О чём писали с фронта родным советские солдаты и офицеры, о встрече с которыми мечтали не меньше, чем об окончании той проклятой войны
Просветительский проект «Открытой»: Вместе пишем историюСтаврополья
«Нас, моряков, немец в плен не берёт»
До войны Александр Самуилович Славин жил в Ленинграде, работал фрезеровщиком на Кировском заводе. Вместе с женой Валентиной пережил первую блокадную зиму. В феврале 1942-го семья была вывезена в Орджоникидзевский (Ставропольский) край. Жена и сын Александра находились в колхозе «Политотделец» в селе Московском, чудом пережив оккупацию.
В апреле Славин был призван Пятигорским военкоматом, служил на Черноморском флоте, на крейсере «Красный Кавказ». За годы войны крейсер участвовал в десятках походов, перевез десятки тысяч бойцов. На Параде Победы 1945 года флаг «Красного Кавказа» пронесли по Красной площади.
С Черноморского флота Александра Славина в составе морской пехоты перебросили под Ростов и Сталинград. Из его письма (не ранее весны 1943 года) сестре Асе:
«Здравствуйте, мои родные и дорогие… Я могу вам сообщить, что жив и здоров, несмотря на то, что только на одном Сталинградском фронте пробыл два месяца как один день и, кроме того, был на других фронтах, как Ростов, был в окружении. В Сталинграде даже кричали: «Рус, хальт!» Если, мои дорогие, можно было бы все обрисовать. Что это за война, а особенно в психическую атаку колоть человека… Ох, скорей бы конец!..
Ну, дорогая Асёк, ты пишешь, что не нужно ли тебе теплое белье, но, дорогая, нам выдали все теплое: ватник, брюки, фуфайку, носки шерстяные и сапоги русские, а от морского осталось только ремень и тельняшка, да еще выдали теплую фуражку, так что вообще… переодели. Но все же нас, моряков, недаром немец в плен не берет, а говорит: «Черные дьяволы».
Теперь, дорогие, я так рад, что вы все живы и здоровы, а особенно не думал я, что папа это переживет. Я очень рад, и хотелось бы его увидеть, да вообще всех».
Из письма А. Славина, 15 мая 1943 года:
«Дорогие, как бы хотелось увидеть вас хоть одним глазком или уж на бедность письмецо от вас лично. Я, дорогие, сейчас помылся в бане и иду опять на передовую линию. Ну, мои милые детки, я все же уверен, что увидимся, ведь скоро все же нашего проклятого врага разобьют. Ну, дорогие, целую вас много раз и жму вас в своих объятиях. Ваш друг, отец и муж…»
Александр Славин погиб ровно через месяц, 16 июня, на Курской дуге.
Александр Славин
«Между вами и мной стоит стена - фронт»
Иван Яковлевич Трегубов, уроженец села Александровского Орджоникидзевского края. Сражался в партизанском отряде под Могилевом. Имя его высечено на памятнике учителям и ученикам средней школы №1 села Александровского, погибшим в годы Великой Отечественной войны.
Это письмо Иван Трегубов написал матери 29 мая 1943 года в освобожденное от немцев село:
«Здравствуйте, дорогая, любимая мама! Уже скоро два года, как вы не знаете ничего обо мне, а я о вас. Я нахожусь далеко, в тылу врага, в Белоруссии. Между вами и мною стоит стена - фронт.
Из сообщений Совинформбюро я знаю, что фашисты оккупировали наш край, а потом они бежали под ударами Красной армии, и что 14 января освобождено мое любимое и родное село Александровское. О вашей судьбе я ничего не знаю.
Что с вами? Где теперь мой брат Леня? Где мои многочисленные родственники и друзья, с которыми я провел свое детство и школьные годы? Пишите обо всем.
О моей жизни, дорогая мама, я напишу коротко. В первые дни войны я был легко ранен в ногу в Западной Белоруссии, под городом Слонимом. Фронт ушел от нас далеко на восток, а мы остались в тылу врага. Но мы не бросили своего оружия и вступили в партизанские отряды. Теперь на каждой дороге, из-за каждого куста мы мстим подлым фашистам за кровь и слезы, проливаемые нашим народом.
Вы, мама, конечно, не представляете нашу партизанскую жизнь. Кругом нас фашисты, а мы занимаем села и колотим проклятых фрицев, фашистские разбойники издеваются над мирным населением, убивают стариков, женщин и детей, полностью сжигают деревни, бомбят села, стараясь больше истребить нашего народа.
А мы встречаем фрицев по дорогам и бьем без пощады, взрываем мосты, пускаем под откос железнодорожные эшелоны с живой силой и техникой, этим самым помогаем нашим братьям, которые дерутся на фронте. Нас здесь не десять и не сто, а уже десятки и сотни тысяч. И с каждым днем армия народных мстителей увеличивается и увеличивается.
Посмотрели бы вы, мама, сколько фашистских гадов удобряют белорусскую землю своими собачьими костьми, сраженные нашими партизанскими пулями».
«Я защищаю наше с тобой счастье!»
Андрей Васильевич Грязнов, уроженец села Тищенского Изобильненского района. Герой Советского Союза. До войны был рядовым колхозником. На фронте командовал взводом разведки полка 96-й стрелковой дивизии.
Вот его письмо, 17 июня 1943 года:
«…Мама, я так соскучился по вас и по вашим письмам, которых не читал почти год, за исключением одного, не могу пережить дня, когда от вас нет известий… И когда я получу ваше письмо, как я буду рад, и для меня ничего не надо, лишь бы только ваше письмо.
Мама, живу я неплохо. За свою усердную, умелую работу в разведке дважды награжден. Раньше - медалью «За отвагу» и позднее - орденом Отечественной войны II степени. А дальше еще покажу, как надо гадов бить…
Мама, а Володи, наверное, нет. Ну, я за него отомщу так, как это подобает воину-мстителю.
Мама, пишите, как там ваш колхоз, кто из ребят дома, опишите, много ли увезли из Тищенки жителей в Германию на каторжные работы.
Мама, я вас еще раз прошу - о папе горем не убивайтесь. Напишите, есть ли у вас хлеб, и сообщите все, что есть у вас на душе. Передавайте знакомым привет».
А.В. Грязнов погиб в 26 лет 19 марта 1944 года у села Екатериновка Кировоградской области.
В «Ставропольской правде» от 2 июля 1943 года было опубликовано письмо жительницы Степновского района Анны Тищенко:
«Бесконечно тяжело думать о потере лучшего друга, любимого мужа… У Васи была светлая душа и горячее мужественное сердце…
Мы жили так хорошо, как только могла жить счастливая советская семья. В труде и в учебе с каждым днем крепла наша любовь. В первый же день войны он решил идти на фронт. Сознаюсь, когда он сказал об этом, мне стало немного страшно. Ведь так неожиданно пришла эта проклятая война.
Но Вася ласково посмотрел на меня и сказал: «Нюся! Ты мой лучший друг. Ты сама понимаешь, что я иду выполнять свой священный долг, и ты должна с гордостью смотреть на защитника своего будущего, с гордостью сознавать, что в первых рядах буду я. Пойми, родная, что я защищаю наше с тобой счастье!»
Он уходил на фронт такой просветленный и радостный, что я перестала думать об опасностях. И вот пришла эта страшная весть…»
Газета с этим письмом попала на фронт, побывав в руках десятков ставропольцев. Двое из них, жители Александровского района Г. Исаков и Д. Небатов, решили написать в редакцию ответ:
«Дорогие земляки-ставропольцы! Получили мы весточку из родного края - письма и газеты… Прочли помещенное в газете письмо Анны Тищенко.
Знайте же, друг Анна, знайте все девушки и женщины Ставрополья: за Василия, мужа Анны Тищенко, за всех ваших отцов, братьев, мужей, павших на поле брани, мы жестоко, беспощадно отомстим врагу! Своей поганой кровью ответит враг за кровь наших людей.
Били, бьем и будем бить фашистских извергов, не щадя сил, крови своей и самой жизни, до полного их уничтожения…»
Эсфирь Пугач
«62 человека из нашего института были замучены»
Доктор Эсфирь Пугач перед войной занимала пост заведующего Пастеровской лабораторией знаменитого одесского Санитарно-Бактериологического института. Вела научную работу, готовила диссертацию. Одесса по праву считается колыбелью российской бактериологии.
Защита диссертации доктора Пугач должна была состояться осенью 1944 года. В ожидании этого важного события Эсфирь с мужем Владимиром Соколом и восьмилетним сыном Леней отдыхали на даче. Чаевничали, болтали, спорили, чаще всего о возможной войне с Германией. И вот началась война.
Бакинститут готовился к отправке в тыл, но дело подвигалось медленно, много времени занимал демонтаж лабораторного оборудования. За день до первой бомбежки города Владимир объявил жене, что в штабе принято решение об эвакуации семей военнослужащих округа и ему выдан литер для семьи на две полки в санитарном поезде.
Эсфирь Пугач с сыном и престарелыми родителями отправилась на восток. Санитарный поезд шел медленно, с длительными остановками, подвергаясь бесконечным бомбардировкам. И вот, наконец, и последняя станция - Сталинабад. Маленький глинобитный городок, столица Таджикской советской республики. Один из двенадцати городов Советского Союза, названных именем вождя.
Здесь семья задержалась надолго, до самого 1944-го, до освобождения Одессы. Сюда 13 июня 1943 года к Эсфири пришла странная почтовая открытка - весточка от давно забытой ею в передрягах войны лаборантки Бакинститута Евгении Подкопаевой, которая неведомо как узнала о том, что Эсфирь находится в Сталинабаде.
«Родная Эсфирь, семь месяцев была в плену! Много страдала! Из всех наших спаслась я и жена Перваченко. Тяжело писать, много не могу. Пишите мне, на все вопросы отвечу. 62 человека из нашего института были замучены в Пятигорске…»
Из этой последней фразы стало ясно: речь идет о врачах и лаборантах Бакинститута, которые в июле-августе 1941-го вместе с оборудованием эвакуировались из Одессы на Кавказ.
В тылу, в Орджоникидзевском крае, была развернута крупнейшая госпитальная база. Санатории, больницы и клиники Кавказских Минеральных Вод превратились в эвакогоспитали, которым требовался квалифицированный медперсонал. Таким персоналом и стали медики, прибывшие из Москвы, Ленинграда, Киева, Харькова, Кишинева, Одессы.
К 1942 году здесь оказалось много эвакуированных евреев - врачей, ученых, деятелей культуры и искусства. В том числе и 62 медика Бакинститута. Все они были казнены у стекольного завода под Минеральными Водами.
О том, что происходило в том страшном месте, рассказали потом двенадцатилетние мальчишки, ученики 5 класса местной школы Володька Рубцов, Колька Белецкий, Гришка Курленко, Борька Сорокин, Толька Кузнецов и Сашка Зимин. В тот день занятия отменили, и они болтались без дела по поселку. Услышав собачий лай, побежали к железнодорожной станции. Там вдоль полотна уже стояло оцепление, около часа дня подошел поезд.
Мальчишки увидели на открытых платформах поезда груды чемоданов, узлов и странных измученных людей на этих узлах. Жарило солнце, над головами многих были раскрыты зонтики. Так и сидели эти люди под зонтиками, а поезд… уже остановился.
«А сверху прошлись, проутюжили танками»
Вот что рассказали мальчишки:
«…К вечеру, когда все кончилось и поле затаилось, мы прокрались к самому рву. Он был заполнен расстрелянными, вперемежку женщины, и старики, и дети, и мужчины, чуть присыпанные землей и известью. И этот насыпанный слой, казалось, дышит, ходит, колышется… и стон шел из-под земли…
Мы спустились в ров, мы звали, но сверху живых не было. Чуть в стороне ото рва, там, где людей раздевали, валялись на земле вороха документов: паспорта кипами, деньги, облигации порванные - и фотографии. Горы фотографий. Ветер уже перемешал все это…
По ночам во рву выли собаки, и какая-то старуха ходила снимать с мертвецов исподнее… Потом ров засыпали. А сверху прошлись, проутюжили танками…»
В этом хорошо проутюженном рву остались и врачи Санитарно-Бактериологического института, эвакуированные в Пятигорск.
Почтовую открытку написала в смятении чувств Евгения Подкопаева и отправила в Сталинабад без всякой уверенности в том, что она попадет к адресату. В 1944-м Подкопаева вернулась в освобожденную Одессу, но на работу в Бакинститут ее почему-то не приняли. Лишенная куска хлеба и крыши над головой, женщина покинула Одессу и затерялась где-то на просторах родины.
Судьба доктора Эсфирь Пугач сложилась счастливо. Вместе с сыном и родителями она вернулась в Одессу, дождалась с фронта увешанного орденами и медалями мужа. Защитила диссертацию и вновь заняла свое место начальника Пастеровской лаборатории.
Память о друзьях и коллегах, погибших в 1942 году под Минеральными Водами, никогда не оставляла доктора Пугач. Свидетельство тому - почтовая открытка, которую она привезла из Сталинабада в Одессу и хранила всю жизнь.
Версия для печати
Добавить комментарий