Злодеи лет минувших

Создатель Ставропольского краеведческого музея Григорий Прозрителев собрал уникальную коллекцию преступных типов губернии позапрошлого века

 

 Почему мы так любим смотреть кинофильмы про убийства и разбои, с неистощимым любопытством читать детективы, да такие, чтоб дух захватывало и мурашки по коже? Чем объяснить намертво прикованные взоры к кадрам «не для слабонервных» в телепередачах вроде «Документальный детектив»?

Да вспомнить хотя бы «долгоиграющие» сериалы, собирающие перед телевизорами чуть ли не всю семью: «Менты», «Улицы разбитых фонарей», «Тайны следствия», все как один имеющие высокий рейтинг «смотрибельности». И что любопытно: полные разборок, стрельбы и крови сериалы не только органично вписались в ежевечернее расписание многих семей, но и вполне успешно заменили «мыльные оперы» из Бразилии и Америки.

А может, через «страшилки» мы познаем человеческую природу и нравы, царящие в обществе? Ведь любовь и кровь неизбывно будоражат умы человеческие одинаково во все времена.

Вот и основатель Ставропольского краеведческого музея Григорий Прозрителев долго собирал различные истории и факты из жизни обывателей губернии, тщательно их анализируя. Результатом его кропотливых исследований стала рукопись, озаглавленная самим автором так: «Преступные типы Ставропольской губернии».

 

Каторги не миновали

Григорий Прозрителев многократно принимал участие в судебных заседаниях в качестве защитника. Адвокатская деятельность дала ему возможность располагать массой ярких примеров совершенных преступлений, их причин и следствий.

Чудом, а точнее стараниями небезразличных к истории родного края людей, оказалась сохраненной для нас коллекция фотографий «преступных представителей». Все они осуждены бывшим окружным судом и понесли определенное наказание. В своей рукописи Прозрителев писал: «Коллекция представляет большой интерес как для антрополога (Еще сильна была теория Ломброзо, автор которой утверждал, что существуют «прирожденные» преступники, обладающие особыми анатомическими и психическими свойствами, делающими их как бы фатально обреченными от рождения на совершение преступления. К таким признакам относили, например, неправильную форму строения черепа, асимметрию лица, неправильность строения мозга и так далее. - Авт.), так и в бытовом отношении».

Прозрителев, видимо, верил в теорию Ломброзо, так как в своих «Очерках», комментируя собранную коллекцию фотокарточек «злодеев», отмечал, что «среди этих преступников есть и такие, которые сделались таковыми случайно, по стечению обстоятельств». Но каторги, тем не менее, не миновали.

Портретная «галерея» Прозрителева насчитывала 600 карточек, снятых с 500 человек (некоторые представлены в двух экземплярах). До наших дней сохранилось куда меньше. Все преступники были сфотографированы после оглашения приговора и при «обращении его к вынесению». Некоторые из них хранят оттиски на обороте фотокарточек: «J. Wasilensre», «Андрюшечкин и Сакорнов. Ставрополь-на-Кавказе», фотоателье «Визит-портрет» (хорош визит!). По-видимому, это были фотосалоны, расположенные наиболее близко к тюремному замку.

Довольно странно смотреть на лица людей, живших более века назад и волею судеб оказавшихся за решеткой. Смертников среди них нет, так как смертная казнь не входила в компетенцию окружных судов и могла назначаться только военным судом. Запечатлены большей частью ссыльно-каторжные.

 

Фас и профиль

Рассматриваю каждую из фотографий, пытаясь угадать характер людей. Вот, казалось бы, типичнейший крестьянин: простоватое лицо, огромные, узловатые, явно не знавшие покоя руки. Взгляд немного растерян, видимо, от внимания к его «персоне» - как же, привели к фотографу! Наверняка первый раз в жизни, а значит, для него это великое событие. Правда, повод отнюдь не радостный. Эх, и какая же нелегкая заставила тебя надеть арестантский халат? Или по чьему-то навету?

Переворачиваю карточку и читаю написанное аккуратнейшим почерком тюремного писаря: «Ссыльно-каторжный Никифор Спиридонов Донец (он же Донцов). Настоящая карточка снята на ссыльно-каторжного Донца, в чем контора Ставропольского губернского тюремного замка подписью и приложением казенной печати удостоверяет. Марта 2 дня 1907 года».

А вот женщина: взгляд исподлобья, довольно вызывающий, губы поджаты, лицо суровое, решительное. Сразу видно, что от содеянного на суде не отказывалась. Судя по снимку, ей около 30 лет, не больше. Сопровождение к фото: «Агриппина Мараховская, ссыльно-каторжная, осуждена за покушение на предумышленное отравление своего мужа Ивана Мараховского. Каторжные работы на 4 года».

На следующем снимке обнаруживаю вполне интеллигентное лицо, умное, с какой-то искоркой в глазах. Так и кажется, что попал в компанию осужденных этот «господин» случайно, а может, шутки ради, желая разыграть кого-то из знакомых. Почему-то думается, что это писатель и обязательно веселых и остроумных рассказов. Но все мои домыслы тут же рассыпаются в прах: «Яков Комардин. Дело 1899 года. Осужден за подделку разменной монеты».

А вот еще один типаж. Смотрит не в камеру, а куда-то в сторону с чуть заметной усмешкой. Наверняка думает: «Давайте-давайте, запечатлевайте мою личность, а я все равно сбегу. И вам никогда не поймать меня!» Значится он как Бор. Кабаков (нередко имя и фамилия преступника записывались исключительно со слов самого заключенного, так что у многих было по два, три и даже четыре имени). Преступление Кабакова тягчайшее даже по нынешним временам, а уж в те годы и подавно – убийство священника и попытка побега из тюрьмы.

К сожалению, о большинстве каторжан почти ничего не известно. Прозрителев с горечью пишет о том, что в первые годы Советской власти многие архивы, в том числе судебные и тюремные, были почти полностью уничтожены. Уголовные дела или сжигались, или просто растаскивались. Не потому ли, что в них фигурировали друзья, родственники, а то и сами представители новой власти?

 

Дешевле только мыло

Работая с рукописью Прозрителева «Преступные типы Ставропольской губернии», я встретила еще один интереснейший документ: «Счот 182 деньгамъ, израсходованнымъ по совершению казни надъ Государственными Преступниками въ гор. Грозномъ – 1878 года Марта 9 дня». Не знаю, каким чудом сохранилось это уникальное историческое свидетельство одного из значимых событий на Кавказе. Документ – отголосок, а точнее некая черта, подведенная под чередой кровавых событий, известных в истории Кавказских войн как восстание Алибека.

В апреле 1877 года у аула Саясан около 60 человек из разных селений решили продолжить войну против российского правительства. Для этих целей имамом был провозглашен 27-летний Алибек-хаджи из Симсара. Около двух лет с переменным успехом войска имама вели войну. Царское командование после безуспешных попыток подавить восстание силой назначило награду за каждого пойманного или убитого повстанца в 25 рублей, а за главных абреков гораздо больше.

Власти надеялись, что расправятся с восставшими руками самих чеченцев. Но ошиблись. И тогда они пошли другим путем - стали запугивать народ репрессиями. Многочисленные делегации горцев к родителям Алибека вынудили имама сдаться.

По его словам, он не хотел, чтобы за него страдали его родные и народ. Вскоре он и люди из его окружения явились с повинной. В 1878 году Алибек-хаджи, его сын и еще несколько человек из ближайшего окружения имама были казнены по решению русского командования.

Итак, названный «Счот 182 деньгамъ…» перечисляет, как бы мы сегодня сказали, статьи расхода и цену за выполненную работу. Цитирую (орфография и пунктуация оригинала сохранены): « Арестантам Грозненской Главной гауптвахты, исполнявшим обязанности палачей Нахметулину и Понявину – 10 рублей серебром. Плотникам за постройку виселицы – 5 рублей. Могильщикам и просторабочим – 5 рублей. На веревки, гвозди, мыло – 9 рублей. За 13 Калпаков, вместо саванов – 3. Кузнецам за расковку преступников 2 р. 25 коп. Трем полицейскимъ служителямъ - 3 рубля. По принятию Его Превосходительства Командующего войсками Терской Области Арестантскому надзирателю рядовому Семину Р. пораненному Алибеком Алдамовымъ – 10 рублей. Итого 47 рублей 25 копеек».

Сухой документ, составленный для финансистов, не описывает подробности той истории, но очевидно: исполнителям воли российского правительства горцы сопротивлялись отчаянно.

 

Жанна ЩЕЛКУНОВА

Автор благодарит за помощь в подготовке материала директора Ставропольского государственного историко-культурного и природно-ландшафтного музея-заповедника им. Г.Н. Прозрителева и Г.К. Праве Николая Охонько, старшего научного сотрудника отдела фондов Аллу Акопьян и главного хранителя фондов Нину Гальфингер.