Прокуратура Пятигорска до последнего цеплялась за обвинительный приговор невиновному человеку. Упорствовала, уже зная, что гособвинителем на процессе был прокурор-преступник, организовавший убийство отца
В минувший четверг кассационная коллегия краевого суда на Кавминводах полностью оправдала 69-летнего пятигорчанина Эдуарда Калустова. Полтора года назад Пятигорским городским судом он был приговорен к 11 годам колонии строгого режима и выплате штрафа в 20 тысяч рублей за преступление, которого не совершал.
День рожденья - грустный праздник
Как только судья Александр Духин огласил определение кассационной коллегии, подтверждавшее невиновность Калустова, Эдуард Аванесович, потерявший в камерах и на тюремных шконках все здоровье, уже не сдерживая себя, зарыдал. Позже он признался, что ни на минуту не переставал верить, что несправедливый приговор будет отменен, но только вот когда?..
Свой 69-й день рождения он встретил под окрики надзирателей на нарах в колонии. И с болью вспоминал, что ровно год назад в этот день,15 апреля 2005 года, он был еще счастливейшим человеком: весело отпраздновал свою 68-ю годовщину вместе с сыном, внуком и дружными соседями, которые испекли в его честь именинный торт.
Но отныне это счастливое время связано для него с тяжелыми воспоминаниями о самой страшной драме своей жизни: его объявили опасным преступником… Случилось это через четыре дня после семейного торжества, когда после праздника он впервые вышел в город по делам. На улице его остановил незнакомый милиционер и настойчиво предложил проехать с ним в УВД Пятигорска, успев при этом вызвать по сотовому телефону наряд. «Воронок» примчался быстро.
Как рассказывал сам Эдуард Калустов, все это поначалу ничуть не обеспокоило его. Накануне какой-то воришка вытащил у него бумажник вместе с пенсионным и служебным удостоверением вневедомственной охраны (ОВО) при Пятигорском УВД, где он продолжал работать, несмотря на возраст. Вот и решил, что поездка в управление как-то связана с этим происшествием.
Однако в служебном кабинете трое милиционеров повели какой-то странный разговор, суть которого никак не мог уразуметь изумленный Калустов. При этом опытный техник Эдуард Аванесович (в ОВО он отработал 38 лет электромонтером) периодически слышал характерные звуки: то включали и выключали магнитофон (эта запись то ли «беседы», то ли опроса, то ли допроса, которая могла бы стать важнейшим свидетельством того, что с ним произошло, потом куда-то якобы запропастилась).
А в конце этой встречи со стражами порядка, как гром среди ясного неба, прозвучало: «Вы задержаны по подозрению в совершении разбойного нападения». Потрясенного облыжным обвинением старика сфотографировали, сняли на видеокамеру, взяли отпечатки пальцев, занесли данные о нем в компьютер и отправили в камеру.
При этом Калустову не предъявляли ни постановлений, ни протоколов - о задержании, о том, что он является подозреваемым. Так по мановению чьей-то руки, обладатель которой так и остался неизвестным, был запущен маховик чудовищного милицейского и прокурорского произвола. Жернова закрутились, перемалывая человеческую судьбу, размазывая человеческое достоинство.
Увидеть невиданное
Между тем фабула преступления, которое «повесили» на Калустова, со слов сотрудников милиции, выглядела так. Пятигорчанка Виктория Немцова возвращалась с рынка с покупками. Недалеко от своего дома она подверглась нападению неизвестного мужчины, который чем-то сильно ударил ее в спину. Виктория упала, а преступник вырвал из ее рук пакет с продуктами и убежал. Женщина кое-как добралась домой. Муж - сотрудник ГАИ - отвез супругу в больницу.
Как только Немцова поступила в больницу с ранением, дежурный врач, как и положено по инструкции, немедля сообщил об этом факте в милицию. По показаниям же сотрудников милиции, речь шла о бытовой травме - «царапине спины, по неосторожности», потому в больницу и отправился участковый милиционер, а не оперативный работник уголовного розыска, как это было бы в случае криминального аспекта случившегося.
И в журнале регистрации преступлений УВД появляется запись о рапорте участкового уполномоченного, сообщавшего, что гражданкой В. Немцовой получена бытовая травма - «царапина спины по неосторожности» (так написала в заявлении сама пострадавшая). По материалу участкового была назначена судебно-медицинская экспертиза, ну а дальше.... эти документы из милицейских анналов таинственным образом испаряются.
А еще через четыре дня «вдруг» оказывается, что пострадала Виктория Немцова не в быту, а в результате нападения неизвестного преступника, нанесшего женщине тяжелейшие раны: «Проникающее колото-резаное ранение правой половины грудной клетки и живота с пересечением 9-го ребра, повреждением правого купола диафрагмы, сопровождающееся массивным кровоизлиянием в брюшную полость». Женщине сделали сложную операцию, от которой она трудно отходила в реанимационном отделении.
Стоп, стоп… Что же все-таки произошло? Получается, что врачи обнаружили на спине пациентки не «царапину», а колото-резаную рану, причем лишь на 4-й день после поступления к ним пострадавшей?! И только после этого всполошились оперативники?! Нет, что-то тут не вяжется, не сходятся концы с концами, противореча элементарной логике.
Рапорт участкового и заявление пострадавшей свидетельствовали о «бытовухе». Так откуда же взялась версия о разбойном нападении? Что происходило в те четыре дня, в течение которых пропали первоначальные документы и появились новые «бумаги», превратившие «бытовую неосторожность» в «бандитское нападение»?
А происходило вот что. Именно в этот четырехдневный период, как выяснилось на суде, муж пострадавшей, вооруженный словесным портретом злодея, который ему (а почему не сотруднику милиции?) описала жена, ищет (?!) бандита по городу.
Утром 20 апреля он увидел Калустова, якобы сильно похожего на обидчика жены. И самодеятельный «сыщик» в милицейской форме гаишника его задерживает (?) и доставляет в УВД. Удивительно все это, не правда ли?! Но главное, налицо очевидная недоговоренность, некая жгучая тайна, которой, как представляется, владел супруг раненой женщины. И в которую почему-то не захотели вникать ни следствие, ни суд, заседания которого проходили в июле-августе 2005 года.
Так же, как не захотели они разбираться в том, при каких обстоятельствах получила женщина тяжелые ранения? Почему резко сменила показания? Почему ее супруг занимался самодеятельностью, не только странной, но даже подозрительной, если учесть, что он, работая в милиции, не мог не понимать, что действовал незаконно.
Представляете, у нас уже гаишники могут любого человека затащить с улицы в камеру, а уж потом с коллегами по милицейскому клану доказывать законность его пребывания там. Тут уж, как водится, в способах не стесняются, особенно тогда, когда надо прикрыть своего.
Жертва опознания
Взяв с собой фото Калустова и видеосъемку, сотрудники Пятигорского УВД отправляются к пострадавшей в больницу. Показывают ей «кино» и карточку. Женщина, лежащая под капельницей после тяжелой операции, якобы узнает на них злодея. То есть милиционеры сознательно, злонамеренно фальсифицируют важнейший процессуальный момент следствия - опознание. Получается, что В.Немцова «узнала» не преступника, а то лицо, которое она видела на предъявленной оперативниками перед опознанием фотографии.
Таким образом, незаконно подготовив к опознанию пострадавшую, оборотни в погонах затем везут к ней Калустова, прихватив еще двоих мужчин-статистов.
Как проходило это иезуитское «опознание», Эдуард Аванесович рассказывает с горькой иронией:
- Меня привезли в больницу, даже не сказав зачем. Один из статистов был отдаленно похож на меня. У другого - внешность совершенно иного типа, да и ростом он был ниже меня. Лежавшая на кровати женщина была явно растеряна - несколько раз переводила взгляд с меня на того, что был со мной чуточку похож. Малорослого статиста она даже не заметила. Мой двойник во время этой затянувшейся паузы вдруг заметно побледнел и покрылся испариной. Думаю, испугался, что женщина укажет на него. По моему убеждению, статисты знали или догадывались, что идет «опознание» невиновного, что эта процедура срежиссирована, потому опасались подставы в отношении себя.
Видимо, прикрывая гаишника, коллеги по милицейскому цеху настолько торопились сфабриковать дело, что запутали сами себя. Только к анекдоту из серии «черного юмора» можно отнести тот факт, что постановление о возбуждении уголовного дела было вынесено следователем 20 апреля 2005 года в 17 часов 00 минут, а в журнале регистрации УВД Пятигорска заявление потерпевшей В.Немцовой появилось в 20 часов 30 минут (уже второе по счету и, как свидетельствовали на суде участковые, не соответствующее по содержанию первому)! Выходит, что уголовное дело возбудили на три с половиной часа раньше, чем милиция вообще про него узнала. Такое вот милицейское закулисье!
Осмотр места происшествия милиция проводит спустя две недели (!) после происшествия. Естественно, ничего не нашли. Кого-то из милиционеров осенило: надо бы и к «разбойнику» домой сходить, поискать вещдоки. Приходят, ищут - результат нулевой. Потом в суде кто-то из защиты Калустова спросит: а где же протокол осмотра домовладения? В ответ услышали дичайшую «мотивацию» стражей закона: а зачем протокол-то писать, все равно же ничего не нашли?
Стоит ли говорить, какая уйма несоответствий, режущих глаз противоречий оказалась в обвинительном заключении следствия и приговоре суда, впаявшего 68-летнему старику, уже четыре месяца отсидевшему в следственном изоляторе, 11 лет колонии и штраф в 20 тысяч рублей?! А другого и быть не могло в сфабрикованном от начала и до конца уголовном деле.
Разные лики Фемиды
Как уже говорилось выше, судебный процесс, проходивший в откровенно обвинительном ключе, завершился в октябре 2005 года. Судьи Пятигорского горсуда (А. Атаев, начавший процесс, и принявший от него дело Г. Стоялов) почему-то никому, кроме адвокатов и общественных защитников Калустова, не разрешали присутствовать на заседаниях. Родственники и друзья во время процесса томились за дверями. Защита обвиняемого тщетно указывала суду на подтверждавшее стопроцентное алиби показания свидетелей, в том числе и соседей, вручавших имениннику торт. Защита неоднократно фиксировала многочисленные процессуальные нарушения. Суд не внимал ничему и никому.
Очень странно, но в судебном заседании совершенно не исследовался мотив совершенного якобы Калустовым разбойного нападения. Суд не задался вопросами: зачем Калустову вдруг понадобились продукты питания (оцененные самой потерпевшей в 600 рублей), если у именинника в доме было полно всякой еды, оставшейся после дня рождения? Или: почему преступник выхватил, к примеру, пакет, а не дамскую сумочку, которая была у женщины в руках? Ее-то содержимое наверняка было более ценным, чем находящиеся в пакете рыба и картошка-морковка. С чего Калустову-злодею совершать разбой среди бела дня на той самой улице, где он живет всю жизнь и может быть в любую минуту узнан соседями? И вообще, зачем ему идти на уличное преступление, когда он почти сорок лет собственноручно устанавливает охранную сигнализацию в учреждениях и квартирах отнюдь не бедных людей и не соблазнился побывать в них в отсутствие хозяев?
Словом, все в этом деле было алогично, неправдоподобно, что говорило лишь об одном: следствие не пыталось даже как-то закамуфлировать свою гнилую, преступную «работу». Видно, были абсолютно убеждены: их прикроют. «Прикрытием» выступал и гособвинитель, помощник прокурора Пятигорска В.Багиев, изощренно «топивший» несчастного старика.
А теперь вдумайтесь в такой факт: сотрудник прокуратуры, от имени государства казнивший невиновного человека пожизненным заключением (ясно, что в тюрьме до конца срока больному старику было бы не дожить), сам был мерзавцем из мерзавцев, страшным преступником - отцеубийцей.
В сентябре 2006 года Багиев с криминальными дружками инсценировал разбойное нападение на самого себя и своего отца, бизнесмена Г. Багиева. Сын-прокурор «чудом» остался жив, а отец погиб от асфиксии - удушения.
Раскрыли это страшное преступление оперативники из ГОВД Кисловодска, которые были потрясены неимоверно, когда цепочка расследования привела их прямиком к самому помощнику прокурора Пятигорска. Сейчас Багиев находится в следственном изоляторе (кстати, в том же самом, в котором более года назад томилась его безвинная жертва Калустов) и привлекается к уголовной ответственности за организацию убийства отца.
Неизвестна реакция на катастрофически позорный факт в ведомстве прокурора Пятигорска Г. Гехфенбаума (кстати, по слухам, он и принимал на работу в горпрокуратуру Багиева-младшего по просьбе друга - того самого задушенного отца). Но вот что не находит объяснения: почему многоопытный прокурор города, наверняка потрясенный историей с Багиевым, не подверг сомнению его «работу» в качестве обвинителя на процессе по делу Калустова? Более того, собственноручно подписал кассационное представление на оправдательный приговор Пятигорского суда (состоялся 18 августа 2006 года), тем самым демонстрируя безоговорочное согласие с линией своего экс-помощника Багиева. Может, вопреки всему глава надзорного ведомства города по-прежнему считает Багиева специалистом?!
Между тем на службе у Калустова все происходило иначе: в коллективе ни на секунду не сомневались в его невиновности: Эдуарда Аванесовича все знали как добропорядочного, незлобливого человека. Потому сослуживцы поручили его общественную защиту наиболее дотошному и грамотному сотруднику пятигорского ОВО - Евгению Купырину. Защитником своего отца на суде выступил и сын Константин, работающий на одном из пятигорских предприятий.
Однако Фемида, тесно связанная корпоративными узами с правоохранительной и надзорной структурами и плывущая в том же обвинительно-репрессивном фарватере, оставалась глухой и слепой. И тогда к Уполномоченному по правам человека в Ставропольском крае Алексею Селюкову обратились депутат Государственной Думы Ставропольского края Виктор Солонко и защитники Калустова.
Изучив имеющиеся материалы, многоопытные юристы аппарата Уполномоченного констатировали: обвинительный уклон в отношении Калустова не подтвержден никакой доказательной базой, более того, имеющиеся в деле «свидетельства» якобы его вины получены с грубейшими процессуальными нарушениями. В своих выводах правозащитники еще больше утвердились, присутствуя на судебных заседаниях. К слову, с появлением сотрудников аппарата Уполномоченного по правам человека «милостиво» разрешили сторонникам и родным Калустова присутствовать на судебных заседаниях.
Только участие в деле Калустова краевой правозащитной структуры , ее заявления и ходатайства, указывающие на явные просчеты и ошибки (впрочем, ошибки ли ?! - Авт.) «триады» - следствия, прокуратуры, суда - сначала затормозили, а потом и остановили маховик беззакония. Но как медленно, с каким скрипом останавливалась эта бесчеловечная машина. Куда проще было ее запустить.
На суде, оправдавшем Э. Калустова, казалось бы, истина с огромным трудом, но восторжествовала. Измочаленный до невозможности правоохранительной системой Калустов получил свободу – его освободили из-под стражи прямо в зале суда. Но не тут-то было. Глава надзорного ведомства Пятигорска Г. Гехфенбаум пишет в кассационном представлении: оправдательный «приговор считаю незаконным, подлежащим отмене». И далее идет перепев тех же мотивов, которые высасывал из пальца гособвинитель Багиев, тот самый, как мы уже знаем, отцеубийца.
Коллизии правосудия
Как уже говорилось в начале, в минувший четверг кассационная коллегия краевого суда на Кавминводах, отказала в удовлетворении требования прокурора Пятигорска Гехфенбаума, оставив в силе оправдательный вердикт Пятигорского горсуда от 18 августа 2006 года. За плечами несчастного старика остались полтора года под стражей, из них четыре месяца в колонии строгого режима.
Ошибка следствия и суда? Что-то не очень верится, что просто «ошибка». Кому-то надо же было отправить за «колючку» безобидного старика? Сам Калустов для себя давно уже ответил на этот вопрос:
- Позарился кто-то на мой дом в Пятигорске. Недвижимость и земля всегда в цене.
В этой версии почему-то твердо убеждены его родные и соседи.
Кстати, пока Эдуард Аванесович находился в руках милиции, его дом без помех крупно обворовали. Видимо, знали, что нет хозяина, а родные наведываются от случая к случаю. Заявление о краже родственники Калустова в милицию написали. Воров до сих пор ищут. Не тот случай, как видно, чтобы торопиться, а может быть, не попался лох, на которого можно повесить кражу- привычное для милиции дело.
Итак, поставлена последняя точка в «деле» Калустова. Невиновен. Свободен. Эдуарда Аванесовича поздравляли адвокаты и защитники, друзья и родные. Бросив все дела, примчался на судебное заседание поздравить товарища детских лет, многолетнего партнера по волейболу и баскетболу пятигорская знаменитость - Эдуард Григорянц, член Союза композиторов России, лауреат Международных и Всероссийских конкурсов, завотделением Пятигорского музыкального училища (между прочим, Эдуард Григорянц - автор знаменитых песен «Носики-курносики сопят» и знакомой нам с ранних лет колыбельной «Спят усталые игрушки»):
- Я специально пришел сюда, чтобы лично убедиться: все-таки есть или нет правда на свете. Убедился: не все люди в форме или мантии подлецы и взяточники. Что же касается Эдуарда, скажу вам, я не встречал человека более порядочного, высокодуховного, чем он. И этого чистого человека изваляли в такой грязи! Кто-то же должен ответить за свои преступления против закона и человеческой морали.
Должен. Вот только кто станет разбираться в этом позорной для правосудия истории? Прокурор Гехфенбаум, до последнего упорствовавший в требовании наказать невиновного человека? Начальник пятигорского УВД Алексей Попов, чьи милиционеры сфабриковали уголовное дело против невиновного, которое потянуло аж на 11 лет? Какие выводы в отношении судей, чей приговор отменен как незаконный, сделает председатель краевого суда С. Коровинских?
Между тем коллизии в крае случаются все чаще. Жалоб граждан на необъективное, более того, пристрастное правосудие становится все больше.
Совсем недавно вся страна обсуждала результат такого непрофессиональнализма судебно-правовой системы Ставрополья – дело Димы Медкова. Парнишку засунули в психушку, понудив признаться в убийстве и расчленении трупа сестры, а она оказалась живехонькой. Целую серию статей по делу об убийстве прасковейской старушки опубликовала и «Открытая», приводя документально подтвержденные примеры его откровенной фальсификации.
Некоторое время назад местная и центральная пресса писала о другой жертве опознания – работнике культуры Л.Вербицкой, чье дело едва ли не один в один совпадает с обстоятельствами дела Калустова. Так же, как и в этом случае, Вербицкую спас от неправедного приговора главный правозащитник края Алексей Селюков, добивавшийся торжества истины долгих два года.
Так сколько нужно еще таких «сенсаций» о загубленных «триадой» судьбах, чтобы это наконец стало для ставропольских служителей Фемиды хоть каким-то уроком?!
В прошлом году к Уполномоченному по правам человека и его сотрудникам обратились более трех тысяч ставропольчан, подавляющее большинство писем и устных обращений связаны с незаконными действиями правоохранительных органов. Как говорит сотрудник аппарата Уполномоченного по правам человека Геннадий Страшко, плотно занимавшийся делом Калустова, начало и этого года характеризуется обилием подобных жалоб. Впрочем, подобная ситуация характерна не только для Ставрополья, но и для всей страны.
Российские правозащитные общественные организации приводят такую статистику: оправдательные приговоры от общего числа составляют всего лишь 1,3 процента, тогда как при Сталине в годы жесточайших репрессий, когда орудовали так называемые «тройки», - 20! Страшно осознавать, что на горе невинно осужденных, гниющих в тюрьмах людей, служители закона зарабатывают себе звезды на погоны, чины, премии, повышения по службе.
Вместо послесловия
- Как же выжили в колонии? - сочувственно спрашиваю у Эдуарда Аванесовича.
- С трудом,- отвечает он. - На нервной почве там у меня такой дерматит разыгрался - в кровь себя всего расчесывал. Спасибо, доктор тамошний помогла, хорошая женщина, на ноги поставила
Долго лечился Эдуард Аванесович после следственного изолятора и «зоны». Бодрится, а сам еле ходит. Родные его одного никуда не отпускают - нарушена координация движений. Неизвестно, как еще в дальнейшем скажется все пережитое. Хорошо хоть Уполномоченный по правам человека обещает помочь с исками о реабилитации и возмещении вреда.
А супруги Немцовы уехали из Пятигорска, купили дом, говорят, где-то под Лермонтовым. На заседание суда, окончательно оправдавшем Калустова, они не пришли. То ли стыд гложет, то ли скрывают некую тайну. По Пятигорску ходят упорные слухи, что в семье Немцовых не все мирно-ладно было. Якобы поколачивал супругу милиционер. Накануне описанных событий его жена даже побывала в травмпункте, после рукоприкладства муженька (документы об этом якобы также исчезли из медучреждения). И сильно похоже, что страшные травмы Немцовой, возможно, были получены все-таки в «быту». Но раны оказались слишком серьезными, на что не рассчитывал супруг. Возможно, так и появилась история про «разбой», которую, может, из-за страха поддержала искалеченная женщина, став на путь лжесвидетельства. Следствие, прокуратура и суд, оставившие в этом деле огромное множество «белых пятен», сильно поспособствовали тиражированию подобных слухов и версий.
Но страшнее то, что они не выполнили своей главной задачи, которую им вменили государство и общество: не обеспечили неотвратимость наказания для истинного преступника, едва не лишившего женщину жизни. Более того, не обеспечили безопасность граждан, среди которых пока никем не узнанный бродит жестокий преступник.
Жанна ЩЕЛКУНОВА
МАША 02 августа 2007, 13:38
гЕХФЕНБАУМ г.м. КОЛЛЕГИЕЙ КРАЕВОЙ ПРОКУРАТУРЫ ОСВОБОЖДЕН ОТ ЗАНИМАЕМОЙ ДОЛЖНОСТИ ЗА ДОПУШЕННЫЕ НАРУШЕНИЯ В РАБОТЕ
Константин 08 июня 2007, 16:40
Уважаемые авторы статьи! К Вашему сведению: никакой Григорьянц «Носики-курносики» не писал. Автором этой песни являются знаменитый раньше композитор Борис Емельянов (написавший также песню «Снится мне деревня» (исполнил, если не ошибаюсь, Сергей Беликов) и «Сяду в скорый поезд» (исполнил Михаил Боярский), а также львовская поэтесса Ангелина Булычева. В шестидесятые годы ее стихотворение «Мои мальчишки», легшее в основу песни, напечатали в журнале «Работница». Стихотворение увидел Емельянов и написал эту песню. Еще меньше Григорьянц имеет отношение к «Усталым игрушкам». Музыку к этой колыбельной написал в 1966 году знаменитый советский композитор Аркадий Островский (автор песен «Комсомольцы – беспокойные сердца», «Пусть всегда будет солнце», «А у нас во дворе»). С текстом сложнее: по одним источникам, его автор – некая З. Петрова, по другим – детский писатель Роман Сеф (написал сценарии к мультфильмам про Мюнхгаузена).
Версия для печати
Добавить комментарий