняющий души православных вселенской радостью. И одновременно с этим она стоит твердой ногой на вожделенных проливах Босфор и Дарданеллы. А для французов вернуть отторгнутые немцами Эльзас и Лотарингию означало выполнить заветы отцов.

Другое дело, что готовность к всеобщей драке была разная. Россия, например, видела себя полностью боеспособной где-то в 1917 году.

Но в истории случай, которому суждено стать роковым, всегда является нежданно. Таким случаем и оказалось покушение в Боснии на наследника австрийского престола эрцгерцога Франца Фердинанда. Все получилось так, как и предсказывал Отто фон Бисмарк: «Какая-нибудь проклятая глупость на Балканах явится искрой новой войны».

 

Братушки славяне

 

Как известно, русские цари издавна взвалили на себя ответственность за братьев славян на Балканах. Поэтому появление еще одного «собирателя» славянских земель в тамошних местах – Австро-Венгерской империи – в Петербурге встретили без всякого восторга. А когда двуединая монархия на виду у всех в 1908 году аннексировала Боснию и Герцеговину, Россия схватилась было за оружие. Казалось – война на пороге. Но Франция и Англия дали понять, что таскать каштаны из огня для своего союзника не станут.

Пришлось отступить, затаив обиду. Уныние переживали и сербы, поскольку они давно мечтали присоединить Боснию, наполовину населенную их сородичами. Как отмечал английский историк Лиддел Гарт, «первая искра» будущей войны «была выбита» именно тогда.

А в 1912 году на Балканах разразилась война: славяне, объединившись, наконец-то разгромили своего векового притеснителя - Турцию. А когда в следующем году стали делить трофеи – отвоеванные земли, передрались между собой.

В результате Болгария оказалась побитой Сербией, Грецией и Черногорией. Главным выгодоприобретателем из обеих войн вышла Сербия. Увеличение ее территории оказалось самым значительным. Что вызывало нескрываемую тревогу в Вене.

«Главным и опасным врагом ее оставалась все же Сербия, усилившаяся приобретением Македонии и, вопреки обязательству 1909 года, не отказавшаяся от поддержки сербских объединительных стремлений в австрийских провинциях», - писал лидер кадетов Павел Милюков. 

Австрийский император Франц Иосиф, оценив создавшееся положение, сделал совсем категоричный вывод: «Полное подчинение Балкан австро-германской политике окажется только тогда возможным, когда Сербия, составляющая центр панславистской политики, будет уничтожена как политический фактор на Балканах».

Но германский кайзер Вильгельм II тогда призвал к «умеренности». Войны опять удалось избежать.

 

«Чёрная рука»

 

Сербы всегда подчеркивали свою мессианскую роль среди балканских славян. Что именно им выпала роль объединить соплеменников в единое государство. И выражение «Великая Сербия» было для них не просто расхожей фразой.

Правда, при этом они прекрасно осознавали, что торжество их «национальной идеи» может наступить только при поддержке России. В том числе военной.

Ну а чтобы приблизить благоприятные обстоятельства, создавались тайные общества, члены которых признавали один довод – террор.

Одно из них под названием «Объединение или смерть» («Черная рука») появилось в 1911 году. Возглавил его полковник Драгутин Дмитриевич, начальник сербской контрразведки. Фигура мрачная. В 1903 году он был одним из организаторов убийства своего короля Александра Обреновича. Причем совершено оно было с крайней жестокостью.

Вот что писал по свежим следам русский журналист В. Теплов: «Сербы покрыли себя не только позором цареубийства, но и своим поистине зверским образом действий по отношению к трупам убитой ими королевской четы».

Историк Юрий Писарев утверждает: «Программа общества предусматривала также осуществление заговоров, диверсий и террористических актов. В проскрипционном списке общества числились болгарский царь Фердинанд I, греческий король Георг I, австрийский престолонаследник Франц Фердинанд и многие другие руководящие государственные деятели соседних стран».

Возникшая спустя два года в Боснии тайная организация «Молодая Босния», по сути, являлась филиалом «Черной руки». «Молодые боснийцы», они же сербские националисты, мечтали вырвать Боснию из-под власти Австрии и присоединить к Сербии. Среди ее активных членов значились и будущие участники покушения на эрцгерцога. Одного из них звали Гаврило Принцип.

 

Не вписался

 

При дворе Габсбургов Франц Фердинанд не был человеком популярным. Престарелому императору Францу Иосифу он приходился племянником. И тот особых чувств к своему преемнику не питал. Когда до Вены дошла весть об убийстве наследника, император меланхолично произнес: «Для меня одной заботой стало меньше».

Но присутствовала в политических воззрениях эрцгерцога одна любопытная деталь: он предполагал решить «славянский вопрос» не путем закручивания гаек, а предоставив тем же боснийским сербам и их соплеменникам подлинную автономию. После чего австро-венгерская монархия из двуединой должна была стать триединой.

И что еще важно? Наследник не видел в России врага. «Я никогда не поведу войну против России. Я пожертвую всем, чтобы этого избежать, потому что война между Австрией и Россией закончилась бы или свержением Романовых, или свержением Габсбургов…» - говорил он.

Как писал Марк Алданов: «За все время существования династии не было Габсбурга, более расположенного к славянству, чем Франц Фердинанд, однако убили его славяне».

Эрцгерцог приехал вместе с супругой Софи в Боснию на военные маневры. После их завершения 28 июня они направились в Сараево. Когда кортеж машин проезжал по одной из улиц набережной, в автомобиль, в котором находились венценосные особы, из толпы полетела граната.  Отскочив от откидного верха автомобиля, она взорвалась возле следующей машины.

Пострадавшими оказались только столпившиеся на тротуаре люди. Около двадцати человек. Несмотря на случившееся, свернуть визит Франц Фердинанд отказался.

 

Судьба-злодейка

 

Побывав в ратуше, наследник решил посетить раненых в госпитале. А дальше – вмешался рок. Водитель первой машины по ошибке повернул не на ту улицу. Кортеж на медленной скорости начал разворачиваться. В это время в расположенном рядом гастрономическом магазине находился еще один участник заговора Гаврило Принцип.

Увидев кавалькаду машин, он быстро вышел на улицу. До автомобиля с эрцгерцогом было рукой подать. Выхватив пистолет, с расстояния полутора-двух метров он делает два выстрела. Одна пуля попадает в наследника, другая - в его жену. Оба ранения оказались смертельными.

На суде Гаврило Принцип скажет: «Идеалом молодежи было объединение югославянских народов, сербов, хорватов и словенцев, в виде какого-нибудь государства… Я считал, что если Австрия окажется в затруднительном положении, то произойдет революция. Но для такой революции сначала надо было подготовить почву, создать настроение... Убийство могло создать такое настроение».

Хотя существовала и другая причина, которую Лиддел Гарт выразил так: «Мечта Франца Фердинанда о внесении спокойствия внутри страны путем создания федерации должна была разрушить их мечту – оторваться от Австрии, примкнуть к Сербии и образовать расширенное югославянское государство».

Реакция Вены была демонстративно жесткой. У нее появился шанс расправиться со своим настырным соперником. К тому же Германия пообещала на сей раз полную поддержку. Один пункт ультиматума, предъявленного Веной, сербы выполнить отказались. И в 11 часов утра 28 июля Австрия по телеграфу передала Сербии объявление войны.

Дальше включились механизмы союзнических обязательств. И с первого августа в Европе заполыхала война.