Знают только небеса

Прямо-таки мистическое совпадение: 26 декабря минувшего года, день в день, в правовом поле Ставрополья произошли два оглушительных события, взволновавшие общественность края и всей страны.
Первое. В этот день ставропольские читатели «КП» прочли жуткую историю о сельском парнишке Диме Медкове из Новоселицкого района, чью жизнь изуродовали краевые правоохранители, сознательно повесив на него убийство сестры. А она через 4 года объявилась живой и невредимой, обнажив методы «работы» триады (милиции, следствия, суда), для которых поиск истины, человеческая судьба - тьфу, пустое место.
Второе. В этот же день своим приговором Ставропольский краевой суд отправил на длительные сроки заключения троих парней из Буденновского района (Евгения Шутко, Александра Калиберду и Андрея Мочалова), обвиненных в разбое и убийстве прасковейской старушки. Коллизия этого дела потрясающим образом напоминает все то, что происходило вокруг Димы Медкова, ставшего жертвой милицейских фальсификаторов.
 
 

Обе истории, новоселицкая и буденновская, невероятно схожи, словно по одному лекалу кроились: общих деталей столько, что всех и не перечислишь. Но есть главные, обеспечившие «успех» правоохранителей, получивших за это награды, звания и повышения по службе. И в том, и в другом случае «явки с повинной» были обеспечены с помощью физического и морального насилия, то есть в результате пыток в милицейских застенках. «Когда тебя ставят на «растяжку», признаешься в чем угодно», - твердил прасковейский парень Андрей Мочалов.
Точь-в-точь повторил эти слова и Дима Медков. В милицейском «ролике» этот парнишка с наивным взглядом отрешенно в подробностях рассказывает, как рубил топором, сжигал в печи труп сестры. Страшно все это слушать в фокусе того, что уже известно сейчас.
Но вот загадка: куда подевались оперативные съемки (обвиняемые твердят, что они велись) с выводки, то есть показаний подозреваемых парней на месте преступления в доме, где была убита старушка? Посмотреть бы на их признания, как они запинались и путались в незнакомом доме. Но если «видео» исчезло, то можно предположить, что разоблачало не то, что нужно. Может, самих сыскарей?!
И в том, и в другом случае налицо потрясающие в своем цинизме показания лжесвидетелей. В случае с Димой теперь уже все ясно, ну а в прасковейском случае противоречия свидетелей так и остались неустраненными - милиция умело брала их на страх, как мечущуюся рыбешку на голый крючок.
Отличались обе эти истории лишь одним: фальсификаторы уголовного дела в отношении 17-летнего парнишки Димы Медкова с дружной поддержкой прокуратуры и суда загоняли в психушку беспрепятственно, не считать же им препятствием отчаянные слезы его мамы, бившейся в истерике: «Не убивал Димка, не убивал... он утку не мог зарубить - соседа приходилось звать».
В отличие от этой истории судебное расследование уголовного дела по обвинению трех парней, обвиняемых в убийстве старушки из Прасковеи, проходило под пристальным вниманием общественности, которое обеспечивали публикации в центральной и местной прессе. «Открытая» газета посвятила расследованию этого дела целую серию публикаций, описавших отвратительное правоохранительное закулисье, неприличия и скандалы, «героями» которых были милиционеры, следователи, прокуроры, судебные приставы и судья.
До страшных вещей доходило: желая нейтрализовать активную родственницу одного из подсудимых, самым бессовестным образом сфабриковали уголовное дело против нее самой, буквально выдумав факт преступления, «подтвержденный» краевым прокурором, участвующим в этом процессе в качестве гособвинителя. (Напомним, какую зловещую роль в деле Димы Медкова также сыграл гособвинитель в ранге районного прокурора!)
Возможно, провокация бы удалась, но шантажисты не учли, что в день якобы совершения преступления («оскорбления судебного пристава») на судебном заседании присутствовал сотрудник аппарата Уполномоченного по правам человека в крае В. Черненко, который и разрушил мерзкий замысел в отношении родственницы подсудимого Елены Эдмундовны Кочуры - человека, уважаемого в Буденновском районе за деловой профессионализм и безупречную порядочность.
Исходя исключительно из материалов дела, показаний свидетелей, выводов экспертов, наблюдая за тем, что происходило в зале судебных заседаний, автор публикаций в «Открытой» вынесла на суд читателей собственное твердое убеждение: дело внаглую фальсифицировалось по всей милицейско-следственной цепочке. Это убеждение обернулось теперь уже для автора статей, а также редакции, почти десятком гражданских и уголовных дел, возбужденных нашей доблестной прокуратурой во главе с Калугиным.
Все атаки этого мстительного господина, превратившего надзорный орган в орудие расправы с неугодными, провалились: теперь государство обязано компенсировать журналисту моральный ущерб за злонамеренное уголовное преследование.
И еще. Мне представляется совсем не случайным то обстоятельство, что два самых громких уголовных дела сотворили правоохранители из двух соседних районов - Новоселицкого и Буденновского. Не случаен схожий почерк их «работы» по выбиванию признательных показаний изтех, на кого падет произвольный ментовский выбор, будь то хоть паралитик, хоть маразматик.
Высокомерный господин Калугин в качестве одного из руководителей надзорного органа, а потом и его первого лица немало поспособствовал разложению аппарата прокуратуры, где при нем творились серьезные беззакония, фабриковались уголовные дела и нежно опекались люди, подобные бывшему начальнику милиции Буденновского района Р. Геворкяну. Карьера последнего как раз и начиналась в Новоселицком районе, где он учил «работать» милицейских костоломов. В буденновской милиции новоселицкий опыт, видно, настолько прижился, что и после ареста Геворкяна явки с повинной здесь пекли, как блины, о чем «Открытая» газета писала не раз. Так что «дело» Димы Медкова - по сути обычное явление в калугинско-геворкяновской системе, как ни страшно это осознавать.
Одна из федеральных газет, рассказавшая леденящую историю сельского парнишки, восклицала: «Какое он (то есть судья. – Авт.) решение-то принимал? Или сумасшедший дом в крае не только там, где лечили Диму, но и там, где его судили?» Получается, «сумасшедший дом» и там, где надзирали над тем, что правоохранители вытворяли с Медковым, с Кочурой и всеми безвинными, на кого цинично вешались «преступления».
Медкову еще повезло, что «труп» ожил - и через 4 года его выпустили из психушки. Напрасно его бывший друг, лжесвидетельствующий против Димы, вяло просил у него прощения на ток-шоу Андрея Малахова, обсуждавшего в минувший четверг со зрителями и целой страной дичайшую ставропольскую историю. По существу Димина жизнь сломана - принудительное лечение от «хронической шизофрении» сделало его инвалидом 2-й группы.
А вот прасковейская старушка уже не расскажет, лица каких негодяев видела она в последние мгновения жизни. Краевой суд признал виновными трех вышеупомянутых парней. И когда приговор вступит в силу, он обретет силу закона, которому, как и положено, подчинятся все. Но это обстоятельство, тем не менее, не лишает права на глубокое сомнение в том, что правосудие состоялось.
Мы не будем комментировать судебное решение, по которому адвокаты подсудимых сейчас готовят кассационные жалобы в Верховный суд РФ. Скажем одно: несмотря на то, что судья, закрыв последнее заседание, писал свое решение беспрецедентно долго – почти три месяца, он, на взгляд наших экспертов, так и не смог свести концы с концами в своем вердикте по материалам дела, изобилующего нестыковками и противоречиями, которые торчали, как гвозди, буквально на всех судебных заседаниях до самого последнего.
В попытках их устранить блестящий адвокат Надежда Молчанова подготовила более 20 ходатайств. Ни одно из них суд не принял. Между тем как рассмотрение даже одного-единственного из них по существу рассыпало бы все уголовное дело, как карточный домик. Спотыкаешься, читая уже вынесенный вердикт.
Например, в приговоре судья в качестве вещдока, изъятого якобы на месте преступления, называет парусиновые перчатки, о которых в протоколе осмотра места происшествия нет даже упоминания. Зато есть письменное свидетельство того, как обманным путем этот «вещдок» был получен лично из рук брата одного из подсудимых.
Однако есть факты посерьезнее, их рассмотрит высшая кассационная инстанция, а читателям «Открытой» о них обещала рассказать в эксклюзивном интервью адвокат Надежда Молчанова.
Сдается нам, что дело прасковейских парней рано или поздно взорвется такой же оглушительной сенсацией, как и дело несчастного Димы Медкова, которого обвинили в убийстве, не найдя не только трупа, но и каких-либо следов преступления.
То же самое и в деле парней из Буденновского района. Ведь кровь убитой старушки и обнаруженные в ее доме отпечатки пальцев истинных убийц так и не идентифицированы, то есть не принадлежат ни одному из осужденных молодых людей.
Так, может, убийцы гуляют где-то совсем рядом с нами?! Ведь пока это дело рассматривалось в суде, была получена информация о лицах, возможно, причастных к данному преступлению. Эта информация поступила тогда в ГУВД края, в Генпрокуратуру ЮФО, в краевой суд.
И ничто не мешало проверить это сообщение, объективно провести проверку данных лиц на причастность к преступлению, имея отпечатки пальцев, принадлежность которых так и не установлена. Но вместо этого свидетелей начали «прессовать», запугивать с участием все того же следователя крайпрокуратуры Алексея Анищенко, сыгравшего зловещую роль и в деле Димы Медкова.
Но даже если надежда осужденных, их адвокатов и родственников на оправдание в Верховном российском или Европейском суде осуществится, их жизнь уже сломана. Дни ада не забываются и бесследно для психики не проходят!
Телезрители, приникшие к телеэкранам во время ток-шоу Малахова, обсуждавшего со всей страной правовой ставропольский беспредел, оборвали на прошлой неделе и телефоны «Открытой»: судьба Димы Медкова рвала их сердце на части. Люди были потрясены и не без оснований полагали: на месте парнишки мог оказаться абсолютно любой из них. Боже мой, как же беззащитны наши российские граждане, если за «субъективизм» и «свободное суждение» (вот с такими формулировками в своем заключении светила психиатрии из Московского института имени Сербского признали 17-летнего парнишку «особо опасным») можно запросто пожизненно провести в психбольнице или на тюремных нарах!
Но еще больше рвет сердце другое: даже когда правда открылась, как на ладони, Диму продолжали держать в психушке, гробить вредными для здоровья психотропными лекарствами. Время было предновогоднее, и большим правоохранительным чинам, видно, было не до него. Напрасно отчаянно взывал ставропольский журналист «Комсомолки» Владимир Колесников (он первым дал публикацию в СМИ) к руководителям краевой прокуратуры и суда: «…Мы понимаем, сегодня 26 декабря, предпраздничные дни. Но поверьте, автор спешил, как мог, готовя этот материал. Так, пожалуйста, давайте ударно поработаем сегодня, завтра, послезавтра и устроим парню, прошедшему все круги ада, без вины отсидевшему в спецотделении психиатрической лечебницы 31 680 страшных (столько шла война) часов, счастливый новогодний праздник. Чтобы встретил он его с отцом, матерью, любимой теткой и дурой сестрой».
Призыва журналиста не услышали. Дима все ждал и ждал, считая часы и минуты, пока те, кто мог и обязан был реагировать немедленно, отвеселились-отплясались. Из кромешного ада психушки парнишку выпустили только 12 января, через полтора месяца, как сестра объявилась живой.
Когда, в каком состоянии и статусе выйдут прасковейские парни, знают только небеса. Дойдут ли до них молитвы отчаявшихся?!
 
 

Людмила ЛЕОНТЬЕВА