О Лондоне, одном из интереснейших и оригинальных городов мира, разные люди высказывали различные суждения. Великий лондонец, писатель Чарлз Лэм сравнивал его с «театром и маскарадом», не менее великий немецкий поэт Генрих Гейне жаловался, что «этот непомерный Лондон подавляет воображение и угнетает душу», а создатель «Словаря английского языка» Сэмюэл Джонсон говаривал: «Если вам надоел Лондон, значит, вам надоела жизнь». Каков же он, город на Темзе? Своими впечатлениями от поездки в столицу Туманного Альбиона делится ставропольский журналист Василий Кизилов.
Ни с чем не сравнимое удовольствие перед отъездом в незнакомую страну - почитать, что о ней писали наши путешественники прошлого. Были они, как правило, людьми наблюдательными, острого, живого ума. Их родниковой свежести старорусский слог, искренность и сердечность, яркие картины и образы минувшего заставляют по-новому взглянуть на настоящее. Николай Михайлович Карамзин, «Письма русского путешественника»: «Англичанки по большей части белокуры, но самые лучшие из них темноволосые. Так мне показалось, а я, право, смотрел на них с большим вниманием! Взглядывал и на англичан, которых лица можно разделить на три рода: на угрюмые, добродушные и зверские. Клянусь вам, что нигде не случалось мне видеть столько последних, как здесь. Я уверился, что Гогард писал с натуры. Правда, что такие гнусные физиономии встречаются только в низкой черни лондонского народа, но столь многообразны, живы и разительны, что десяти Лафатеров недостало бы для описания всех дурных качеств, ими изображаемых. Франтов видел я здесь гораздо более, нежели в Париже. Шляпа сахарною головою, густо насаленные волосы и виски до самых плеч, толстый галстук, в котором погребена вся нижняя часть лица, разинутый рот, обе руки в карманах и самая непристойная походка: вот их общие приметы!»
Зарисовки лондонских типов двадцатитрехлетний писатель набросал в записных книжках сразу по приезде из Парижа. Его неуемная натура требовала НОВЫХ впечатлений и он нашел их в Лондоне в великом разнообразии.
После прочтения «Записок» со множеством бесподобных описаний лондонской жизни сама собой пришла идея пройтись немного карамзинскими маршрутами, по возможности сравнить, каким город был более двух веков назад и каким стал. Времени у меня было достаточно - две недели.
Мне повезло - улица, где находится моя гостиница, прямиком устремляется к одной из главных городских магистралей Оксфорд-стрит. Где-то здесь, близ Кавендиш-сквер, «с помощию моих любезных земляков», как пишет автор «Записок», он летом 1790 года и снял квартиру.
Не спеша иду по Оксфорд-стрит, вглядываюсь в лица прохожих. Ни одной угрюмой, ни одной зверской физиономии. Добродушные - да, есть. Попадаются молодые, улыбчивые негры - в Европе, к слову сказать, их рекомендовано теперь называть евроафриканцами, а не «черными», «цветными» или «неграми», но пусть нас Европа простит.
И идут по Оксфорд-стрит не менее улыбчивые вьетнамцы и китайцы, попадаются ничем не омраченные лица индусов. А где же белые лица представителей гордой англо-саксонской расы? Гораздо реже мелькают они в людской толчее с печатью житейских забот на челе.
Поневоле приходит на ум печальное наблюдение много издававшегося у нас Ивлина Во: «Сегодня в Лондоне трудно найти англичанина. Здесь нет ни одного человека, который не заплатил бы за право жить здесь».
Естественно, наш будущий знаменитый историк, «отец» русского сентиментализма не мог предвидеть, как изменится лик города на Темзе за два с лишним века, кто будет его населять. Два века впереди - это возвышение и упадок Британской империи, две мировые войны. Это время, когда в столицу Туманного Альбиона все более густым потоком стали прибывать выходцы из колоний и доминионов империи. Лондон начал заметно «чернеть» и «желтеть».
Что зорко приметил Карамзин: «Эта неограниченная свобода жить как хочешь, делать что хочешь во всех случаях, не противных благу других людей, производит в Англии множество особенных характеров и богатую жатву для романистов». Вслед за карамзинским веком наступит век XIX, который станет еще более плодотворным для английской литературы. И прежде всего, мир изумится богатству и необычности образов Диккенса. Лишь один пример. Далеко за океаном, в нью-йоркском порту в ожидании прибытия корабля с очередной частью его книги «Лавка древностей» собиралось множество людей, чтобы узнать только одно: жива ли еще главная героиня произведения малютка Нелл. А еще будет блестящая сатира Уильяма Теккерея в «Ярмарке тщеславия», глубокий психологизм Джона Голсуорси в «Саге о Форсайтах», парадоксальность и эксцентричность пьес Бернарда Шоу, расцвет детективного жанра в творчестве Артура Конан Дойла. Обильная жатва английских прозаиков и поэтов будет отмечена Нобелевскими и иными престижными премиями.
Прохаживаясь по улицам Лондона, Карамзин записал: «Нет другого города, столь приятного для пешеходцев, как Лондон: везде подле домов сделаны для них широкие тротуары, которые по-русски можно назвать намостями; их всякое утро моют служанки (каждая перед своим домом), так что и в грязь и в пыль у вас ноги чисты. Одно только не нравится в этом намосте, а именно, что беспрестанно видишь у ног отверстия, которые ночью закрываются, а днем не всегда, и если вы хотя мало задумаетесь, то можете попасть в них, как в западню. Всякое отверстие служит окном для кухни или для какой-нибудь таверны, или тут ссыпают земляные уголья, или тут маленькая лестница для схода вниз. Надобно знать, что все лондонские дома строятся с подземельною частию, в которой бывают обыкновенно кухня, погреб и еще какие-нибудь несветлые горницы для слуг, служанок, бедных людей. В Париже нищета взбирается под облака, а здесь опускается в землю. Можно сказать, что в Париже носят бедных на головах, а здесь топчут ногами».
Кое-что из карамзинских наблюдений может вызвать сейчас только улыбку. Само собой, на улицах Лондона нет теперь тех дыр, куда нога попадает, как в западню - ни на Оксфорд-стрит, ни на какой другой улице. Для нас, заезжих фланеров, есть подвох иного рода - непривычное левостороннее движение транспорта, отчего на асфальте чуть ли не полуметровыми буквами написано: «Look right!», или «Look left!» - «Смотри направо!» - «Смотри налево!»
Освоившись с Оксфорд-стрит, по карте без труда нахожу Кавен-диш-сквер. Наиболее старинная его часть находится с северной стороны. Особенно впечатляюще выглядит пара хорошо сохранившихся трехэтажных особняков. Их наверняка видел Карамзин, потому что площадь вокруг сквера начала застраиваться задолго до его приезда. На щите в центре сквера помещена гравюра того далекого времени, где изображены эти особняки, две кареты, едущие в разных направлениях, женщина, прогуливающаяся с ребенком.
Кавендиш-сквер окружают дома викторианской эпохи, современные здания без архитектурных излишеств. Меняется и северная сторона: уже снесено одно из зданий-старожилов и на его месте грохочет стройка. Узнать, в каком именно доме останавливался молодой писатель, уже, видимо, невозможно, точный адрес в «Записках» не указывается. Может быть, дом тот давно снесли - земля в центре города безумно дорога. Жаль, если это так, исчезло памятное для нас место.
Но последуем далее за нашим гидом по Лондону. Карамзин «не видел еще никого в Лондоне, не успел взять денег у банкира, но успел услышать в Вестминстерском аббатстве Генделеву ораторию «Мессию», отдав за вход последнюю гинею свою».
Вестминстерское аббатство и ныне одна из самых популярных достопримечательностей Лондона. Официальное его название - соборная церковь Святого Петра.
Как и во времена Карамзина, одно из самых посещаемых мест церкви Святого Петра - уголок поэтов, где похоронены Чосер, Драйден, Блейк, Голдсмит, Байрон, Теннисон, Диккенс - цвет английской литературы.
На память о посещении Вестминстерского аббатства мне вручили значок - крест на фиолетовом фоне. Все хорошо, одно жаль: пирогами в аббатстве уже никто не угощает.
Последующая запись Карамзина была короткой: «Из Вестминстерского аббатства прошел я в славный Сант-Джемский парк - несколько изрядных липовых аллей, где ходят коровы, и более ничего!»
В том же направлении пошел и я. Неужели так невзрачно выглядел когда-то старейший королевский парк? Коренастые, в несколько обхватов платаны, плакучие ивы, озеро и великолепные цветники - так выглядит он в наши дни. Вереницей, не боясь людей, переваливаясь с бока на бок, по аллеям ходят гуси, утки, стайками у берега проплывают белоснежные лебеди. Молнией туда-сюда мотаются белки в поисках какого-нибудь лакомства.
Смеркалось, со стороны озера потянуло прохладой. Посетителей стало заметно меньше. Для пернатых обитателей парка наступило время наибольшей свободы. Гуси, сбившись вместе, стали носиться над водой, то опускаясь, то поднимаясь. То же самое, радостно крякая, проделывали и утки. Заметно оживленнее стало на пеликаньем островке.
Кстати, в других столичных парках, где мне довелось побывать в иные дни - в Гринвичском парке, Гайд-парке, Риджентс-парке - везде наблюдал схожие сцены: птицам и животным вольготно и привольно, как в лесу. Еще бы! Они находятся под защитой Королевского общества по предотвращению жестокости к животным. Год его создания вызывает тихий трепет - 1824-й! Королевское общество имеет три тысячи местных отделений, добрую сотню клиник, ветгоспитали и, кроме того, целый штат инспекторов. По их докладам можно попасть под суд и получить тюремный срок.
Нам бы такие законы! И наши парки не уступили бы английским. Чем, к примеру, плох ставропольский парк Победы? Обстановка же там такова, что и непугливых соек в парке скоро не останется. В погоне за сиюминутной выгодой городские власти отдают на откуп загульным заведениям ценнейшую парковую территорию - сколько их там развелось! В Гайд-парке, куда более обширном, лишь несколько скромных кафешек, без надсадной музыки и пьяного гвалта...
Несколько дней посвятил я карамзинским маршрутам, заодно узнавая Лондон. Многое здесь осталось прежним, как и два века назад, многое изменилось до неузнаваемости. Кое-что из увиденного нашим первым бытописателем Лондона уже попросту не существует. Снесена, к примеру, наводившая некогда ужас Ньюгейтская тюрьма, нет печально известного Бедлама. Николай Михайлович оставил в своих записках весьма колоритные описания этих мест.
Меня интересовало - знают ли англичане о нашем великом путешественнике. Зашел на Оксфорд-стрит в большой книжный магазин «Ватерстоунс», спросил, есть ли в продаже книги Карамзина. На помощь мне любезно пришел менеджер. Быстренько включил компьютер и через минуту нашел в базе данных «Письма русского путешественника» на английском. Книгу можно заказать и спустя некоторое время получить. Выходит, не затерялось в книжном море Лондона это произведение великого писателя.
Давно подмечено - мир тесен. В каких только странах не встречал я своих земляков-ставропольцев! Одни живут там по многу лет, другие приезжают туристами.
На этот раз судьба уготовила мне встречу с лондонцами-ставропольцами.
Ирину и ее родителей я знал много лет, а с ее мужем Сашей познакомился уже в Лондоне. Они жили и работали в Ставрополе, а потом решили махнуть за границу. Саша уехал первым два года назад, позже в Лондон приехала Ирина, следом - сын Гера.
У меня к ним уйма вопросов - как встретила заграница, как с работой, жильем, как преодолевают языковой барьер. Вот два монолога. Александр:
- Знаешь, на первых порах я был близок к отчаянию, деньги, что прихватил с собой, быстро заканчивались. Мне обещала работу одна лондонская фирма. В итоге все обернулось «кидаловом». Средств уже не оставалось даже на то, чтобы добраться до Литвы, где живет мой отец. И тут мне подвернулась одна работенка, по-английски называется «китчен-портер», по-нашему кухонный рабочий. Была она тяжелой, грязноватой. Особенно донимали «дабблы» - двойные смены. Уходишь из дома утром, а приходишь ближе к полуночи. Но ничего, выдержал, в городе освоился. Потом удалось устроиться раздатчиком в столовой и по совместительству в гостиничную охрану.
Начал штудировать английский, потому что без языка в чужой стране ты никто. Не скажу, что сейчас владею им в совершенстве, но прогресс есть. Учил язык дома и на работе, когда была возможность. Заниматься в рабочее время посторонними делами запрещено, но когда начальство видело меня с учебником английского в руках, не было никаких замечаний. Наоборот, говорили: «Молодец, надо думать о перспективе». Английский для англичан - это святое.
Сейчас тружусь на стройке. На мой взгляд, тут больше возможностей продвинуться. Англичанин, если он устроился на работу, должен, по его мнению, получать как минимум 100 фунтов стерлингов в день, то есть по нынешнему курсу более 5000 наших рублей. Иначе он будет считать ее малооплачиваемой. Мы соглашаемся вкалывать за более скромную плату, куда денешься.
А теперь послушаем Ирину:
- В Ставрополе я работала парикмахером. В Лондоне попробовала себя в качестве официантки, но чувствую - не мое. Стала искать работу по специальности и нашла. Хозяин парикмахерской - мусульманин. Соответственно, и клиенты наши из разных мусульманских стран.
Особенно нелегко пришлось в месяц поста рамадан - каждый мусульманин должен быть подстрижен. Очередь стояла - только успевай обслуживать. Хозяин - человек неплохой, немного жил в России, знает русский, но больно уж не любит, если мы устраиваем перерыв. Получается, за всю смену и перекусить нельзя по-человечески.
Да, Лондон, как и Москва, слезам не верит. Одно дело приехать сюда туристом, когда ты везде желанный и дорогой гость, а другое - когда завоевываешь себе место под лондонским солнышком. Слушая рассказы земляков, вспомнил где-то вычитанную фразу: «Лондон завоевывает вступающих в него». Хорошо иллюстрировал ее шуточный старинный рисунок. Близ Лондона на дороге встречаются два путника. Один, возвращающийся из города, согбен и сломлен. Другой целеустремленный, полный воодушевления, трясет его руку и вопрошает: «Что, он и вправду вымощен золотом?»
Если все будет нормально, то, поработав пару лет, Ирина и Александр смогут приобрести себе в России квартиру. Так что есть смысл потерпеть. По крайней мере, самый нелегкий «испытательный» срок для них позади.
В чем специфика жизни в городе на Темзе? Прежде всего, надо стараться не конфликтовать с законом. Саша поведал, как однажды его оштрафовали за безбилетный проезд. Случилось это ненамеренно - просто забыл дома проездной, а на работу опаздывать нельзя. Пришло извещение с требованием оплатить энную сумму штрафа. По милой российской привычке адресат отправил бумагу в мусорную корзину. Какого же было Сашино удивление, когда через неделю пришло новое извещение, в котором сумма штрафа была увеличена в несколько раз. Плюс ко всему давалось разъяснение - если требуемая сумма не будет оплачена и на этот раз, она будет доведена до тысячи фунтов стерлингов. А если и в последнем случае будет проявлено неуважение к закону, дело будет передано в суд, исход которого однозначен - тюремное заключение. Штраф Саша оплатил немедленно.
Живут Саша с Ириной в Уайтчепеле - районе, овеянном сомнительной славой Джека-потрошителя. Встретились мы с Александром у метро «Тауэр-хилл», спустились в «трубу», как называют лондонцы подземку, и минут через 15 электричка домчала нас до Уайтчепела.
- Давай зайдем в один магазин, о котором ты не прочитаешь ни в одном путеводителе, - предложил мой спутник на выходе из метро. - Туда мы часто наведываемся за продуктами.
Магазин носит ностальгическое название «USSR» - «СССР». Как же, черт возьми, было приятно услышать родную речь - идут сюда в основном выходцы из бывших союзных республик. Все продавцы тоже русскоговорящие. Ассортимент магазина под стать названию, также «союзный»: украинские и прибалтийские колбасы, тушенка, сгущенка, пряники, печенье, конфеты, сыры, сало, селедка, пиво. Все отменного, «гостовского» качества. Цены в «СССР» заметно ниже, чем в лондонских супермаркетах.
Помимо всего, в магазине распространяются две бесплатные газеты на русском языке - «Англия» и «Пульсик». В обоих изданиях много информации о жизни России, о зарубежных событиях, публикуются советы юриста, бизнес-консультации, всевозможные объявления, даются уроки английского.
Вышли мы с Сашей из «СССР», основательно затарившись. А приехав на квартиру, отведали превосходного литовского пива «Швитурис» под копченую рыбку и других «эсэсэсеровских» деликатесов.
...Перед отъездом из города на Темзе решил хоть раз посмотреть его целиком. Пошел на левый берег реки, к знаменитому «Лондонскому оку» - самому большому в мире колесу обозрения. С высоты 135 метров мегаполис виден до самых дальних окраин. Отсюда Лондон особенно красив и величествен. Недаром он носит звание одной из величайших столиц мира.
Василий КИЗИЛОВ
Версия для печати
Добавить комментарий