"Я убит подо Ржевом"

Ровно семьдесят лет назад началась легендарная Сталинградская битва. Ее результат во многом определил дальнейший ход Великой Отечественной войны. Об этом сражении написаны горы книг. Бесспорно, событие того заслуживает.
Но одновременно с наступлением под Сталинградом Красная армия начала не менее масштабное наступление подо Ржевом – для ликвидации так называемого Ржевского выступа. Или своеобразной дуги, которую немцы называли «воротами» на Москву. До нее от тех мест было лишь 200 километров.
Но об этой наступательной операции почти ничего не написано. А причина может быть одна – запланированное наступление провалилось, поставленные задачи – освобождение Ржева и Вязьмы – не выполнены. Хотя на полях тех сражений Красная армия понесла огромные потери.
Разрабатывал план наступления, получивший кодовое название «Марс», а потом курировал его выполнение генерал армии Константин Жуков.

Поражение Жукова
Официальные историки и сегодня продолжают уверять, что бои подо Ржевом были «местного характера», а операция «Марс» носила вспомогательный характер с целью отвлечь силы противника от боевых действий под Сталинградом. А потому ни о какой неудаче советских войск не может быть и речи…
Вот и в совсем недавно вышедшем первом томе новой двенадцатитомной «Истории Великой Отечественной войны» о сражениях подо Ржевом говорится намеками. Что заставило кандидата исторических наук из Твери Светлану Герасимову написать: «Такое замалчивание событий в районе Ржевско-Вяземского выступа заставляет предположить, что, вероятно, на этом участке фронта ситуация для Красной армии складывалась не так успешно, как хотелось бы авторам «фундаментального» труда…
И, возможно, потому, что их результаты негативно влияют на официальную имиджевую оценку… прежде всего «Маршала Победы» Георгия Жукова».
И все же, наверное, не случайно генерал вермахта Хорт Гроссман, командир шестой пехотной дивизии тех сражений, назвал свои мемуары «Ржев – краеугольный камень Восточного фронта». А американский военный исследователь Дэвид Глантц после долгого и скрупулезного изучения боевых действий обеих сторон в той схватке опубликовал серьезный труд под заголовком «Крупнейшее поражение Жукова. Катастрофа Красной армии в операции «Марс» 1942 г.».

Расхождение во взглядах…
Небольшая справка. Ржевский выступ – длиной 200 км и глубиной 160 км – образовался после декабрьского контрнаступления Красной армии под Москвой. Командование советских войск видело в нем своеобразный трамплин для прыжка немецких армий на Москву. И одновременно этакую «занозу», которую обязательно нужно удалить.
Попытки ликвидировать Ржевский выступ предпринимались с января 1942 года. Наступления Красная армия в этом районе с перерывами вела 14 месяцев. И все они были крайне кровопролитные. Именно о летних боях на выступе идет речь в известном стихотворении Александра Твардовского «Я убит подо Ржевом». Начинается оно так:
Я убит подо Ржевом,
В безымянном болоте,
В пятой роте, на левом,
При жестоком налете.
Константин Жуков в своих мемуарах «Воспоминания и размышления» о проведении операции «Марс» говорит скупо и как бы мимоходом. А касаясь причин неудачи, пишет: «Мы пришли к выводу, что основной из них явилась недооценка трудностей рельефа местности, которая была выбрана командованием фронта для нанесения главного удара...
Другой причиной неудачи был недостаток танковых, артиллерийских, минометных и авиационных средств для обеспечения прорыва обороны противника». Жуков заключает: «…Хотя наши войска здесь не достигли поставленной Ставкой цели – ликвидации Ржевского выступа, но своими активными действиями они не позволили немецкому командованию перебросить значительные подкрепления с этого участка в район Сталинграда». О том, что операция с самого начала задумывалась как вспомогательная, бывший заместитель Верховного Главнокомандующего не проронил ни слова.

Статистика утверждает
А задача ставилась такая – сначала окружить на выступе между Ржевом и Сычевкой 9-ю немецкую армию, а потом ее уничтожить. И для этого были привлечены немалые материальные и людские ресурсы. Чтобы картина виделась ясней, приведем некоторые статистические данные, позволяющие судить о масштабах развивающихся одновременно Сталинградской и Ржевской наступательных операциях – «Уран» и «Марс».
Так вот для сравнения: в Сталинграде Красной армии противостояла 6-я армия вермахта под командованием генерал-полковника Фридриха Паульса. На Ржевском выступе – 9-я армия под командованием генерал-полковника Вальтера Моделя.
В операции «Марс» участвовало семь советских армий Западного и Калининского фронтов общей численностью 667 тысяч человек. Им было, как говорят, придано около 1900 танков. И на направлениях главных ударов удалось добиться соотношения в пользу советских войск – по личному составу 4:1, по артиллерии 2:1, по танкам 10:1.
А для выполнения операции «Уран» было привлечено 700 тысяч человек в составе шести армий и введено в сражения 1400 танков. Приведенные цифры, как видно, вполне сопоставимые. Что и позволило Дэвиду Глантцу назвать обе операции «близнецами».

Наступать любой ценой
О том, что на Ржевском выступе русские готовят наступление, немецкое командование догадывалось. В дневнике начальника генштаба сухопутных войск вермахта генерал-полковника Франца Гальдера читаем: «24 сентября 1942 г. Усиленные железнодорожные перевозки на территории всего района перед фронтом группы армий «Центр»... Следует считаться с возможностью того, что противник сосредоточивает новые ударные группировки перед всем фронтом 9-й армии...» И потому командование вермахта перебросило в этот район свежие подкрепления.
Операция «Марс» началась утром 25 ноября. Как обычно, мощным артиллерийским обстрелом позиций противника. У попавшего в плен немецкого офицера в записной книжке была запись: «Утром началась невообразимая стрельба артиллерии, Сталинских «органов» («катюш» – Авт.) и танков по нашим позициям. Мы подверглись такому огню, что поистине невозможно описать, найти подходящие слова. Казалось, что наступил конец мира».
Но развивалось наступление Красной армии крайне неудачно. Уже в первые дни оказались окруженными целые корпуса. Прорвать оборону противника на небольшую глубину удалось только частям Калининского фронта. Натиск армий Западного фронта немцы сдерживали.
К середине декабря операция «Марс» по сути превратилась в кровавую бойню. Елена Ржевская, бывшая переводчица штаба 30-й армии, записала в те дни: «Ржев – это прорва. Кидают, кидают в бой. Сосчитает ли кто когда-нибудь, сколько он их поглотил?!»
Задуманное оказалось невыполнимым. И 20 декабря Константин Жуков отдал приказ о прекращении операции. А 9-я армия противника со слов Хорта Гроссмана тогда же сообщала: «… Бушующее в течение трех недель сражение обескровило русские дивизии. Враг понес огромные жертвы. 15 декабря русское наступление окончилось провалом».

Считать мы стали раны…
По официальным данным, потери в операции «Марс» с нашей стороны составили 215 тысяч человек. Из них безвозвратные – 70 тысяч.
Дэвид Глантц в своей книге приводит другие данные: «За три недели операции «Марс» войска Жукова потеряли около 100 тысяч убитыми и пропавшими без вести и 235 тысяч ранеными.
С другой стороны, фронты Василевского (он курировал наступление под Сталинградом как представитель Ставки верховного главнокомандования – Авт.) на всем протяжении операции (с 19 ноября по 2 февраля 1943 года) лишились 154885 человек убитыми и пропавшими без вести и 330892 человека ранеными.
Кроме того, войска Жукова потеряли свыше 1600 танков (по официальной статистике, 1366 – Авт.), больше, чем Василевский в операции «Уран» (1400 танков).
Начальник Института военной истории Минобороны генерал-полковник Дмитрий Волкогонов в свое время писал: «Ржев можно отнести к одной из самых крупных неудач советского военного командования в ВОВ. И, как у нас водится, об этих трагических событиях написано всего несколько скупых строк.
По-человечески это понятно: никому не хочется вспоминать о своих ошибках и просчетах, в том числе и знаменитым полководцам. В то же время долг памяти перед десятками тысяч погибших в ржевских лесах и болотах наших соотечественников, отдавших Родине все, что они имели, требует вспомнить эти события».
А в народной памяти «эти события» навсегда остались «ржевской мясорубкой».

Виктор СПАССКИЙ,
историк