Бандитов стоит опасаться, но некоторых следователей – вдвойне

Преступники ворвались в чужую квартиру, избили хозяев, украли документы и вещи. Что в этом случае должны делать правоохранители? Нелепый вопрос? Отнюдь... Читайте историю о том, с каким цинизмом и правовой безграмотностью расследует дело о грабеже с применением насилия сотрудница полиции Промышленного района Ульяна Амрахова.

На минувшей неделе страна в шоке обсуждала небольшой эпизод из жизни следственного подразделения Главного следственного управления СК России по Москве. Роман Худяков, депутат Госдумы РФ, жестоко избитый в столице участниками дорожного конфликта, опознавал здесь своих обидчиков. Не бог весть какая сенсация, если бы не некоторые детали нашумевшего следственного эксперимента.
Прямо во время опознания подозреваемый начал поливать депутата нецензурной бранью и угрожать местью «братвы», нимало не смущаясь присутствием полицейских. Мало того, схватив со стола дырокол, кинулся на парламентария с криком: «Я тебя сейчас убью!»
Вспыльчивый «браток», несомненно, будет наказан по всей строгости закона, благо потерпевший – представитель нижней палаты Федерального собрания. А что, если бы на его месте оказался «обычный» человек?
У читателей «Открытой» есть возможность сравнить: днем раньше в Ставрополе, в отделе полиции №3, в кабинете следователя Ульяны Амраховой, проходила похожая процедура опознания – с матом, оскорблениями, угрозами и пьяными понятыми в придачу. Но обо всем по порядку...

Мачеха для пасынка наняла бандитов
Общественное региональное движение «Народная инспекция» продолжает следить за дикой ситуацией, которая разворачивается вокруг юриста-волонтера, зверски избитого бандитами и чудесным образом превращенного полицией из жертвы в обвиняемого («Судья Бреславцева открыла «ящик Пандоры», №23 с.г., «Смотрите-ка, нашли «злодея»!», №26 с.г.).
Напомним, 34-летний Максим Ивенский четвертый год защищает в судах инвалида по психическому заболеванию Алексея Анисочкина, которого грозит оставить без крыши над головой мачеха Марина Родина.
Причем потерявшая стыд и совесть дама не брезгует даже подлянкой. На одном из последних судебных заседаний она прилюдно пригрозила парням: «Я еще тяжелую артиллерию не вызывала!»
Сказала – сделала.
«Артиллерией» негодяйки стали двое накачанных кавказцев под предводительством 27-летнего Алексея Япринцева, обладателя косой сажени в плечах, дорогой иномарки и – судя по тому, как развивается ситуация, – мохнатой лапы в органах правопорядка.
Эти трое молодчиков вечером 12 июня, проорав в дверь: «Откройте, полиция!», ворвались в квартиру Анисочкина, с ходу начали лупить больного парня и пришедшего его проведать юриста-волонтера Ивенского. Избивали ногами в потоке грязной ругани и запугиваний.
Грозили пытками, надругательством и убийством, если будут мешаться под ногами «этой женщины».
Перед уходом обшарили всю комнату в поисках документов, сгребли всё вплоть до Лешиного паспорта в пакет, прихватив с собой даже диктофон и флэш-карту Ивенского.
Максим вгорячах вряд ли понимал, что кулачных бойцов, избивших и ограбивших их, никто искать не будет. Но в висках стучала мысль: налетчики могут скрыться с их имуществом и допустить этого никак нельзя.
Выскочил во двор и оказался прямо перед «мерседесом» с бандитами. Водитель, не колеблясь, нажал на газ и рванул прямо на стоящего в свете фар человека. Ивенский выстрелил в воздух, дважды – в летящий на него «мерседес», и, спасаясь падением в сторону, влепил отметину в боковое стекло машины. Итого на иномарке осталось три вмятины.
Встретились участники конфликта лицом к лицу той же ночью в 3-м отделении полиции. Ивенский и Анисочкин, сплошь в кровоподтеках и синяках, давали показания о грабеже с применением насилия, хищении документов, угрозах и побоях (на каждый пункт приходится отдельная статья Уголовного кодекса).
Япринцев, представившийся защитником интересов Марины Родиной, уверенно поведал правоохранителям свою версию произошедшего, по которой он со своими подельниками стал жертвой агрессии тщедушного Алексея и его заступника Максима.
Налетчик нашел в следственном отделе №3 благодатных слушателей: сотрудники полиции внимали «пострадавшему», сочувственно качая головами и всячески выражая доброжелательность и участие.
В отделение заявилась даже мачеха Анисочкина, Марина Родина, которая и не думала скрывать, что именно она заслала боевую рать к пасынку. Одним словом – негодяйка-беспредельщица!

Лучше бы сняла мантию
Марина Александровна давно бы прибрала к рукам все наследство осиротевшего парня, если бы не мешали ей Лешины жалостливые соседи, юрист-альтруист Ивенский и редакция «Открытой» газеты. Тем более что на сторону хозяйственной дамы, как по команде, грудью встали судья Промышленного суда Ставрополя Ирина Бреславцева и пара ее коллег, показавших пример клановой солидарности («Снять с судьи мантию!», №7 с.г., «Служебный подлог с убойной целью», №8 с.г., «Трое в лодке. Инвалид – за бортом», №13 с.г.).
Но, конечно, главную роль во всей этой истории сыграла судья Ирина Бреславцева. Когда за Алексея вступились добросердечные пенсионерки, написавшие письмо в «Открытую» газету, она, руководствуясь «внутренним убеждением», посчитала обращение в редакцию небывалым оскорблением чести и достоинства гражданки Родиной и ее юриста Ильи Зацепилина. Настолько небывалым, что оценила совокупный моральный ущерб «пострадавших» аж в полмиллиона рублей!
Краевая инстанция отменила это постановление в полном объеме, однако сей «незначительный» факт не помешал судье Бреславцевой подписать исполнительный лист на взыскание с редакции штрафа в пользу Ильи Зацепилина, проигравшего «Открытой» по всем пунктам!
То есть судья практически благословила юриста на грабеж, чем тот не преминул воспользоваться, сняв с редакционного счета кругленькую сумму. И украденные деньги редакции до сих пор не вернул.
Еще драматичней оказались последствия судейских решений для Алексея Анисочкина, которому сегодня угрожают расправой бандиты, и Максима Ивенского – он вообще из потерпевшего превратился в подозреваемого.

Что стоишь, качаясь?
На моем столе лежит распространенный в СМИ пресс-релиз, в котором с чувством гордости за наши правоохранительные органы рассказывается о том, как в Железноводске некий гражданин стянул со стола посетителя ресторана мобильный телефон и загремел за это за решетку... на два года!
Зато спортивных ребят, вломившихся под видом полиции в квартиру Анисочкина, не обвиняют сегодня ни в хищении документов (ст. 325), ни в угрозах убийством (ст. 119), ни в грабеже с применением насилия (ст. 161). В отношении «представителей» Марины Родиной возбуждено единственное дело – по факту нанесения побоев. Да и то, наверное, потому что «гости» слишком «наследили»: после их визита на телах парней не осталось живого места от синяков и кровавых ссадин.
По какой-то причине оперуполномоченный, взявшись за дело «спортсменов», проявил такую прыть, что потерпевшие не успевали следить за его действиями. Не было ни опознания, ни других следственных экспериментов, ни даже уведомлений на имя заявителей.
О том, что участковый, едва получив дело на дознание, тут же направил его в мировой суд, Ивенский узнал, только когда начал искать материалы – опросы свидетелей и результаты медэкспертизы.
А понадобились они ему после следственных действий, где молодой юрист выступил в качестве подозреваемого в умышленном уничтожении или повреждении чужого имущества, причем с отягчающими обстоятельствами: «совершенными из хулиганских побуждений, путем поджога, взрыва или иным общеопасным способом либо повлекшие по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия» (ч. 2 ст. 167 УК РФ).
Именно по такой статье возбудили дело против Ивенского, посмевшего загородить дорогу бандитскому «мерседесу».
Первый следственный эксперимент, проведенный в кабинете следователя Ульяны Амраховой, потряс не только Максима, но и его опытнейшего защитника, адвоката адвокатской палаты СК.
В комнату ввели четырех бомжеватого вида граждан – грязных, помятых, опухших, как после недельной пьянки. Двух более-менее трезвых посадили рядом с Ивенским в качестве статистов (к слову, по ст. 193 УПК «предъявляемые лица (статисты) должны быть сходны по внешности с опознаваемым; сходство должно касаться пола, возраста, роста, телосложения, цвета волос и глаз, прически, покроя и цвета одежды и обуви» – ничего этого, разумеется, не было и в помине).
Вонь от «предъявляемых лиц» стояла такая, что слезу вышибало, как от химического раздражителя. Еще «эффектнее» дышали их товарищи, что стояли у стенки, качаясь, словно тонкая рябина из известной песни. Ульяна Амрахова деловито назначила их понятыми.
– Они же пьяные! – возмутился адвокат Панков.
– А вы их что, освидетельствовали, что такие выводы делаете? – не смутилась следователь.
– Так от них перегаром несет так, что вдохнуть невозможно!
– Ну, может, это остаточное, – пожала плечами Амрахова. – Они «на сутках» сидят.

Выходи, подлый трус!
«Злодея» Ивенского опознавали те самые «свидетели», которые с яростью, руганью и угрозами молотили ногами его и инвалида Анисочкина. В кабинете следователя их поведение мало изменилось.
Первым показания давал Мурат Яхияев. Указал на сидевшего между забулдыгами Максима: видел-де его на улице Льва Толстого, когда он без всякого повода начал обстреливать их машину.
На этом рассказе запас литературных слов у гражданина Яхияева иссяк. «Ты чё, не понял?! Я тебя на нарах сгною! Ты чё, мышь, я тебя кончу, я тебе сказал!» – орал он на Ивенского прямо на глазах следователя, однако «раскованность» парня не возмутила никого, кроме подозреваемого и его адвоката.
– Занесите угрозы в протокол следственных действий! – потребовал Панков.
Амрахова в ответ лишь хихикнула.
Между тем джигит, похоже, чувствовал себя у нее в кабинете, как дома. «Я тебя удавлю!» – в полный голос угрожал он Максиму и даже замахнулся кулаком, когда тот подошел к столу, чтобы расписаться в протоколе.
Второй «свидетель преступления», Магомед-Расул Хадисов, вел себя сдержаннее и на подозреваемого старался вообще не смотреть. От него Максим услышал новую версию произошедшего.
По словам Хадисова, Ивенский поссорился с Алексеем Япринцевым (главарем тройки). Магомед-Расул и Мурат просто рядом стояли и вообще вели себя безупречно, как кот Леопольд из одноименного мультфильма. Сказали: ребята, мол, давайте жить дружно, и разняли от греха подальше. Но Ивенского разве угомонишь? Он-де кинулся за ними следом и начал палить в Япринцева.
Правда, показания самого «потерпевшего», Алексея Япринцева, разнятся и с этой версией. На опознание он не пожаловал, но Ульяне Амраховой успел рассказать все как на духу: как в квартире Анисочкина на него напали Анисочкин с Ивенским, применили физическую силу, от чего на руках у бедняги появилось несколько синяков. А Ивенский еще и выбежал за ним на улицу и стрелял в машину (надо полагать с криком: «Выходи, подлый трус!» – в пику «миролюбиво» ворвавшимся в чужую квартиру джигитам).

Ах, какая я рассеянная!
К материалам этого богатого на версии дела не приобщены ни показания свидетелей преступления, опрошенных сразу после инцидента, ни заключения медицинской экспертизы. Непонятно, почему уже имеющиеся материалы приложены только к делу по ст. 116 («Побои»), так спешно направленному в мировой суд, ведь они имеют самое непосредственное отношение к «уничтожению или повреждению чужого имущества»?
Ульяна Амрахова о них вроде как ни сном ни духом не ведает, а от настойчивых расспросов Ивенского вяло отмахивается: «Ну, будем опрашивать». Она вообще пребывает в таком рассеянном состоянии духа, что даже не вносит в протокол следственного действия прогремевшие в ее кабинете оскорбления и угрозы.
Ладно, следователь по каким-то причинам «очарована, околдована», но почему не ведется контроль над следствием? Адвокат Ивенского зафиксировал в протоколе, что во время дознания понятые находились в состоянии алкогольного опьянения, а свидетель угрожал физической расправой подозреваемому. И что? От начальника следствия никакой реакции. Не торопится запросить дело на проверку и прокуратура, хотя имеет на это все основания.
Вадим Панков не может даже обжаловать постановление о возбуждении уголовного дела против человека, защищавшегося от бандитов, потому что следователь Амрахова отказывается выдать ему копию этого постановления.
Между тем ст. 123 УПК РФ предоставляет участникам уголовного судопроизводства право обжалования законности действий (бездействия), а также любого решения дознавателя, прокурора, следователя. «Незаконный и необоснованный отказ следователя только подтверждает нашу уверенность в том, что уголовное дело по Ивенскому возбуждено осознанно незаконно», – заключает Вадим Панков.

«Головы» в облаках
Описанная ситуация, когда из жертвы «лепят» преступника, несмотря на свою дикость, в крае далеко не редкость. Такое же отношение к закону, что к дышлу, которое куда повернул, туда и вышло, правоохранители демонстрируют и в деле директора ставропольского бизнес-центра «Кентавр» Владимира Салчатова.
В сентябре прошлого года мужчина заступился за свою девушку, к которой приставали двое посетителей ночного клуба. Уязвленные кавалеры догнали пару по дороге домой и хладнокровно расстреляли предпринимателя.
Сегодня Дмитрий Слащев, выпустивший в Салчатова шесть пуль, наслаждается свободой. Зато под домашний арест заключили… жертву нападения! Против Салчатова возбудили уголовное дело по статье «Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью» – якобы он еще в клубе ударил Слащева, причинив ему контузию.
«Происходящее по данному делу представляется абсурдным всем, кто так или иначе знакомится с фактами. Люди, которые напали на безоружного человека, находятся на свободе. Человек, защищавший свою жизнь, получивший шесть пулевых ранений, находится под арестом и может получить реальный тюремный срок», – пишет депутат краевой думы от ЛДПР Антон Дубровский в депутатском запросе на имя прокурора края Юрия Турыгина.
…Американский литератор Лоренс Питер как-то заметил: «Обычно подсудимый считается виновным до тех пор, пока не докажет свою влиятельность». В описанных ситуациях «влиятельность» обнаружилась так быстро, что дело и до суда не успело дойти.
Как выяснил «Пятый канал», у стрелка, палившего в бизнесмена Салчатова, кто-то из родственников является заместителем руководителя Главного управления Следственного комитета по СКФО.
Кто покровительствует Марине Родиной и ее представителю Алексею Япринцеву, залечивающему синяки на руках, пока неизвестно. Во всяком случае Ивенскому, который допытывался, почему дело против нападавших возбуждено только по статье «Побои», оперуполномоченный, выйдя из себя, бросил: «Наверху есть головы, они и решат, был грабеж или не был».
Один из сотрудников полиции признал, что непосредственное указание возбудить против самого Ивенского уголовное дело, которое «тянет» на пять лет колонии, дал лично руководитель следственного подразделения ОП №3 И. Т. Грушко. Еще недавно он был непререкаемым авторитетом в границах своей вотчины, но пару недель назад на свалке в Ростовской области обнаружили интересный предмет, и эта находка неприятным образом повлияла на судьбу подполковника. На мусорке в соседнем регионе нашли сейф, в котором мирно покоились... материалы девяти уголовных дел, возбужденных ставропольским следственным отделом №3.
В Главном управлении МВД РФ по Ставропольскому краю пообещали: «Сотрудники, допустившие халатность, будут привлечены к строгой дисциплинарной ответственности, вплоть до увольнения из органов внутренних дел». В минувшую пятницу были уволены прапорщик, продавший сейфы на металлолом, и замначальника отдела №3 Следственного управления (см. подробности на стр. 18-19).
Еще ряд руководителей, в том числе начальник следствия Грушко, отделались понижением в должностях. Может, теперь «головам» будет не до того, чтобы по своему веленью, по своему хотенью решать, «был грабеж или не был»?..

Сергей КОВТУНОВ,
член общественного регионального движения «Народная инспекция»