Поиск на сайте

Многоголосый и кипучий Кисловодск всегда был неиссякаемым источником вдохновения людей творческих. Один из них - блистательный поэт-романтик Константин Бальмонт

В начале минувшего века трудно было назвать поэта, столь же популярного, как Бальмонт. Поэт-романтик, импрессионист, он заставил охладевшую к поэзии Россию полюбить его стихи и с ним принять новые течения в искусстве слова. Он хотел быть «Лермонтовым тех дней», всем с гордостью говорил, что по отцу он шотландского рода «как Лермонт», хотя по дворянской книге был записан как потомок шведских рыцарей.
Константин Дмитриевич Бальмонт был поэт необычайного трудолюбия. До революции вышло десятитомное собрание его сочинений, а в послереволюционные годы из намеченного многотомного собрания лирики, к сожалению, отпечатали только часть. Если учесть все сделанные им поэтические переводы и собрать все затерянное, рассеянное в периодических изданиях, получилось бы двадцатипятитомное собрание сочинений.
Не все, конечно, из написанного Бальмонтом равноценно. Многое не представляет ни художественного, ни общественного интереса и по праву забыто. Но немало оставил он подлинных жемчужин, настоящих поэтических шедевров. Еще Максим Горький заметил, как «дьявольски интересен и талантлив этот неврастеник!»
Несмотря на все жизненные неурядицы в период расцвета в поэзии, Бальмонт был ликующим, жизнетворческим, вселяющим радость. «Я - спутник света, я - слиток солнца!» Его поэтическая заповедь - чеканить драгоценные строки, как оправу ранящего кинжала. Во времена сумрачных настроений декадентства он писал:
 
Чтоб твои мечты вовек не отблистали,
Чтоб твоя душа всегда была жива, - 
Разбросай в напевах золото по стали,
Влей огонь застывший в звонкие слова.
 
 
В расцвете сил. Россия
 
Многие знают и ценят поэта только как лирика, но эта оценка не раскрывает всей многогранности его таланта. В революционной сатире 1905-1907 годов Бальмонт выступал как «политический бунтарь». Едкие, хлесткие сатирические стихи того периода были направлены против мещанства, равнодушия, ханжества и лицемерия. Помещались они в лучших по демократической силе звучания журналах «Жупел» и «Стрела».
 
…Но голос вольности растет
                                  в безмерном гуле:
«Прочь старое гнилье! 
                    Пусть будет жизнь жива!»
 
Среди лучших переводчиков бессмертной поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре» стоит имя Константина Дмитриевича Бальмонта. Это творение для грузин стало национальным праздником. Один поэт, выступая на торжестве, сказал: «Дорогой Константин Дмитриевич! Я очень извиняюсь, что Вы не грузин…»
Такое извинение мог придумать только грузин, но оно доказывает, насколько Бальмонт сроднился с грузинским образом мыслей. Он знакомил русского читателя с творениями Шелли и Уайльда, Эдгара По, Уильяма Блейка. Если бы остался только переводчиком, имя его не было бы забыто.
Стихами Бальмонта были очарованы многие композиторы нового времени. В справочнике Г.К. Иванова «Русская поэзия в отечественной музыке» зарегистрировано 279 произведений поэта, положенных на музыку. Это во много раз больше, чем на стихи Блока, Брюсова, Сологуба, Мережковского. На стихи Бальмонта создавали романсы Рахманинов, Черепнин, Танеев, Мясковский, Асафьев, Ребиков, Гречанинов, Глиэр, Ипполитов-Иванов, Стравинский, Прокофьев, Гнесина.
***
Особенно тесное творческое содружество у Бальмонта вышло с молодым Сергеем Прокофьевым, когда они встретились летом 1917 года в Кисловодске. Вот как описывает это содружество в неопубликованном письме к жене Екатерине Алексеевне Андреевой-Бальмонт (копии писем с Кавказа, воспоминания жены, дочь поэта Нина Константиновна Бруни-Бальмонт передала в Кисловодский театральный музей):
«Кого бы я хотел иметь своим сыном, это музыканта Сережу Прокофьева. Да и он любит меня как сын. Мы тут с ним провели художественно дня четыре. Он провел все эти месяцы в Кисловодске, написал ряд произведений, главное из них - симфония «Семеро Их», халдейское заклинание, мои слова. Это какой-то огненный вихрь, это вулканическое безумье. 
Кусевицкий сказал мне, что такой партитуры еще не было на Земном шаре. Это будут разучивать целые полгода: оркестр не менее чем в 120 инструментов и хор в двести человек.
Прокофьев уезжает сегодня во Владивосток, оттуда в Японию и Америку. Я дал ему письма. Через него познакомился с волшебной певицей Ниной Кошиц, и тотчас мы увлеклись друг другом.
Я ей написал несколько стихотворений, говорят, прекрасных; но, увы, тем самым и окончилась моя трехдневная влюбленность. Мне кажется, ты улыбаешься и говоришь: «Неужели все еще не надоело?» Милая, нет. Я все еще чувствую себя пламенным гимназистом, застенчивым и страстным».
Художественным памятником этой кисловодской встречи был еще и сонет Бальмонта, посвященный Прокофьеву, написанный 9 августа 1917 года в Кисловодске.
 
…И ты, забыв себя, но сохранивши светы
Степного ковыля, вспоенного весной,
В мерцаниях мечты, все новой, все иной,
С травинкой поиграл в вопросы и ответы
И, в звук свой заронив поющие приметы,
В ночи играешь в мяч с серебряной луной.
 
Константин Бальмонт был одним из популярнейших поэтов не только России, но и за ее пределами. Его творчество было частицей действительности, в которой он жил. Поэзия ХХ века немыслима без его яркого, самобытного голоса. Стихи его при жизни были переведены на французский, немецкий, датский, норвежский, испанский…
Бальмонт был пленником поэзии. Не имея высшего образования, - исключен из Московского университета за участие в революционных беспорядках, - он душой проникался культурой из поэзии многих времен и народов. Влюблялся в армян, татар, болгар, англичан и американцев, духовная сущность народов поочередно овладевала Бальмонтом. Многих любил, со многих языков переводил и многим открывал прелесть русской поэзии.
 

Александр БЛОК

«Никто не равен ему в его «певучей силе»… Он среди душных городов и событий сохранил в душе весну, сохраняя для себя и для всякого, кто верил в его певучую волю…»

 
С огромным успехом во всем мире проходили его публичные выступления, концерты-диспуты «Поэзия, как волшебство». Отдавая должное Бальмонту, заметим, не каждому из поэтов это присуще - он великолепно, мастерски читал свои стихи. После выступлений толпы энтузиастов-почитателей несли поэта на руках, дорогу перед ним усыпали цветами. Ученые общества устраивали торжественные заседания в честь его посещения. Молодежь, студенчество зачитывались им, читали наизусть его стихи.
Успех таился в жизнеутверждающем начале его поэзии. Вся она была солнечной и устремленной к солнцу. Он восклицал: «Я в этот мир пришел, чтоб видеть солнце».
Солнцепевец, трубадур солнца, он неустанно искал в поэзии правду и красоту. Он запечатлел бесконечное разнообразие картин, впечатлений. Все его книги - сплошной гимн жизни.
 
Я скандинав, я мексиканец жесткий,
Я эллин влюбленный, я вольный араб,
Я жадный, безумный, стоокий…
 
В одном из писем жене он оставил такие строки: «1915 год, 16 апреля, Пасси, 12 часов. Солнце. Ко мне опять вернулось певучее настроение. Мечтаю о России. Россия нужна мне не столько для сидения в Москве и Петербурге, сколько для путешествия по России из конца в конец».
 
Бальмонт дважды покидал родину, первый раз в 1913 году, но вне России задыхался, будто жил без воздуха.
«Яркие рубины сарафанов» для него были «призывнее всех пирамид». Всегда дорога для него родная земля, природа, таящая «усталую нежность», родной народ, язык, песни, звучавшие над русской колыбелью.
 
И все пройдя пути морские,
И все земные царства дней,
Я снова не найду нежней,
Чем имя звучное - Россия.
 
Вернувшись из-за границы, на родной земле он восклицает: «Я снова в России! Это сказочно! Я снова с душами, которые горят, и родные, и любят, и протягивают руки».
Дальнейшие события в России, нарастающая буря революции испугали Бальмонта. Не приняв новый строй, он вторично покидает Россию, навсегда расстается с воспетой им землей и ее народом.
Поначалу его стихи охотно печатали журналы и газеты, но продолжалось это недолго. Вскоре он оказался «вне игры» и был забыт.
 
На склоне лет. Эмиграция
 
Не этих звезд мне ворожили звенья,
Я потерял в путях свою страну.
Прилив ушел - и я, как привиденье,
Средь раковин морских иду ко дну…
 
Бальмонт, несомненно, принадлежит своей родине, своему народу, метелям и снежным вьюгам, пропевшим ему первые материнские песни. Есть в его стихах такие строфы:
 
Твои песни ношу в своем сердце,
Твоей тоской тоскую,
Твоей надежде верю,
Тебе хочу служить.
 
Поэты редко бывают политиками, а Бальмонт и вовсе был далек от этого. Главную задачу жизни он видел в том, чтобы преобразить реальный мир в мир идеальный.
«Я отдаюсь мировому, и мир входит в меня… мне близки все, мне понятно и дорого всё. Мне понятны вершины - я на них всходил, мне понятно низкое - я низко падал».
Жаль, что он не дожил до расцвета, остался навсегда в «земле холодной и чужой».
Истлели кости многих наших знаменитых людей на чужбине! Иные давно забыты. Но подлинный, настоящий талант всегда живет! Живут и звучат поэтической силой и стихи Константина Дмитриевича Бальмонта.
 
Борис РОЗЕНФЕЛЬД,
искусствовед,
заслуженный деятель искусств,
член Союза
композиторов России
Кисловодск
 

Добавить комментарий



Поделитесь в соц сетях